Наконец
старик обратился к нему и спросил, как он попал сюда.
- Вошел в дверь, - ответил Квилп, ткнув пальцем через плечо. - Я не так
мал, чтобы проникать сквозь замочные скважины, очемвесьмасожалею.Мне
надо поговорить с вами, любезнейший, по секрету и наедине,безсвидетелей.
До свидания, маленькая Нелли!
Нелл посмотрела на старика, он отпустил ее кивком головы и поцеловалв
щеку.
- Ах! - сказал карлик, причмокнув губами. - Какой сладкий поцелуй! Ив
самый румянец! Ах, какой поцелуй!
Нелл не стала медлить после столь лестногозамечания.Квилппроводил
девочкувосхищеннымвзглядоми,когдаоназатворилазасобойдверь,
рассыпался в комплиментах по ее адресу.
- Какой она у вас бутончик! И какая свеженькая! Аужскромница-то!-
говорил он, играя глазами и покачивая своей короткойногой.-Нучтоза
бутончик, симпомпончик, голубые глазки!
Старик ответил ему принужденной улыбкой, явно стараясьподавитьвдруг
охватившее его острое, мучительноенетерпение.Ононеукрылосьотглаз
Квилпа, который с восторгом издевался над всеми, над кем только мог.
- Она у вас такая маленькая, - не спеша говорил он, притворяясь,будто
ни о чем другом и думать не может. - Такая стройненькая, личико беленькое, а
голубые жилки так и просвечивают сквозь кожу, ножки крохотные...Аужкак
обходительна, как мила!.. Госпожи! Чего вы волнуетесь, любезнейший?Дачто
это с вами? Вот уж не думал, - продолжал карлик, сползая со спинки стулана
сиденье и проявляя приэтомвеличайшуюосторожность,неимевшуюничего
общего с тем проворством, с каким он вспрыгнул на него, никем не замеченный,
вот уж не гадал, что стариковская кровь такая быстрая да кипучая. С чегобы
это? Ведь ей надо бы струиться по жилам медленно, еле-еле. Уж небольныли
вы, любезнейший?
- Я сам того боюсь, -простонал старик, сжимая голову обеимируками.-
Вот здесь жжет, как огнем, а потом вдруг такое начнется, очемиговорить
страшно.
Карлик выслушал это молча, в упор глядя на своегособеседника,атот
беспокойно прошелся взад и вперед покомнате,сновавернулсяккушетке,
свесил голову на грудь, просидел так несколько минут и вдругвоскликнул:-
Говорите же! Говорите сразу! Принесли вы деньги или нет?
- Нет! - отрезал Квилп.
- Значит, - прошептал старик, в отчаянии стиснув руки и подняв глазак
потолку, - значит, мы с внучкой погибли!
- Слушайте, любезнейший!-сказалКвилпи,строгонасупивброви,
похлопал ладонью по столу, чтобы привлечь к себе блуждающий взглядстарика.
- Будем говорить напрямик. Я человек порядочный,невамчета.Вынебось
своих карт не открывали, держали их ко мне рубашкой. Я знаю вашу тайну.
Старик посмотрел на него и задрожал всем телом.
- Не ожидали? - усмехнулся Квилп. - Ну что ж, оно ипонятно.Итак,я
вашу тайну открыл. Теперь я знаю, что все деньги, все ссуды и займы, которые
вы от меня получали, все пошло на.
.. сказать куда?
- Говорите! Говорите, если вам так уж хочется!
- На игорный стол! - сказал Квилп. - На игорный стол,ккоторомувас
тянуло каждую ночь. Вот он, ваш вернейший способ разбогатеть,-правильно?
Вот тайный кладезь наживы, куда я, с вашей помощью, чуть было неухнулвсе
свои деньги, если бы и вправду былтакимпростачком,закакоговыменя
принимали! Вот она, ваша неиссякаемая золотая жила, ваш эльдорадо!
- Да, да! - крикнул старик, и глаза у него засверкали. - Так было.Так
есть. И так будет, пока я жив!
- Подумать только! - сказал Квилп, смерив его презрительным взглядом. -
Кто меня провел? Жалкий картежник!
- Я не картежник! - гневно крикнул старик. - Призываю небо в свидетели,
что я никогда не играл ради собственной выгоды или радисамойигры!Ставя
деньги на карту, я шептал имя моей сиротки, молил у неба удачи... и так и не
дождался ее.Комуонослалоэтуудачу?Ктоонибыли,моипартнеры?
Грабители, пьяницы, распутники! Люди, которые проматывали золотонадурные
дела и сеяли вокруг себя лишь зло и порок. Мои выигрыши оплачивалисьбыиз
их карманов, мои выигрыши, все до последнего фартинга, пошли быбезгрешному
ребенку, скрасили бы его жизнь, принесли бы ему счастье. Еслибывыигрывал
я, разврата, горя и нищеты стало бы меньше на свете!Ктонезагорелсябы
надеждой на моем месте? Скажите, кто не лелеял бы ее так, как я?
- Когда же вы поддались этому безумству? - спросил Квилп уженетаким
насмешливым тоном, ибо отчаяние и горе старика поразили даже его.
- Когда поддался? - повторил тот, проводя рукой по лбу. -Да...когда
же это было? Ах! Когда же, как не в те дни, когда я впервые понял, что денег
скоплено мало, а времени на этоушлобогзнаетсколько,чтожизньмоя
подходит к концу и после моей смерти Нелл будет брошена на произволсуровой
судьбы - и с чем? С какими-то жалкими грошами, которыенеуберегутееот
несчастий, всегда подстерегающих бедняков. Вот тогда я впервыеинапална
эту мысль.
- После того как вы попросили меня отправить вашего милейшего внуказа
море? - спросил Квилп.
- Да, вскоре после этого, - ответил старик. - Я думал долгие месяцы,и
эти думы не давали мне покоя даже во сне.Потомначалиграть...Игране
доставляла мне никакой радости, - впрочем, я и не искалее.Чтомнедали
карты, кроме горя, тревожных дней и бессонных ночей, кроме потери здоровья и
душевного покоя?
- Значит, вы проиграли сначала все свои сбережения, а потом явилисько
мне? Я-то думал, что вы нашли путь к богатству, поверил вам! А вы катились к
нищете! Ай-ай-ай! Но ведь ваши долговые записки уменявруках,акроме
того, и закладная на... на лавку и имущество.-Квилпвсталсостулаи
огляделся по сторонам, проверяя, все ли здесь на месте. - Но неужели вамни
разу не повезло?
- Ни разу! - простонал старик. - Все проиграно!
- А я думал, - с издевательской усмешкой продолжал карлик, -чтоесли
играть упорно, так в конце концов будешь в выигрыше или по крайнеймерене
продуешься в пух и прах.