- Ты ещ?, сука! Ты ещ?, блядская тварь! - вопит Ломов. Визг Саши становится громче, слышен повторный удар е? тела в пол, и потом частые удары сапог в человеческое тело. Саша захл?бывается кричать.
- Не бей, хватит, не надо! - плачущим голосом просит она за дверью.
Катя, прижавшись в коридоре вместе с Верой к стене, слышит вс?, что происходит в комнате, другие дети тоже толпятся во мраке, кто-то плачет.
- На фронте ты, дрянь, не бывала? - оглушительно ор?т Ломов. - Не бывала? Где твоя смелость, комсомолка? Где смелость, сука? Сука! Сука!
- Волосы отпусти! - кричит Саша. Крик е? переходит в долгий стон и визгливое мычание резаной коровы.
- Я за вас кровь проливал, гады! - не унимается Ломов, охрипший от своего р?ва. - Под пулем?тным огн?м! Блядь! Под пулем?тным огн?м!
- Ну хватит, хватит! - визжит Саша.
- Да я тебя убью, говно! Вы все, блядь, говно!
- Ногами не надо, - прерываясь от сл?з стонет Саша. - Больно!
- За говно, за блядское говно, за пизду твою кровь проливал! Человек удавился, пизда, а ты жив?шь! Ни хрена вам не останется, ни хрена, одни жить будете, на м?ртвой земле! Будете землю обсырать!
- Ааа! - вопит Саша. - Волосы отпусти!
- На тебе, гадина! - разда?тся сильный глухой удар, за ним другой. - На тебе, свинья, на! Не обоср?шь землю, могилу Машину не обоср?шь!
Саша переста?т кричать, и глухие удары прекращаются.
- Что, - говорит Ломов в наступившей тишине. - Задумалась наконец? Вот и думай. Камень крепче головы. Увидела камень? Я тебе показывал. Вот теперь и думай.
Из комнаты слышится тихая возня, а потом начинается редкий чавкающий звук, слышный даже в коридоре, и многие мальчишки и девчонки в коридоре понимают, что товарищ Ломов делает с Сашей, положив е? животом на кровать, прямо на ноги м?ртвого старика, товарищ Ломов сипит, рявкает и иногда хрипло ругается коротким матом, а Саша молчит, скоро становятся слышны удары о кровать, визгливый скрип пружин, а потом прекращается и это. Дверь тихо приоткрывается и Ломов хрипло говорит расползающимся в сумрак детям:
- Немедленно всем спать, теперь наступила ночь.
Небо пасмурно, временами несколько смеркается и ид?т мелкий дождь, еле слышно шурша по травам, переста?т снова, уходит куда-то в недра земли, но солнца вс? равно нет. Из окна пахнет мокрой травой, которая от дождевой влаги будто оживает, хотя давно засохла и мертва. Товарищ Ломов установил на территории детского дома ночь, и все лежат в кроватях, хотя при дневном свете никто не может спать. Ломов запер двери и посадил толстую Клару в подпол, а что стало с Сашей, неизвестно, она не выходит из комнаты, где Ломов е? бил.
Лежать так просто в постели среди белого дня сперва было странно, а после стало скучно, и Катя с Верой назло Ломову закуривают одну папироску на двоих, тайком передавая е? друг другу и затягиваясь под одеялами, чтобы он узнал, как не удержать ему их в четыр?х стенах, хоть бы он и окна тоже запер. Но когда трава приблизилась к Катиному лицу и пош?л новый дождь, крупный, как бриллианты, она жалеет о дыме, который вдохнула, потому что страх приходит снова, и она сразу оказывается в саду, где не бывала уже давно, и вс? вокруг такое мажущееся и яркое, словно тонко вылеплено из волшебного цветного пластилина: и зел?ные глянцевые листья кустов, и чистая свежеполитая трава, и белые капли фонтанов, низвергающиеся в прозрачный воздух, и розы на ветвях, и огненные маргаритки вдоль дорожки, и молочные кувшинки на ч?рном зеркале пруда, где ряска лежит неподвижно, как невытертая пыль, и красные яблоки, мерцающие на деревьях, и мягкая ж?лтая птица иволга, молча сидящая на суку.
А страшнее всего то, что Кате хочется идти по аллее, мимо пруда, к покрытой лозами лилового винограда стене, неодолимая сила влеч?т е? туда, на песке ч?ткие трапеции косого утреннего солнца, как ков?р, и босые ноги Кати совсем не оставляют на н?м следов. Она подходит к стене и сквозь крупные листья и переплетение усиков и розоватых плотных лоз видит на сером камне какие-то рисунки, будто нарисованные цветными мелками, ж?лтым, алым, голубым и т?мно-синим. Это просто линии, длинные и искривл?нные, как волосы, размет?нные ветром, но вс? же они изображают что-то, таинственное и страшное.
- Я рисовала этот всю ночь, - шепчет детский голос за спиной Кати.
Она оборачивается и встречает девочку из сада, которая, наверное, и раньше стояла в зелени кустов, но Катя е? не замечала, потому что девочка из сада одета в длинное зел?ное платье с бл?стками, совсем такое, как сверкающая каплями фонтанов листва.
- А что это? - спрашивает Катя, потому что хочет узнать, умеет ли она сама ещ? говорить.
- Не узна?шь? - девочка из сада выходит на песок, глядя Кате прямо в лицо. Катя никак не может понять, какого цвета у не? глаза. В каштановых волосах девочки из сада свит какой-то странный зел?ный бант. - Это ты.
- Я? - Кате вдруг делается так страшно, что она хочет немедленно проснуться. Лицо девочки из сада искажается гримасой боли, словно е? д?рнули за волосы.
- Перестань, - шепчет она, - ты не должна так делать. Тебе что, страшно?
- Нет, - лж?т Катя.
- Хочешь, мы сделаем так, - продолжает девочка из сада, подходя ближе, что ты никогда больше не будешь меня бояться?
- Не надо ничего делать, - просит Катя и снова пытается проснуться. Девочка из сада вскрикивает и останавливается.
- Перестань, что же ты такая тупая. Если ты сейчас уйд?шь, ты потом прид?шь снова, и так будет всегда. Разве ты не хочешь покончить с этим?
- Я хочу.
- Хорошо. Тогда закрой глаза.
- Нет.
- Просто закрой глаза. Это не будет больно.
- Нет. Не надо, - просит Катя. - Отпусти меня отсюда.
- Ты же пойм?шь, что зря боялась. Ну пожалуйста, закрой глаза.
Катя не переста?т видеть, как девочка из сада приближается к ней. Е? зрачки не имеют цвета, вс? на свете имеет свой цвет, кроме них. Сейчас это мягкое, прохладное лицо косн?тся Катиного, от девочки из сада пахнет мокрой травой и дождевыми червями. Перестав думать, Катя закрывает глаза.
Она не чувствует ничего, проснувшись в одной темноте. Уже действительно наступила ночь, или товарищ Ломов сделал е? по всей земле? За окном опять сыпется дождь, девочки шепчутся и тихо смеются в своих постелях. Из-за стены стучит молоток.
- Что это там? - спрашивает Катя у Веры, которая тоже уже не спит.
- Товарищ Ломов забивает окна одеялами, - ш?потом отвечает Вера. - Чтобы никто больше не знал, когда день, а когда ночь. Анька ходила в сортир и там встретила Олю из второй комнаты, она говорит, Ломов сломал уже молотком все часы.
- Что же теперь будет? - задумчиво спрашивает Катя. Они молчат, думая о будущем, которое вдруг окуталось непроницаемым мраком.
- Знаешь что? - тихо произносит Вера. - Надо убежать на стройку и рассказать людям о том, что Ломов решил сделать вечную ночь. Пойд?шь со мной?
- Холодина такая, - ?жится под одеялом Катя. - И дождь ид?т.
- Забь?т окна - не убежишь, - уверенно предсказывает Вера будущую топографию мира. - Надо сейчас.
- Ну пошли, - соглашается Катя. - Поесть ничего нет? Не было ужина?
- Какой теперь ужин, т?тя Клара в подполе сидит. На стройке дадут чего-нибудь поесть.
Они одевают свою одежду, обуваются в каз?нные сапоги и отворяют окно, оттуда выходит сильный шорох дождя и тяж?лый, железистый запах пропитанной водой земли.
- Вы куда? - спрашивает кто-то за спиной.
Вера без ответа вылезает в окно, став сперва коленями на подоконник, и озирается по сторонам. Следом за ней выбирается Катя. Дождь сразу покрывает ей лицо своей леденящей сыпью, капли густо летят прямо из мрака, не нуждаясь в свете для выбора своего пути. Вера бежит вдоль стены, ограждающей дом, вправо.