На видеофоне появилось изображение женщины в форме, с безжалостным лицом.
— Слушаю, мистер президент.
— У меня в кабинете посетитель. Я включил блокировку. Не хочу, чтобы мне мешали.
Женщина отвела глаза в сторону и взглянула на экран справа от нее.
— К нам не поступало сигнала о том, что кто-то входил в ваш кабинет, господин президент. — Подбородок у нее дрогнул, она снова отвела взгляд и начала потихоньку передвигать руку по столу. — Надеюсь, все хорошо, сэр.
— Все замечательно! То есть… я хочу сказать, все хорошо, что хорошо кончается.
Он вовремя вспомнил, что надо произнести правильно условную ответную фразу. Иначе в считанные секунды он оказался бы в окружении команды охранников. Роубс достал из кармана платок и промокнул лоб. Придется подправлять грим.
— Все объясню потом. Благодарю вас.
— Да, господин президент.
Изображение на видеофоне растаяло вместе с голосом женщины. Роубс смотрел на пустой экран, стараясь как можно дольше не отрывать от него глаз.
— Вы нарочно это сделали! — произнес он глухим голосом. — И оделись так нарочно! Зачем вы со мной так поступаете?
Он сжал кулаки, не отрывая рук от поверхности стола.
— Это лишь маленькая забава старого человека, мой дорогой. У меня нынче так мало удовольствий. Ты ведь не станешь лишать меня права иногда безобидно шутить?
— Шутка, из-за которой вас чуть не пристрелили! Роубс вдруг ощутил гнев. Сегодня ему и так предстоят три нелегкие встречи, а тут еще приходится как-то изворачиваться, чтобы успокоить охрану.
— Едва ли.
Старик зашевелился и повернулся прямо к Роубсу.
Президент поднял голову, решив смутить старика взглядом, выказать властность. Но солнце было слишком ярким. Роубс не мог разглядеть лица старика, потому что свет окружал его. Глаза у него заслезились, и он снова опустил лицо на сжатые кулаки.
— Я понимаю тебя, Питер, понимаю, — участливо сказал старик. — Ты всегда склонен к преувеличениям, когда находишься под влиянием стресса. Я делаю на это скидку. Ведь у тебя промелькнула мысль — позволить роботу убить меня? Уверяю тебя, дорогой, я ничуть не обиделся.
Кулаки у Роубса вдруг разжались, в руках появилась слабость.
— Я… прошу прощения, Абдиэль. Это проклятое вторжение…
— … которое, как мы с тобой знаем, вовсе не вторжение. Скорее приглашение, согласен? Полагаю, наш разговор не записывается.
— Боже упаси! — содрогнулся Роубс.
— Бог думает о вещах поважнее. Если позволишь…
Абдиэль поднял правую руку. Лампочки в зеркале погасли, потухла настольная лампа. Кофеварка отключилась в разгар работы, музыка умолкла.
— Что вы сделали? — Роубс встревоженно огляделся вокруг.
— Прервал электроснабжение помещения.
— Но ведь это всполошит охрану! — Президент вскочил на ноги.
— Нет, мой дорогой, нет. Не будь таким нервным. Их не оставит впечатление того, что все хорошо. Что хорошо кончается. — Абдиэль усмехнулся своей незатейливой шутке. — Надеюсь, что это закончится хорошо. А ты, Питер? Сядь, пожалуйста.
Президент опустился в кресло, заметив, что от его ладоней на полированном дереве остались влажные следы.
— Что это за шутку вы отпустили, когда вошли?
— Не помню, — вкрадчивым голосом ответил Абдиэль. — Забывчивость свойственна старости. Напомни-ка.
Роубс метнул в его сторону злобный взгляд.
— Вы ни разу в жизни ничего не забывали. Чего вы от меня хотите? Зачем вы здесь?
— Не перескакивай с предмета на предмет, Питер. Это придает тебе неуверенный вид.
Роубс, который уже кипел, выдохнул, пытаясь сохранить спокойствие:
— Я говорил что-то роботу насчет того, чтобы объявить о гибели Сагана, а вы сказали…
— Ах да. Припоминаю. «Желаемое за действительное» или что-то вроде этого.
— Что вы имели в виду? — резко спросил Роубс.
— Что Саган не погиб, мой дорогой.
На самом деле он очень даже жив.
Роубс машинально взял ручку и стал постукивать по блокноту.
— Тогда — это лишь вопрос времени. Я видел донесения о битве. Коразианцы превосходят его флот почти в двести раз. Никто — даже Дерек Саган — не сможет одержать победу при таком соотношении!
— Как обычно, у тебя неверные сведения. Или, скорее, ты еще не видел последней информации. В последнюю минуту Саган сумел вступить в союз с группой наемников под началом некоего Джона Дикстера.
— Дикстера? — Губы Роубса скривились в нервной ухмылке. Он бесцельно вертел в руках ручку. — Это у вас неверные сведения, Абдиэль. Дикстер и Саган — смертельные враги. Они стали врагами еще до революции. Дикстер — роялист. Саган был предателем, предводителем мятежа, ставшего причиной гибели обожаемого Дикстером короля. Потом была эта женщина, Страж. Морианна. Мейгри Морианна. Любовный треугольник…
— Треугольник, точно. Но не обязательно любовный. Ты забываешь, дорогой, что я хорошо знаю и Сагана, и леди Мейгри. Действительно очень хорошо.
Машинальным, привычным движением Абдиэль, улыбаясь, начал массировать кисть левой руки.
— Не так хорошо, как бы вам хотелось, — сказал Роубс, пробормотав эти слова про себя.
Абдиэль то ли слышал, то ли угадал его мысль.
— Ревнуешь, мой дорогой, потому что ты сломался, а они нет. Но тогда они были очень молодыми, им еще и двадцати не было. Это была моя ошибка. Юность всегда мятежна, независима. Юности нечего предложить, потому что у нее все есть. Или она думает, что у нее есть все. Надо было попробовать еще раз, когда они стали старше, но у меня уже был ты, и я решил, что этого достаточно.
Абдиэль вздохнул почти тоскливо.
— Что значит «сломался»? — почти закричал Роубс. — Возможно, я и соединялся с вами иногда, но лишь для того, чтобы поделиться мыслями, воодушевиться! Вы не управляете мной, как вы управляете своими чертовыми послушниками!
— Спокойно, Питер, спокойно.
Роубс сломал ручку пополам.
— А почему вы обвиняете меня за всю эту неразбериху?
— Потому что тебе давно уже пора было заняться Саганом, как я советовал. Он помог тебе стать президентом. Но я предвидел и не ошибся, что наступит время, и он разочаруется в «демократии». Королевская кровь взыграет в его жилах. Кроме того, как я и предсказывал, он стал опасным противником.
— Я нуждался в нем! Вы же знаете! Саган был единственным, кто имел возможность найти истинного наследника…
— Прекрати хныкать, Питер! Это тебе не пристало. А теперь, когда ты нашел истинного наследника престола, мой дорогой, скажи ради всего святого, что ты собираешься с ним делать? Случись что, он может быть куда опаснее Сагана! Нет, — продолжил Абдиэль, — ты испортил все дело. Если бы ты последовал моим советам, этот самозваный Командующий был бы уже мертв. Неизвестно откуда взявшийся принц Старфайер канул бы в неизвестность, жил самой обычной жизнью и даже думать не смел о том, чтобы претендовать на галактический престол.
Старик поднялся из кресла и двинулся вперед. Роубс наблюдал за ним, не в силах отвести взгляд. Ему всегда казалось, что старик не ходит, а ползает.
— Но нет. Ты ведь, мой дорогой, все знал лучше, не так ли? Ты отказался слушать Абдиэля. Питер Роубс, доктор философии, известный познаниями в области политических наук. Питер Роубс, вождь революции. Питер Роубс, президент Галактической Демократической Республики. Питер Роубс, глупец.
Абдиэль остановился у стола. Одно движение руки — и шторы сошлись, закрыв солнечный свет. В комнате стало темно. У Роубса появилось жуткое впечатление, что Абдиэль погасил само солнце.
Президент сгорбился над столом, сплетя руки; пальцы у него дергались, словно лапки издыхающего паука.
— Создатель против тебя, Питер, — тихо сказал Абдиэль.