Только чуть позже, ладно? Когда затихнет эта чехарда.
С облегчением Вадим вздохнул, увидев , как серки один за другим, потянулись к выходу из подъезда, разбредаясь затем по окрестностям в поисках других жертв. Значит, и на сей раз его не подвела интуиция.
– Но мне хочется горячего – возразила Юля, острыми зубками покусывая его шею.– Снег топить – бр‑р‑р,– ее передернуло.– Ну‑ка, где у нас артерия?
– Похоже, согрелась,– заметил Вадим.– Готова к новым подвигам, да?
– Вполне.– Разбросав тряпье, Юля оседлала его поверх живота да еще подергалась вперед‑назад, словно проверяя прочность посадки.– Как,– спросила деловито,– подпруга не жмет? Похоже, нам тут всю ночь кувыркаться!.. А каково там твоей тетеньке – одной? – Девочка злорадно хихикнула.– В конце концов я даже выиграла, верно? И ты не внакладе. Хотел разобраться с ночными смертями – сподобился. А кто тебя навел? Цени!
– Еще скажи, будто планировала это с самого начала,– фыркнул он.
– Важен результат – сам говорил.
– Собственно, в чем он?
– Ведь мы нашли убийц?
– Мы нашли только серков – то есть бывших билдеров, через “химию” достигших предела и заплативших за это безумием.
– Разве не одно и то же?
– Что‑то здесь не так,– сказал Вадим.– Серк, конечно, скотина, даже убийца, но не садист. Он не стал бы измываться над жертвой – просто попользовался бы ею, в крайнем случае свернул шею, чтоб не досаждала воплями. Но рвать на части – зачем?
– Он же урод!
– Моральный, хочешь сказать? Конечно, он ненормален, как всякий душегуб, в нем разорваны горизонтальные связи – он только тешит своего Зверя. Но ведь и звери не проливают кровь попусту… если только не кормятся ею.
– Чего? – недоверчиво спросила Юля.– Куда тебя повело?
– Хорошо, начнем с начала. Что есть человек?
– Ничего себе вопросец! – фыркнула девочка.– “Аз есмь царь”.
– Ну что, по‑твоему, отличает его от зверей?
– Наверное, ум.
– И все? Но ведь серки не стали глупей – просто животные позывы затмили им разум. Можно быть сколь угодно умным, при этом оставаясь совершеннейшим зверем, к тому же Хищным. Значит, что?
– Ладно, сэнсэй, давай без наводящих вопросов. Я сейчас не в том настроении.
– Значит, суть в том, что над чем довлеет: разум над инстинктами или наоборот. Проще говоря, что в человеке главенствует: душа или тело… Ты же веришь в душу?
– Ну, предположим,– нехотя признала девочка.– Во что‑то ж надо верить?
– Представь ее как сгусток потусторонних полей, уцепившийся за реальность с помощью тела, запрограммированного на выживание и размножение. Это словно скафандр для чужой планеты… даже не скафандр – планетоход. С автоматизированным пультом управления и борто‑компом‑мозгом, с моторами‑мускулами, датчиками, средствами связи…
– Повторяешься, проповедник, повторяешься! – пробормотала Юля тихонько, однако Вадим услышал.
– Для разгона,– пояснил он.– Необходимое вступление к следующей теме. Сегодня поговорим о водиле… Так вот, пока душа здорова и сильна, от телесных позывов ее защищают мощнейшие энергетические перегородки. И никакие “грехи” с “искусами” не угрожают ее “святости”, ибо телепатически она замкнута на миллионы, то есть совестлива по определению. К такой душе не пристает грязь, хотя б она торговала телом ради пропитания. По завершении жизненного цикла человек все равно “угодит в рай” или же “возродится на более высоком витке” – кто во что верит.
По завершении жизненного цикла человек все равно “угодит в рай” или же “возродится на более высоком витке” – кто во что верит.
– “Жизне‑сила ”, да? – вставила Юля, снова демонстрируя обновленную память.– “Телепатостанции”, “Хаос и Порядок”, Гога и Магога…
Впрочем, времени с того заседания воображенцев прошло еще меньше, чем после первой “проповеди” Вадима,– на целый день.
– Но “химия”, судя по всему, разъедает перегородку,– невозмутимо продолжил он,– и обесточивает станцию, направляя высвобожденную энергию на предельное развитие плоти. А когда инстинкты проникают в рассудок, у того появляются новые, вполне животные ориентиры, и свою интеллектуальную мощь он направляет совсем в иную сторону. Поначалу человек попросту звереет и принимается наверстывать недоданное. Но вот затем… И что затем, а?
– Тебе видней,– буркнула девочка.– Ты умный и старый, тебе уж не до женщин – лишь бы навыступаться всласть!.. К чему вам наши совершенства, верно?
Кажется, тема начала ей приедаться. Пора подбрасывать новую.
– Знаешь, Юленька,– сказал Вадим,– а ведь похоже, что на тех бедняжек нападали вампиры.
– Совсем здорово!
– Ну да – из тех, кто благоденствует на чужих страданиях, заряжается энергией, отбирая у других. А кровь им нужна, как аккумулятор Хаоса.
– Ты спятил, Вадичек,– откуда в нашем захолустье вампиры?
– Ну, не относись к ним с таким пиететом,– сказал он.– В конце концов, вампиры начинаются с нарушителей тишины – когда одному плевать на покой тысяч. Может, так они утверждаются? Или мстят? По мне, они смахивают на вздорных шавок, самозабвенно брешущих на всех – лишь бы заметили!..
– Не морочь мне голову,– возмутилась девочка.– “Нарушители”, “шавки” – пф‑ф!.. Ты ж говорил об энергетических вампирах.
– Как по‑твоему,– неожиданно спросил он,– зачем люди трахаются?
– Для удовольствия, конечно,– сразу ответила Юля.– Еще – для здоровья.
– И все?
– Разве мало?
– Большинство насильников, чтоб ты знала, не получают от насилия радости. Для них это способ возвыситься – в своем мнении, в глазах жертвы. Они не могут утвердить себя иначе, как втаптывая других в грязь.
– И что?
– А то, что насильники тоже вампиры – на свой лад.
– Господи, опять вампиры!.. У тебя такой пунктик?
– Самое забавное, что у них‑то связи с людьми не порушены – лишь искажены. Изменена полярность, понимаешь? Поэтому им тем лучше, чем хуже другим. И наоборот: “зависть иссушает” – помнишь?
– Так ведь это садизм!
– Именно. Но не только. Представь, что жизне‑силуу людей можно отбирать. А для этого надо впечатать в них отражение своей сути – ужасом, пытками, унижением,– чтоб образовать между отражением и собой энергоканал. Как бы наложить на чужое сознание собственную матрицу и укорениться там намертво, чтобы затем испить до дна,– или, если хочешь, “наложить заклятие”.
– Господи…
– Можно проделать это с единственной жертвой, а можно нагнать страху на миллионы, что и вытворяли тираны, от фараонов до Кобы,– эдакие суперупыри! Можно даже внушить подданным благоговение, принуждая к самоунижению ради выживания, и тянуть, тянуть из них жизне‑силу , собирая ручейки в реку, чтоб и после смерти жить в людских сознаниях, зацепившись за свои отражения. Наверно, в этом и есть величие деспотов?
– Спустись на землю, а? – попросила Юля.