– Как раз с убийств. Помимо прочего они могут вывести на куда более масштабные вещи.
– А самих мясорубок тебе недостаточно?
– Я понимаю: ужасна каждая смерть; – ответил Вадим.– Но даже тут уместны сравнения, хотя бы количественные. Сейчас не до эмоций – нужен беспристрастный анализ этого кошмара. А для анализа мне не хватает данных. Не знаешь, через кого можно разжиться? Наверно, это не так и трудно: вряд ли такая информация засекречена.
– Как понимаю, ты делаешь заказ?
– Только не надо интересоваться оплатой – хватит с меня крутарей!
– Ага, хлебнул! – позлорадствовал Тим.– Не боись, здесь возьмут не звонкой монетой, даже не камушками – натурой. В смысле: тебе – данные, с тебя – выводы. Подходит? Отчитываться будешь каждый вечер. А я стану к тебе наведываться, благо к этому привыкли.
Вадим поглядел на него со снисходительной усмешкой.
– Мне это нравится! – сказал он.– Уже требуешь с меня отчета. Давно не командовал – соскучился? Хоть маленький, да начальник!
– А вот роста касаться не будем,– отшутился малыш, все же смутясь.– Рад, что вымахал, да?
– Запомни, Тимка, если еще не понял: ни в какие организации я входить не собираюсь – я вне любых стай, даже самых возвышенных!.. И что за компашка у вас, если даже за неумеху вроде меня хватаетесь, точно за соломинку? Наверно, сплошные теоретики?
– По‑твоему, мы должны объявить набор боевиков? – огрызнулся Тим.– Так они либо в крутари, либо в репрессоры подались – вот там есть где развернуться и чего наварить!.. К нам‑то зачем идти?
– А у самих, что ли, кишка тонка? Да уж, это не салонные игры – тут правила жестче. Не пожалели бы, что ввязались.
– Как будто у нас есть выбор!
– И мне выбирать особенно не из кого,– согласился Вадим.– Сойдет за неимением.
– Ну спасибо.
– Да подавись!
Оба одновременно ухмыльнулись, расслабились и наконец приступили к чаепитию. Немедленно пробудившись, Жофрей спустился Вадиму на колени и стал из‑под его руки деликатно принюхиваться к пирожному, интересуясь: чем это угощаются тут – без него.
– Ты‑то при чем? – проворчал Вадим, однако сунул коту немного крема на пальце.– На, дурачок, травись.
Тот осторожно лизнул, затем неожиданно смахнул все, щекоча палец шершавым розовым язычком.
– Ишь ты – удивился Вадим и порцию повторил. Сметя и это, котейка удовлетворился и снова заснул, теперь у хозяина на коленях. Наверно, Жофрей решил лечиться от побоев сном, а также усиленным питанием.
– Что, Юльку с тех пор не видел? – небрежно спросил Тим, прихлебывая душистый чай.
– Козел старый,– сказал Вадим,– все‑таки раскатал губу!.. Нет, даже на тренинг не явилась.
– Что ли и мне заняться? – предположил Тим, задумчиво трогая себя за пузико.– Внутри я – Аполлон!
– Да уж никак не Сократ. Думаешь, там мало Аполлонов?
– Так ведь я ж еще и забавный! Женщины это любят.– Тим вздохнул и добавил: – Как правило.
– Что, очкарик, влип? – позлорадствовал Вадим.– Не все ж тебе сердца разбивать – походи и сам с разбитым.
– Хорошо быть молодым – а, Вадька? Ты‑то как огурчик.
– Хорошо быть здоровым. И умным.
– И красивым,– подхватил Тим.– И сильным. И богатым… Ничего не пропустил? – Он снова вздохнул.– Между прочим, что за чай? – спросил вдруг.– Совершенно необычный букет – никак не угадаю сорт.– Тим мнил себя знатоком чая, а впрочем, действительно разбирался в этом неплохо.
– Тим мнил себя знатоком чая, а впрочем, действительно разбирался в этом неплохо.– Хотя заваривать не умеешь,– добавил он мстительно.– Учишь тебя, учишь!..
– Из потусторонней травки,– объяснил Вадим и усмехнулся: – В самом деле, я не шучу. Кстати, можешь прихватить щепотку – твоим теоретикам на исследование. Не все ж им задания раздавать.
– Тебе, пожалуй, раздашь: где сядешь, там и слезешь… Кстати, не слыхал? – сказал Тим неожиданно.– Гога пропал.
– Гога? – вскинулся Вадим.– А черт!.. Откуда знаешь?
– Да уж знаю. На работу не вышел, в общаге никаких следов. Все как обычно.
– А семья?
– Говорят, он отправил своих погостить к жениному дяде, в глухомань. Теперь вряд ли вернутся.
– Сужается круг, а? – спросил Вадим мрачно.– И кто их только наводит!.. Не пора ль и тебе, Тимушка, менять дислокацию?
– Кому я сдался, господи!..
– Ах, Гога, Гога… Как он‑то влетел? Ведь просчитывал на десять шагов.
– Может, просто слинял под шумок? – предположил Тим.– А придет время – снова всплывет?
– Дай‑то бог.
Тим скоро ушел, умяв две трети пирожных и основательно приложившись к печенью. С собой унес дискетку, а также образцы чужеродной травы и осколки звериного панциря, отщепленные пулеметом Гризли. Черт знает, может, в той странной компании сыщется хотя бы один приличный биолог? И химик. Конечно, и хороший психолог не помешает. А социологи, экономисты? Господи, отпусти меня на волю!.. Что там сегодня по ТВ?
Итак, что имеем? – размышлял Вадим, механически перекладывая стопки белья со шкафных полок на диван. Странности все прибывают – чем дальше, тем быстрей. Причем неизвестно, где их больше: снаружи или внутри. Или это связано? Ну вот чем, к примеру, располагаю я?
Во‑первых, идеально настроенной и сбалансированной нерво‑системой, вдобавок подкрепленной разросшимся мысле‑полем(которому отчего‑то тесно в рамках мозга – в отличие от нормальных сознаний).
Это еще не внепространственные закоротки, однако реакцию ускоряет едва не вдвое. К тому ж любые подсмотренные движения я усваиваю сразу и накрепко, будто переписываю из чужой памяти,– с помощью того же мысле‑поля .
Во‑вторых, подправленным омоложенным телом, абсолютно здоровым и способным к регенерации – невиданно быстрой, точно у вампиров. При этом к крови меня не тянет, а садизм душу не греет, как полагалось бы.
В‑третьих, странной способностью к озарениям: будто время от времени я углубляюсь душой настолько, что ощущаю Абсолютное Знание. Информационные поля, чтоб им…
В‑четвертых, очень похоже, мысле‑облакорасплывается не только на три измерения, но и во времени – так, что я уже способен проницать будущее, пусть и на чуть. Ах, Эва, Эва, ненаглядная моя ведьма… Конечно, спасибо тебе за подарок, иногда он выручает,– но насколько же с ним трудней жить!
Обнажив в шкафу приборную панель, Вадим включил приемник и пробежался настройкой по частотам, вылавливая станции, еще доступные его приборам. Теперь он представлял, почему с каждым месяцем все меньше становится спутниковых программ и отчего удлиняется мертвый период на пике ночи, когда не ловится ни одна,– это нарастает крутизна подбугорных склонов. Уже нетрудно прикинуть сроки полного затмения эфира. Здешний климат к тому времени изменится окончательно, а губернией завладеет чужая природа. И что начнется затем?
Как по расписанию, каналы вырубились, и Вадим со вздохом отключил приемник. Спрятав приборы за стопками, принялся наводить в квартире марафет, стараясь не слишком скрипеть полом. Но не успел он убрать со стола и вымыть посуду, ссыпав крошки разгулявшемуся к ночи мышонку, как в дверь опять постучали.