Музыка перестала, и жизнь осела во всех прежней тяжестью.
Профуполномоченный,ужезнакомыйВощеву, вошел в рабочее
помещение и попросил всю артель пройти один раз поперек старого
города, чтобы увидеть значение того труда, который начнетсяна
выкошенном пустыре после шествия.
Артельмастеровых вышла наружу и со смущением остановилась
противмузыкантов.Сафроновложнопокашливал,стыдясь
общественнойчести,обращенной к нему в виде музыки. Землекоп
Чиклин глядел с удивлением иожиданием--оннечувствовал
своихзаслуг, но хотел еще раз прослушать торжественный марш и
молча порадоваться. Другие робко опустили терпеливые руки.
Профуполномоченный от забот и деятельности забывалощущать
самогосебя,и так ему было легче; в суете сплачивания масс и
организации подсобных радостей для рабочихоннепомнилпро
удовлетворениеудовольствиямиличнойжизни,худелиспал
глубоко по ночам. Если быпрофуполномоченныйубавилволнение
своейработы,вспомнилпронедостаток домашнего имущества в
своем семействеилипогладилбыночьюсвоеуменьшившееся,
постаревшее тело, он бы почувствовал стыд существования за счет
двух процентов тоскующего труда. Но он не мог останавливаться и
иметь созерцающее сознание.
Соскоростью,происходящейотбеспокойнойпреданности
трудящимся, профуполномоченный выступил вперед, чтобыпоказать
расселившийсяусадьбамигородквалифицированныммастеровым,
потому что онидолжнысегодняначатьпостройкойтоединое
здание,кудавойдетнапоселениевесьместныйкласс
пролетариата,-- и тот общий дом возвысится над всемусадебным,
дворовымгородом,амалыеединоличныедомаопустеют,их
непроницаемопокроетрастительныймир,итампостепенно
остановят дыхание исчахшие люди забытого времени.
Кбаракуподошлинесколькокаменныхкладчиковсдвух
новостроящихся заводов, профуполномоченный напрягся от восторга
последней минуты перед маршем строителей погороду;музыканты
приложилидуховые принадлежности к губам, но артель мастеровых
стояла врозь, не готовая идти. Сафронов заметил ложноеусердие
на лицах музыкантов и обиделся за унижаемую музыку.
--Это что еще за игрушку придумали? Куда это мы пойдем --
чего мы не видали!
Профуполномоченный потерял готовность лицаипочувствовал
свою душу -- он всегда ее чувствовал, когда его обижали.
--Товарищ Сафронов! Это окрпрофбюро хотело показать вашей
первой образцовой артели жалость старойжизни,разныебедные
жилищаискучныеусловия,атакже кладбище, где хоронились
пролетарии, которыескончалисьдореволюциибезсчастья,--
тогдабывыувидели,какойэтопогибший город стоит среди
равнины нашей страны, тогда бы вы сразу узнали, зачем нам нужен
общий дом пролетариату, который выначнетестроитьвследза
тем.
..
-- Ты нам не переугождай!-- возражающе произнес Сафронов.--
Что мы--илиневиделимелочныхдомов,где живут разные
авторитеты? Отведи музыку в детскую организацию, а мы справимся
с домом по одному своему сознанию.
--Значит,япереугожденец?--всеболеедогадываясь,
пугалсяпрофуполномоченный.--Унасестьвпрофбюроодин
какой-то аллилуйщик, а я, значит, переугожденец?
И,заболевсердцем,профуполномоченныймолчапошелв
учреждение союза, и оркестр за ним.
Навыкошенномпустырепахлоумершейтравойи сыростью
обнаженных мест, отчего яснее чувствовалась общая грустьжизни
и тоска тщетности. Вощеву дали лопату, он сжал ее руками, точно
хотелдобытьистинуизземногопраха;обездоленный, Вощев
согласен был и не иметь смысла существования, но желал хотябы
наблюдатьегов веществе тела другого, ближнего человека,-- и
чтобы находиться вблизи того человека, мог пожертвовать на труд
все свое слабое тело, истомленное мыслью и бессмысленностью.
Среди пустыря стоял инженер -- не старый, но седой от счета
природы человек. Весь мир он представлял мертвымтелом--он
судилегопотемчастям,какиеужебылиимобращеныв
сооружения.Мирвсюдуподдавалсяеговнимательномуи
воображающемууму,ограниченномулишьсознаниемкосности
природы; материал всегда сдавался точности и терпению,значит,
онбылмертвипустынен. Но человек был жив и достоин среди
всего унылого вещества, поэтому инженер сейчас вежливо улыбался
мастеровым. Вощев видел, что щеки у инженера былирозовые,но
неотупитанности,аотизлишнегосердцебиения,и Вощеву
понравилось, что у этого человека волнуется и бьется сердце.
Инженер сказал Чиклину, что он уже разбил земляные работы и
разметил котлован, и показал на вбитыеколышки:теперьможно
начинать.Чиклинслушалинженераидобавочнопроверял его
разбивку своим умом и опытом -- он во время земляных работбыл
старшимвартели,грунтовыйтруд был его лучшей профессией;
когда же настанет пора бутовойкладки,тоЧиклинподчинится
Сафронову.
--Малорук,--сказал Чиклин инженеру,-- это измор, а не
работа -- время всю пользу съест.
-- Биржа обещала прислать пятьдесятчеловек,аяпросил
сто,--ответилинженер.--Ноотвечать будем за все работы в
материке только вы и я: вы -- ведущая бригада.
-- Мы вести не будем. А будем равнять всех с собой. Лишь бы
люди явились.
И сказав это, Чиклин вонзил лопату в верхнюю мякотьземли,
сосредоточиввниз равнодушно задумчивое лицо; Вощев тоже начал
рыть почву вглубь, пуская всю силу в лопату; он теперь допускал
возможностьтого,чтодетствовырастет,радостьсделается
мыслью и будущий человек найдет себе покой в этом прочном доме,
чтобыглядеть из высоких окон в протертый, ждущий его мир.