Но психолог все время былнавиду,
онсдотошнойтщательностьювытиралпыль,устанавливалпузырькис
лекарствами так,чтобыничегоненужнобылоискать,долгопроверял
настройку аппаратуры -короче,велсебякакчеловек,которомуздесь
работатьиработать.Ато,чтовегокарманахисчезаликое-какие
медикаменты, этого наблюдательнемогзаметить,потомучтопомещение
просматривалось с двух точек, и уж Полыновпозаботился,чтобывнужный
момент его руки не попадали в поле зрения соглядатая.
И нужно было быть специалистом, чтобы понять, какой ценностьюобладали
ампулысмиксоналом,несколькокомочковваты,пузырексраствором
азотнокислого серебра и микроанализатор. Когда все эти предметыочутились
у него, Полынов тотчас поставил маленькийопыт.Неаккуратнопроливтри
капли нашатырного спирта, он немного помедлил и прошел в свою камеру. Там,
лежа ничком на тюфяке,онукрадкойвзглянулнаанализатор.Показания
прибора несказанно его обрадовали: база, как он и ожидал, была оборудована
типовой схемой вентиляции и воздухоочистки.
Полынов нисколько не сомневался,чтотюремщикиинеподозреваюто
дьявольских возможностях похищенного иммиксонала.Иначеэтолекарство
находилось бы за семью замками. Ноонолежалооткрыто,егоничегоне
стоиловзять.Лишнеедоказательствообщеизвестнойистины,что
предусмотреть все невозможно. Никому и нигде. Ошибкой всех тюремщиков была
недооценка ума и знаний. Иначе, впрочем, и быть не могло.Тюремщики,кем
бы они нибыли,незадумываются,отчегосовременфараоновгрубая,
бесчеловечная сила часто побеждала, но еще ни разунепобедила.Правда,
если бы они это поняли, на свете давно бы не осталось тюремщиков.
Ликовать, однако, было преждевременно. У Полынова теперьбылооружие,
но воспользоваться им он не мог. Система переходов, запоров, паролейбазы
по-прежнему оставалась для него загадкой. Не знал он итого,естьлиу
него союзники среди заключенных, готовые на все. А прийти за ниммоглив
любую минуту. И конечно,Гюисманснепреувеличивал,говоря,чтоесть
способызаставитьегостатьтем,кемнужно.Последниедостижения
психотехники былиизвестныПолынову.Правда,послетакойоперацииу
человека прежней остается только внешность, но в конце концов им нахудой
случай мог пригодиться и такой Полынов - со стертой памятью, механическими
движениямииулыбкойгодовалогомладенца.Опытныйрежиссеруних,
разумеется, найдется: уж как-нибудь ониразыграюттелепостановкусего
участием.
Полынов все же успел продумать, как емувнужныймоментобезвредить
электронного соглядатая в больнице так, чтобы это невызвалоподозрений.
Но воспользоваться этим своим планом он не успел...
Войдя однажды в столовую, Полынов уловил слабый запах ландышей.
Но воспользоваться этим своим планом он не успел...
Войдя однажды в столовую, Полынов уловил слабый запах ландышей. Подавив
волнение, он прошелся взад и вперед, пытаясь определитьисточникзапаха.
Ему уже не накрывали на стол, он сам снимал тарелки с "подноса". Этобыло
кстати. Он опустил раздатчик, ухватившись за шарниры, и какбыневзначай
коснулся паза сочленений.Есть!Палецнашарилвтиснутыйтудакомочек
бумаги. Теперь и палец благоухал ландышами - любимыми, как он знал, духами
Крис.
Как ни в чем не бывало он доел обед,хотякаждаяминутапромедления
стоила ему неимоверных усилий. Записку он развернул лишь вбольнице.Для
этогопришлосьвспомнитьшкольныенавыкичтенияшпаргалокпод
перекрестными взглядами учителей.
"Андрей! - буквы торопливо догоняли друг друга. -Яживаиздорова.
Сижу вместе с сенаторшей (помнишь?)идругимидамами.Ониуговаривают
смириться, а я не хочу, это омерзительно, что нам предлагают. Работаемна
заводе, совсем как рабы. От всех требуют участия воперации"космический
бог" (ты, конечно, знаешь). Но соглашаются не все, тогда их уводят, и ужас
какими они возвращаются. Меня пока не водили, но я боюсь..."
Дальше шли какие-то непонятныекаракули,ноПолыновпрочелихбез
труда. Еще там, на корабле, они договорились ошифре,иПолыновнаучил
Крис им пользоваться.
Записка неистово пахла ландышами, не иначе Крис опрокинула на неевесь
флакон. Полынов с сожалением сжег ее на спиртовке. И тут онзаметил,что
его пальцы дрожат. Он строго посмотрел на них,дрожьунялась.Закралась
мысль: как было бы хорошо, если бы миксонал мог распространитьсяповсем
помещениям базы. Если бы он мог убивать. И для него хорошо, и для Крис,и
для Земли. Увы, миксонал не мог ни того, ни другого.
Он слышал, как кто-то вошел, слышалтяжелыешаги,однакоголовыне
повернул.
- Эй, док, да вы никак грустите? - Грегори плюхнулся на стул,такчто
тот заскрипел. - Плюньте. Были бы вы, как я, на войне, никогда бы ни о чем
не горевали.
- Чего вы хотите? - устало спросил Полынов.
- Радости, док, радости. Забыли разговор?
Полынов еще не видел охранника таким распоясанным.Ондержалрукив
карманах, сидел, небрежно вытянув ноги, нагло подмигивал,егопрямо-таки
распиралосамодовольство.ДвижениембровейПолыновмногозначительно
показал на гнезда с телевизионной аппаратурой.
Грегори весело захохотал.
- У слухачеймаленькаятехническаянеполадка,док!Ониослеплии
оглохли. Мы успеем договориться.
- Вот как... И долго будет длиться неполадка? - Полынов снова был готов
к бою.
- Да уж час повозятся как пить дать. Парням тоже хочетсягоряченького.
Вот они и устроили нам мужскойразговор.Вытолькоподумайте.Бутылка
виски на три дня, наш шеф импотент, не иначе. Так будет спирт?
"Зато ваш шеф понимает,чемгрозитпьянствовкосмосе,-подумал
Полынов.