– А как тебя занесло в Центральный парк?
– Это конюшня для списанных беговых лошадей, избежавших мыловарни, – пояснил Эогиппус. – Большинство таскает тележки, а пара‑тройка возит жирных мальцов по ездовым дорожкам.
– Только не говори, что ты возишь тележку!
– Нет, но здесь я живу в полном довольстве. Тут Мэллори услышал за спиной вполне отчетливый лошадиный смех. Обернувшись, он узрел вороного коня, вперившего в него взгляд.
– О каком довольстве тут может быть речь?! – изрек вороной. – Мы всего лишь сборище надломленных духом и телом кляч, дотягивающих свой срок по пути к могиле или фабрике собачьих консервов.
– Твои слова полны горечи, – заметил Мэллори.
– А как же может быть иначе? Не все же мы похожи на Эогиппуса, а уж тем паче на Меновара или Секретариата.
– Очень немногие лошади похожи на Меновара или Секретариата, – указал детектив.
– Это потому, что очень немногие так же здоровы! – огрызнулся конь. – Я был бегуном целых шесть лет и ни разу не сделал твердого шага, не провел ни дня без боли. Я привык чувствовать, как кнут жокея впивается в меня, в то время как я выкладываюсь, хотя ноги у меня сводит, а бабки прямо пылают огнем, и все ломал голову, чем же эдаким заслужил, чтобы Бог так люто ненавидел меня.
– Прискорбно слышать.
– Тебе не было так прискорбно в тот день, когда ты швырнул мне билеты в лицо, а тренеру велел порубить меня на корм рыбам.
– Я?! – удивился Мэллори.
– Я запомнил твое лицо на всю жизнь.
– Тогда прими мои извинения.
– Вот уж порадовал, – с упреком буркнул конь.
– На ипподроме я теряю контроль над собой, – смутился Мэллори.
– Только люди теряют контроль над собой на ипподроме.
Лошади – никогда.
– Это не совсем так, – мягко вклинился в разговор Эогиппус. – Бывают исключения.
– Назови хоть одно, – с вызовом потребовал вороной.
– Мне вспоминается Бандитка. – Крохотная морда Эогиппуса озарилась при этом воспоминании внутренним светом. – Она была без ума от ипподрома.
– Он обернулся к Мэллори. – Вы хоть раз видели ее?
– Нет, но слыхал, что она представляла собой нечто особенное.
– Лучшая кобылка всех времен без исключения, – непререкаемым тоном заявил Эогиппус. – Она была впереди с первого шага до последнего.
– И была мертва шесть часов спустя, – добавил вороной. – Последний шаг сломал ей ногу.
– Верно, – уныло согласился Эогиппус. – В ту ночь я потерял целый дюйм. – Он тряхнул гривой. – Можно подумать, что против нее сделал ставку сам Гранд и.
– Гранди? – оживился Мэллори. – Что вам о нем известно?
– Это самый могущественный демон в Нью‑Йорке, – объявил Эогиппус.
– А зачем ему понадобилось красть единорога? – продолжал Мэллори допрос.
– Кроме обычных резонов?
– Не знаю. А каковы обычные резоны?
– Ну, к примеру, хотя бы выкуп.
– Нет, – отрицательно повертел головой Мэллори, – он не предъявлял никаких требований.
– Что ж, всегда остается рог. На черном рынке он стоит целое состояние.
– А Гранди нужно состояние?
– Нет.
– А для чего еще годится единорог?
– Да почти ни для чего, – презрительно изрек вороной.
– При каких обстоятельствах он был похищен? – поинтересовался Эогиппус.
– Он был передан под опеку эльфа по имени Мюргенштюрм и похищен часов десять назад Гранди и лепрехуном по имени Липучка Гиллеспи.
– Я слыхал о нем, – задумчиво проронил Эогиппус. – Он и сам по себе устрашающий субъект.
– А ты хотя бы примерно не знаешь, где я смогу его отыскать? – спросил детектив.
– Нет. Но мне не по нутру мысль, что хоть какое‑нибудь животное подвергается дурному обращению. Если вы подождете до завтрашнего утра, когда снегопад прекратится, я с удовольствием составлю вам компанию.
– Я не могу ждать, – возразил Мэллори. – Фактически говоря, я и так тут задержался дольше, чем следует. Отведенный мне срок истекает.
– И какой же это срок? – заинтересовался Эогиппус.
– Гильдия Мюргенштюрма прикончит его, если я не найду Лютика к рассвету.
– Лютика?! – заржал пораженный Эогиппус. Это имя прокатилось вдоль конюшни эхом – все лошади повторяли его тоном величайшего благоговения.
– А он отличается чем‑нибудь особенным? – справился Мэллори.
– Еще бы, раз Гранди его заграбастал! – ответил Эогиппус.
– Что‑то я не понял.
– Раз в тысячелетие на свет рождается единорог с почти безупречным рубином во лбу, в точности под рогом, – поведал Эогиппус. – Это своеобразное родимое пятно.
– Из чего я заключаю, что у Лютика таковой имеется.
– Имеется, – подтвердил крохотный конек.
– И это так поднимает его в цене, что может заинтересовать даже Гранди?
– Деньги здесь ни при чем. Рубин открывает дверь между мирами, да и сам по себе является источником невероятного могущества. У Гранди уже есть два таких камня, потому‑то он и Гранди. Кто знает, кем он станет, если заполучит еще и третий?
– Все только и твердят мне о том, что никакого волшебства не существует, – пожаловался Мэллори, – и тем не менее смахивает на то, что это единственная сила, правящая тут бал.
– Камни вовсе не волшебные, – не согласился Эогиппус. – Они обладают определенными свойствами, находящимися в полнейшем соответствии с законами, управляющими физической Вселенной, создавая проницаемую мембрану между вселенными и позволяя своему владельцу канализовать электромагнитные излучения мозга куда более эффективно, чем всякому другому.
– А что бы камни делали, будь они волшебными? – недоумевал Мэллори.
– То же самое.
– Тогда разница лишь в названии.
– Разница в научном содержании, – поправил его конек.
– Но результат‑то один.
– По сути.
– Как по‑твоему, что Гранди собирается делать с этим могуществом?
– От этого мира он уже получил все, что хотел. Я склонен предположить, что дальше он намеревается распространить свое влияние и на ваш мир. Простите меня за столь поспешные выводы, но ведь вы из того, другого Манхэттена, не так ли?
– Да.
– Вот я и думал, что вы бывали там не только для того, чтобы играть на бегах.
– Почему?
– Потому что вы тут только и разглагольствуете, что о волшебстве, как будто средства важнее, чем результат. На самом деле существенно только, что Гранди сделает с камнем Лютика, а не как он это сделает.
– Поддерживаю, – согласился Мэллори, направляясь к двери. – Я лучше пойду.
– Куда же вы пойдете? – спросил Эогиппус. – Даже если единорог, которого вы преследовали, и в самом деле Лютик, вы все равно не сможете отыскать его след в такую пургу.