Но вот из шумной толкотни она свернула на темную
улицу, где на окнах домов были спущены шторы, и они смогли продолжить свой разговор.
– Я понимаю, что вы хотели сказать, – начал Люишем. – Я уверен, что понял вас, вы знали, но не хотели знать. Что то в этом роде.
Но она успела принять решение.
– В конце этой улицы, – сказала она, глотая слезы, – вам придется повернуть обратно. Спасибо за то, что вы пришли, мистер Люишем. Но вам было
стыдно, конечно, вам стыдно. Мой хозяин занимается спиритизмом, мой отчим – профессиональный медиум, и моя мать занимается спиритизмом. Вы были
совершенно правы, не заговорив со мной вчера вечером. Совершенно. Спасибо, что вы пришли, но теперь вам придется уйти. Жизнь и так достаточно
жестока… В конце улицы вы должны повернуть обратно. В конце улицы…
Добрую сотню ярдов Люишем не отвечал.
– Я иду с вами в Клэпхем, – сказал он.
До конца улицы они дошли молча. На углу она повернулась и посмотрела на него.
– Уходите, – шепнула она.
– Нет, – упрямо сказал он. Они стояли лицом к лицу; это была решительная минута в их жизни.
– Выслушайте меня, – продолжал Люишем. – Мне трудно объяснить, что я чувствую. Я сам не знаю… Но я не согласен вот так потерять вас. Я не хочу,
чтобы вы снова ускользнули от меня. Я всю ночь не спал из за этого. Мне безразлично, где вы живете, кто ваши родные и принимали или не принимали
вы участие в этом спиритическом мошенничестве. Даже это мне безразлично. Больше, во всяком случае, вы этого делать не будете. Что бы там ни
было. Я думал всю ночь и весь день. Я должен был прийти и разыскать вас. И я вас нашел. Я никогда вас не забывал. Никогда. И, пожалуйста, не
думайте, что я вас послушаюсь и уйду.
– Ни мне, ни вам это ни к чему, – сказала она не менее решительно, чем он.
– Я вас не покину.
– Но это бесполезно…
– Я иду, – заявил Люишем.
И он пошел.
Он весьма категорически задал ей вопрос, она же не ответила ему, и некоторое время они шли в угрюмом молчании. Наконец она заговорила, и губы ее
дрожали.
– Лучше бы вам оставить меня, – сказала она. – Мы с вами совсем разные люди. Вы почувствовали это вчера вечером. Вы помогли вывести нас на
чистую воду…
– Когда я только приехал в Лондон, я целыми неделями бродил по Клэпхему, разыскивая вас, – сказал Люишем.
Они перешли через мост и заговорили только, когда очутились на узкой улочке с убогими лавчонками, что находится возле Клэпхемской станции. Она
шла, отвернувшись, лицо ее было безучастным.
– Мне очень жаль, – начал Люишем с какой то церемонной вежливостью, – если вы считаете мое поведение навязчивым. Я не хочу вмешиваться в ваши
дела, если вы этого не желаете. При виде вас мне почему то многое пришло на память… Я не могу этого объяснить. Возможно, я просто не мог не
прийти и не разыскать вас, я все время вспоминал ваше лицо, вашу улыбку, и как вы спрыгнули тогда с калитки у шлюза, и как мы пили с вами чай… И
многое многое другое.
Он снова замолчал.
– И многое многое другое.
– Если вы позволите, я пойду с вами дальше, – добавил он и продолжал путь, не получив ответа.
Они пересекли широкую улицу и свернули к пустырю.
– Я живу в этом переулке, – сказала она, неожиданно останавливаясь на углу. – Я предпочла бы…
– Но я еще ничего не сказал.
Она смотрела на него, лицо ее побледнело, с минуту она не могла произнести ни слова.
– Это ни к чему, – проговорила она.
– Это ни к чему, – проговорила она. – Я связана со всем этим…
Она замолчала.
– Я приду, – выразительно сказал он, – завтра вечером.
– Нет, – возразила она.
– Я приду.
– Нет, – прошептала она.
– Я приду.
Она больше не могла таить от себя охватившую ее сердце радость. Она была напугана его приходом, но рада и знала, что ему известна ее радость.
Она больше не возражала и молча протянула ему руку. А на следующий день он, как и сказал, ждал ее у подъезда.
14. Точка зрения мистера Лэгьюна
Три дня Лэгьюна не было видно в лаборатории Южно Кенсингтонской школы. Наконец он пришел, и пришел еще более речистым и самоуверенным, чем
прежде. Все думали, что он откажется от старых взглядов, он же только укрепился в своей вере и продолжал беззастенчиво ее проповедовать. Из
какого то никому не ведомого источника он почерпнул новые силы и убежденность. Даже красноречие Смизерса оказалось перед ним бессильным. За
чаем, для которого, как всегда, не хватило чашек, опять разгорелась жаркая битва. Ею заинтересовался даже почтенного вида молодой ассистент
профессора, наслаждаясь, по видимому, затруднительным положением Смизерса. Ибо сначала Смизерс был самоуверен и снисходителен, но под конец уши
его горели, а от хороших манер не осталось и следа.
Люишем, как заметила мисс Хейдингер, играл в этой дискуссии весьма незавидную роль. Раза два он как будто намеревался что то сказать, обращаясь
к Лэгьюну, но тут же отказывался от своего намерения, и слова замирали у него на губах.
К скандальному разоблачению Лэгьюн относился довольно спокойно и громогласно выступил в защиту медиума.
– Этот Чеффери, – заявил он, – чистосердечно во всем признался. Его точка зрения…
– Факты остаются фактами, – перебил его Смизерс.
– Факт есть синтез впечатлений, – отпарировал Лэгьюн, – но это вам станет понятно только с возрастом. Все дело в том, что мы с ним действовали
несогласованно. Я сказал Чеффери, что вы новички. Он и обошелся с вами, как с новичками: устроил показательный сеанс.
– Весьма показательный, – заметил Смизерс.
– Вот именно. И если бы не ваше вмешательство…
– А!
– Он подстроил только самые элементарные эффекты…
– Подстроил. Этого вы не можете не признать.
– Я и не пытаюсь отрицать. Но, как он объяснил, это было необходимо и вполне оправдано. Спиритические явления трудноуловимы, для них требуется
определенный навык в умении наблюдать. Медиум – более тонкий инструмент, чем весы или шарик буры, а сколько проходит времени, прежде чем вы
научитесь получать точные результаты анализа с применением буры? В начальной стадии, во вступительной фазе условия слишком незрелы…
– Для честности.
– Подождите секунду. Разве не честно заранее подстроить демонстрацию опыта?
– Разумеется, нечестно.
– Но ваши профессора это делают.
– Я отрицаю это in toto , – заявил Смизерс и с довольным видом повторил: – In toto.
– Ну, хорошо, – сказал Лэгьюн, – но я располагаю фактами. Ваши преподаватели химии – можете пойти вниз и спросить, если не верите мне, – всегда
подделывают опыты, связанные с законом сохранения вещества. Или возьмем другое – географию. Знаете ли этот опыт? Демонстрацию вращения Земли.
Они используют… Они используют…
– Маятник Фуко, – подсказал Люишем. – Берут резиновый мяч с дырочкой и, сдавливая его в руке, придают маятнику нужное направление.