- Слышал, че спрашивают? - Семен ощутил легкий тычок под ребра.
- Иванов, Петр Сергеевич, - назвал он имя давешнего соседа по лестничной площадке. Сосед был старше его лет на пятнадцать и вполне мог десять раз переехать, или просто помереть, но ничего лучше Семену в голову не пришло, - улица Коммунаров, семнадцать, квартира шесть.
Мент хмыкнул:
- А чего убегать бросился?
- Ну, дык, - Семен постарался придать голосу этакий люмпенский оттенок, - а чего хорошего от вас ждать. Поймаете, начнете шить что-нибудь, да и документы я дома оставил.
- Свистишь ты что-то, дядя, - милиционер принюхался, - вроде не пьяный, - вздохнул и подтолкнул Семена к открытой задней двери, - принимай клиента, Витальич.
- Гражданин начальник, - загнусавил Семен, чувствуя подступающий комок ледяного ужаса - ну чего меня брать, я же не пьяный, ничего не нарушал, никого не обижал
- Давай-давай, - милиционер ткнул его в спину концом дубинки и добавил вполголоса, - там разберемся.
4. Алита
Алита плохо помнила свое детство. Лет до шести прошлое было затянуто мутной пеленой, сквозь которую иногда всплывали какие-то странные лица, какие-то еще более странные здания, какие-то места. Чаще всего вспоминался лес: уходящие ввысь деревья-исполины, которые, как она почему-то помнила, были еще и домами. Алита не верила своим ранним воспоминианиям, они были... ненастоящими какими-то. Вдобавок, лет до четырнадцати они с мамой постоянно мотались по разным городам, редко задерживаясь в одном месте больше, чем на полгода, и, сменившая к шестому классу два десятка школ, Алита привыкла жить сегодняшним днем. Новое легко принималось, а прошлое - прошлое легко забывалось. Уже прошлогодние события вспоминались с трудом, всплывая, словно из густой патоки.
Она легко заводила знакомства - иначе было никак, никогда нельзя было предсказать, в какой момент им придется все бросить и переехать на другое место. По этой же причине, она никогда не заводила близких знакомств. Когда новые подружки расспрашивали ее о семье, Алита отвечала, что папа их давно бросил, а мама - архитектор-проектировщик зданий и сооружений большого размера. 'Таких архитекторов очень мало в СССР', - говорила Алита с гордостью до девятого класса, потом она говорила, - 'Таких архитекторов очень мало в России' - но с той же гордостью. Обычно этого хватало, но вот ведь удивительное дело - спроси ее кто-нибудь о работе мамы поподробнее, Алита затруднилась бы ответить. Она не знала ни дома, ни даже улицы, на которой располагалась работа мамы в очередном городе, она не знала, куда звонить, если однажды мама вдруг не придет вечером домой, она даже не знала, что именно мама сейчас проектирует. Хотя нет, кое-что она знала. Подружки такое никогда не спрашивали, но их родители частенько интересовались, какие объекты Алитина мама уже спроектировала. На такой вопрос следовало отвечать, что, во-первых, не спроектировала, а 'принимала участие в проектировании, потому что такие объекты в одиночку не проектируют'. А во-вторых, можно было упомянуть Южноуральскую и Юмагузинскую ГЭС, здания Ростовского сортопрокатного завода, а еще - Балаковскую и Зареченскую АЭС. Последние производили особое впечатление на взрослых, обычно вопросы после этого прекращались. Но кем бы и где бы мама не работала, похоже, специалистом она была отличным - денег у них всегда хватало, и жили они вполне богато, и, как позже начала понимать Алита, пожалуй, даже роскошно.
Сама Алита давно забросила попытки выяснить что-то у мамы. Если мама что-то хотела сказать, она говорила это сама, если не хотела - спрашивать было бесполезно. Прошлое вообще было в их семье запретной темой. Самая ранняя фотография изображала Алиту в возрасте лет пяти.
Так и не смогла Алита узнать, кто и почему назвал ее таким именем. (Впрочем, она не жаловалась - это имя ей всегда нравилось. Даже когда по ТВ-6 прошел японский мультик 'Battle Angel Alita'и ее в школе стали дразнить 'анимешкой'). Так и не смогла Алита узнать, где находится деревня Николаевка, указанная в ее свидетельстве о рождении, и где прошли ее детские годы. И - нигде и никогда мама не говорила об отце. Все попытки Алиты узнать хоть что-нибудь натыкались на железное мамино 'не будем об этом'. Только изредка на маму нападали приступы откровенности, обычно, после пары-тройки рюмок коньяка или полбутылки вина. Тогда мама садилась рядом с Алитой, обнимала ее, гладила по волосам и шептала что-то вроде 'Ты достойна большего, и я тоже', 'Они хотели меня обмануть, но ничего не получат', 'Мы еще им покажем'и далее в том же духе. Алита в эти моменты маму жалела и немножко ее стыдилась. Такая мама была, на взгляд Алиты, еще хуже, чем та обычная - скрытная, целеустремленная и самоуверенная женщина с железной волей.
К концу школы Алита начала подозревать, что у мамы не все в порядке с психикой. Она осторожно показала маму знакомой врачихе-психологу, приведя ее домой под видом подружки. Ольга - так звали знакомую - на удивление быстро разговорила маму, они втроем сидели на кухне, весело болтали, пили чай, и Алита решила, что беспокойство ее излишне. Рано решила - стоило Ольге выйти за порог, мама устроила Алите настоящий допрос с пристрастием, выпытывая такие подробности об Ольге, что Алита совершенно растерялась и даже не знала что думать. Ольга при встрече тоже Алиту не порадовала. 'Паранойя, шизофрения' - сказала, как припечатала - 'Пора лечить, пока в патологию не переросло. Сколько вы по разным городам мотаетесь? Десять лет? Давно пора'. Но как сообщить об этом маме, Алита не представляла.
В Твери они жили уже почти три года и Алита начала надеяться, что метания по городам и весям, наконец, закончились. Более того, мама как-то обмолвилась, что они уже жили тут раньше, еще до того, как переехать в Уфу, и Алита внутренне обрадовалась - появлялась надежда выяснить что-нибудь о первых годах жизни. Алита закончила школу, поступила в институт, у нее появились (хоть и позже, чем у сверстниц) любовные увлечения, вначале несерьезные, но к середине второго курса она уже вполне осмысленно начала подумывать о замужестве, благо и кандидат в женихи имелся, и даже вроде как не возражал против свадьбы. Короче, жизнь налаживалась, и Алита отгоняла тревожные мысли об очередном мамином заскоке - теперь мама принялась внимательно наблюдать за Алитой и периодически приставать к ней с вопросами, а не приснилось ли ей чего странного. Успокоить ее можно было только после четверти часа клятвенных заверений, что ничего более странного, чем может присниться обычному человеку, ей не приснилось, а если и приснится, то маме Алита все расскажет непременно в то же утро. Тем более что нападало на маму это не так уж часто - пару раз в месяц. А когда мама обзавелась сотовым телефоном и даже начала носить его с собой, Алита совсем успокоилась. Оказалось, что зря.
Вечером двадцать девятого января мама ворвалась в квартиру в состоянии, в котором Алита ее уже давно не видела - волосы взъерошены, одежда растрепана, глаза горят. Мама ураганом пролетела в свою комнату, с шумом и грохотом начала рыться в шкафах. Подошедшей к двери удивленной Алите бросила коротко:
- Собирайся, мы завтра улетаем.
Алита поначалу не поняла.
- Куда улетаем? Зачем? У меня сессия через две недели начинается, мы за неделю вернемся? Да и вообще, лучше дома готовиться...
- Мы не вернемся, - перебила ее мама, - собирай все нужные вещи, у нас мало времени. Самолет в десять утра. Такси придет в девять.
Новость подействовала на Алиту, как удар дубины - на молодого бычка.