Живой детектор...Оба замолчали. Шли минуты, вокруг стояла тишина, лишь где-то далеко слышался крик ночной птицы.- Я-то думал, зачем мне бороться с нашей родной советской властью! негромко проговорил наконец Сорок Третий. - Чуть не раскаялся, представляете... Ну что, определили?- Да, - кивнул Сергей. На душе стало легче: что б не случилось дальше, он поступил правильно. - У вас почти полная потеря памяти, так же, как у меня. Ни дхарского языка, ни дхарских заклинаний вы не помните. Так что больничный покой вам обеспечен...- Спасибо, - зэк покачал головой. - Хорошо, хоть не ошиблись, а то забили бы раба Божьего до смерти, и без всякого толку для дела диктатуры пролетариата. А спросить можно?- Конечно!- Если б я действительно симулировал. Выдали бы?Проще всего было ответить "нет", но Пустельга невольно задумался. Хотелось не солгать.- Не знаю. Скорее всего, сказал бы правду. В общем, выдал бы...- Ну, благодарю за откровенность.Зэк махнул рукой и быстро перебрался на соседний балкон. Пустельга проводил его взглядом и повернул обратно, в теплую палату. Только сейчас Сергей понял, как он замерз. Апрельская ночь и вправду была холодна...Пустельга был вправе ожидать чего угодно. Наиболее логичным казался вызов к товарищу Иванову для немедленного отчета. Следовало получить новые инструкции, ведь главное уже выполнено, однако следующий день прошел совершенно безмятежно. Вновь анализы, процедуры, беседы с врачами. Майору наконец и самому стало интересно. Кое-что походило на знакомый ленинградский госпиталь, но некоторые вещи насторожили.С ним беседовал психиатр, причем долго и крайне вежливо, как и следовало разговаривать с тяжелобольным. Пустельга старался как можно точнее отвечать на вопросы, врач улыбался, кивал и задавал новые. Смутила не сама встреча: все-таки он находился, как ни крути, в психиатрической больнице, обеспокоили сами вопросы. Улыбающийся медик интересовался отношениями Сергея к курам, уткам, спрашивал о его кулинарных вкусах. Любой ответ вызывал радостную усмешку, которая в конце концов довела Пустельгу почти до бешенства. Если он болен, то пусть спросят прямо, он еще достаточно разумен, чтобы контролировать свои чувства!Но уже позже, вернувшись в палату, он поймал себя на страшной мысли: а что если дело зашло слишком далеко? Что если психиатр беседует с ним именно так, как и полагается говорить с неизлечимыми психами? Куры, утки, любимые сорта мяса, прожаренные и непрожаренные бифштексы - что за этим крылось? Майор невольно вспомнил подследственных, которые тоже не могли разобраться в совершенно нелепых на первый взгляд вопросах и хотели одного - доказать свою невиновность. Но нитка цеплялась за нитку, и к концу допроса самые искренние ответы подследственного без труда подтверждали его вину истинную, а часто и вымышленную штукарем-следователем. Пустельга наслушался подобного в Ленинграде, а до этого, быть может, и сам загонял невинных в угол. Правда, ловкие приемы психиатра грозили, в худшем случае, принудительным лечением, а допрос вел арестованного к верной гибели.Интересно, в чем вина Сорок Третьего? Он, похоже, из "бывших", знает латынь, держится, несмотря ни на что, с немалым достоинством... А что если бы этому зэку, когда он очнулся в больнице, не стали говорить о том, кто он на самом деле? Сообщили бы, к примеру, что он... сотрудник НКГБ? Изменился бы человек? Превратился бы волк в пса?Сергей задумался, но быстро отбросил такую возможность. Нет, едва ли. Кое-что и он, и Сорок Третий все же помнили, пусть и смутно. Волк оставался волком, а он, бывший сотрудник НКВД - загонщиком. Правда, ему, Пустельге, почему-то не хотели рассказывать о его последнем задании. Из-за секретности? Или...
Или из-за того, что тогда произошло нечто, после чего старший лейтенант Пустельга... действительно стал врагом народа! Не вымышленным, не безвинной жертвой, а настоящим!Мысль вначале испугала, а затем показалась весьма правдоподобной. Собственная биография теперь виделась совсем иначе. Кто был тот, исчезнувший Пустельга? Отец-большевик, несколько лет бродяжничества, колония имени Дзержинского - карьера чекиста была, так сказать, запрограммирована. А дальше? Средняя Азия - что он там делал? Что увидел? Майор помнил свежие сводки: на Памире по-прежнему держались несколько антисоветских "зон", куда большевикам не было ходу еще с начала 20-х, шли аресты мусульманского духовенства, а заодно и представителей местной интеллигенции - естественно, за шпионаж, вредительство и диверсии.Диверсий тоже, впрочем, было предостаточно, заодно агентура сообщала о беззакониях представителей власти, многие из которых в свое время успешно сменили басмаческий маузер на партийный билет. Каким вернулся оттуда Пустельга? Ведь почти все ташкентское управление НКВД сменилось, старый состав "вычищен", можно сказать, Сергею повезло.И наконец, Столица. Пустельга занимался тут чем-то действительно важным, причем недолго, с сентября по ноябрь. Что он искал? И почему сгинул не только он, но и какой-то неведомый нынешнему Сергею капитан Ахилло? Это не арест, они оба просто пропали! Пустельга в конце концов очнулся в ленинградском госпитале, а Михаил? А что если они успели узнать нечто, заставившее их изменить прежние убеждения? Да и что нынешний Сергей знал об убеждениях того, кем был раньше? И вот старший лейтенант Пустельга теряет память, а Ахилло... ударяется в бега! Почему бы нет?Нет, не получалось. Пустельгу искали, а об Ахилло попросту предпочли забыть. Узнать бы, что в самом деле случилось с их группой! Но Сергей уже понимал: не дадут. В лучшем случае с ним поступят гуманно - оставят здесь лечиться, чтобы время от времени использовать его странный дар. Если, конечно, у товарища Иванова не появятся другие планы...Майор с нетерпением ждал ночи. Придет ли Сорок Третий? Вообще-то, зэк должен держаться от него подальше, но Пустельга представил себе, что должен чувствовать этот человек. Несколько месяцев одиночки - пусть больничной палаты, а не камеры, но все равно - взаперти, с охраной у входа. И вдруг - свобода, возможность темной тенью скользить по пустынным балконам, встречи с людьми... К тому же, Пустельга сыграл с ним честно, и зэк вполне может завернуть на огонек. Правда, Сергей уже не стремился что-либо узнать, просто хотелось встретиться, а заодно подкинуть Сорок Третьему одну идею, над которой майор думал весь вечер...В дверь постучали около полуночи. Сергей был уже готов, под халат надета шерстяная кофта: беседовать было удобнее на балконе, вдали от чужих ушей.- Все-таки пришли?- А вы бы - нет? - Сорок Третий быстро пожал майору руку и оглянулся. Вроде, спокойно... А ваши где спрятаны? Внизу, под кустами?- Наверно, - рассмеялся Пустельга. - Пусть мерзнут, мешать не будут. - Ну и ладно... - зэк помолчал, а затем неожиданно осведомился: Хотите, свожу к специалисту? Как раз по вашему профилю?- К врачу? - удивился Сергей. - Но меня и так целый день обследовали! Кстати, вы правы, Любовь Леонтьевна - душевный человек.- Ага, разглядели! - хмыкнул зэк. - А то - шрам, длинный нос...- У нее очень странный акцент. Еле заметный, но если прислушаться... Сорок Третий пожал плечами:- Это у вас, уважаемый Сорок Первый, уже мания преследования! Хотя я тоже заметил... - он усмехнулся. - Нет, не скажу, а то ваши, чего доброго, за нее возьмутся, пропадет человек... Я вас хочу пригласить, гражданин старший лейтенант госбезопасности, не к врачу, а к биохимику. Он квартирует этажом ниже. Если не боитесь заняться акробатикой...