Хотя, конечно же, пусть лучше этого никогда не случится. 'Интересно', - подумал Семен, - 'а почему же тогда защита не с той, а с этой стороны двери'. У него сложилось впечатление, что структура защищает скорее блок от вторжения снаружи, чем институт от вторжения из блока.
- А охрана? - спросил Семен.
Арсеньев остановился и повернулся к Семену. Поморщился.
- Это нововведение. После недавних событий. Совет института настоял: опасаются, понимаете ли, всяких пришельцев. Но мы пришли. Заходите, - и открыл дверь, пропуская Семена.
Светило науки выглядело совсем не так, как представлял себе Семен. Если бы ему показали этого человека на улице и спросили его мнение, Семен, не колеблясь, ответил бы: отставной военный. И, подумав, добавил бы: в чине не меньше полковника. Виктор Исаакович был высок, статен, широкоплеч, седой ежик волос и орлиный взгляд довершали картину. Вдобавок, великий ученый обладал зычным командирским голосом:
- Вот! - воскликнул он, обращаясь к Арсеньеву, - славно, что вы сами заглянули. Я как раз хотел идти к вам с серьезнейшим разговором по поводу хозчасти. На мой взгляд, то, что творится, это просто возмутительно!
Арсеньев, как показалось Семену, с трудом удержался от страдальческой гримасы.
- Виктор Исаакович, - произнес он голосом, преисполненным терпения, - я в курсе ваших трений с завхозом, в самое ближайшее время мы соберемся и, поверьте, обязательно обсудим все наболевшие вопросы. Но сейчас я к вам совсем по другому поводу: у нашего сотрудника (Арсеньев подтолкнул Семена в спину) возникли некоторые проблемы, и мы подумали, что вы могли бы ему помочь.
Виктор Исаакович словно бы и не слышал последнего предложения:
- Я бы желал получить определение термина 'ближайшее время'в вашей интерпретации. Ваше 'ближайшее время'тянется уже третий месяц, и это при том, что только в сентябре я шесть раз...
- Прошу прощения, господа, у меня неотложное дело, я вынужден вас покинуть. Виктор Исаакович, мы обязательно продолжим наш разговор, - и Арсеньев ударился в паническое бегство.
Виктор Исаакович горделивым взглядом оглядел поле выигранной битвы и объявил захлопнувшейся двери:
- Бездельник! - после чего обернулся к Семену:
- Ну-с, молодой человек, и что у вас за проблема такая?
Семен коротко, не вдаваясь в подробности, объяснил. Не хотелось рассказывать все еще раз, хотя Семен и чувствовал, что придется. Но, против ожиданий, Виктор Исаакович не стал ничего спрашивать, только хмыкнул и, слегка прищурившись, уставился Семену в область шеи. Непонятно, что он там увидел, но что-то явно разглядел: опять хмыкнул и попросил:
- А повернитесь-ка... занятно... вот как, стало быть.
Семен вдруг ощутил неожиданную слабость.
- Чувствуете что-нибудь? - поинтересовался Виктор Исаакович из-за спины.
- Ага, - честно ответил Семен, - голова кружится.
Неприятные ощущения тут же закончились.
- Ну что же, все ясно с вами.
Семен обернулся. Виктор Исаакович стоял, прислонившись к письменному столу, и с любопытством смотрел на Семена.
- Все ясно? - с надеждой переспросил Семен.
- Все ясно и одновременно ничего не понятно. Ясно происхождение ваших неприятностей - некто потратил немало сил, слегка модифицировав вашу собственную тонкую структуру. Непонятно другое, зачем это было вообще сделано.
Семен удивленно поднял брови, но ничего спросить не успел.
- Вполне возможно, что упомянутый некто просто имел желание уничтожить вас как личность, что, несомненно, и произошло бы в ближайшие два-три дня, даже несмотря на вашу догадку насчет снотворного. Непонятно другое, почему некто выбрал именно этот способ достижения цели. Вы как в этом, - Виктор Исаакович небрежным движением руки сотворил энергетический куб, как в учебнике, - разбираетесь?
- Самые азы, - ответил Семен.
- Понятно.
Вообще говоря, причин вживить какую-либо структуру непосредственно в энергетику человека может быть всего две: обеспечить той постоянную подпитку и затруднить ее снятие, поскольку такая структура намного тяжелее снимается, чем простая.
- А может именно это... - начал было Семен, но Виктор Исаакович перебил:
- Вот тут и начинается непонятное. И та и другая причина подразумевают длительную и бесперебойную работу структуры. А в вашем случае эффект должен был проявиться в течение недели-другой. Да и что касается самого эффекта: Вы же ничем не защищены от энергетических воздействий. Зачем было злоумышленнику трудиться над ее вживлением, если он мог примитивно создать средней мощности поток и пройтись им пару раз по вашей энергетике? Результат, поверьте, был бы тот же самый.
Семен удивился:
- Неужели убить человека ма... эээ... командной структурой так просто?
- Не человека, а личность. Свести с ума, иначе говоря. И это действительно очень просто, при условии, что человек никак не защищен. Кстати, защититься от подобных воздействий, причем любой сложности и мощности, также очень просто. Семен задумался.
- А эта структура, которая на мне, она точно только для того, чтобы меня того... с катушек сдвинуть? Может еще для чего?
Виктор Исаакович пожал плечами:
- А в ней просто ничего больше и нет. Примитивный накопитель. Вы теорией катастроф не увлекались?
Семен отрицательно покачал головой.
- И не стоит. На девять десятых - жонглирование гипотезами и красивые термины. Но одна десятая полезного все же в ней есть, в частности, доведенная до логического завершения диалектическая концепция перехода количественных изменений в качественные. Здесь работает тот же принцип. Когда я сказал про отсутствие у вас защиты, я не имел в виду природную защиту, она-то есть у каждого человека, да и не только у человека. Иначе, для нарушения тонкой энергетики достаточно было бы просто попасть в любой слабенький поток, которых великое множество в окружающем мире. Работает природная защита по принципу отклонения, а вот ваша структура как раз нарушает этот принцип. И вы потихоньку обрастаете хаотическими структурками, состоящими из обрывков встретившихся вам потоков. Ваши сны - это в некотором роде побочный эффект, возникающий вследствие взаимодействия энергетического мусора с тонкой структурой миндалевидного тела мозга.
'Ни фига себе побочный', - подумал Семен, - 'как же должен выглядеть основной?'
- Ну, вот плаваете вы в океане внешнего мира эдаким пузырьком, а оболочка его все обрастает и обрастает. В один прекрасный день это превышает некоторый предел - бум! - Виктор Исаакович хлопнул ладонями, - изнанка мира бьет вас по голове и на ваши останки, подобно стервятникам, слетаются аспиранты различных психиатрических факультетов - настолько замечательные психозы получаются в результате действия этого, несложного, в общем-то, заклинания.
Семен вскинул брови.
- Ага, удивились! Вам, видимо, уже успели наябедничать, что этот ретроград, я, то есть, не выносит этого слова? И совершенно зря! Слово 'заклинание', как и все остальные слова русского языка, имеет полное право на существование, - Виктор Исаакович назидательным жестом поднял правую руку, - главное здесь то, какой смысл вы вкладываете в это слово. 'Заклинание', это вовсе не 'крибле крабле бумс'и все: солнце садится на востоке, реки текут вспять и вообще, весь мир в кармане. К моему величайшему сожалению, многие считают именно так. Совершенно не пытаясь задумываться о том, что магия - тоже наука, и никоим образом не отменяет известные физические законы, а лишь дополняет их.