- В темноте это может быть опасно!
Она засмеялась:
- Не для меня, Дэвид; я знаю здесь каждый дюйм. Когда мне становится невмоготу и я не выдерживаю домашней атмосферы, то спускаюсь вниз, в
лодочный ангар. Я сама обставила квартиру. Уверена, тебе понравится.
Я заглушил мотор и направил катер в небольшую бухточку под ивы.
- Здесь я оставлю тебя, Дэвид, - сказала Лаура, спрыгивая на пирс. - Мне нельзя стоять рядом с тобой на виду у всех. Когда разберешь свои
вещи, приходи на виллу. Я скажу Марии, чтобы она оставила тебе ужин. Потом спросишь меня, а я отведу тебя к Бруно.
- Хорошо. - Я выбрался из катера.
- Вот ключ от лодочного ангара и твоих комнат. И еще, Дэвид, это очень важно: никогда не оставляй дверь незапертой. Ни одна женщина, кроме
меня и старухи уборщицы из деревни, не должна приходить сюда. Никто не должен заглядывать внутрь. Порядки на вилле известны всем, и никто не
будет удивлен, что ты сам будешь убирать свои комнаты. За порядком в комнатах тебе придется следить самому!
- Конечно, я могу все делать сам.
- Старуха уборщица приходит раз в неделю и вычищает здесь все до блеска. Я доверяю ей, она не из болтливых! Я предупрежу тебя, когда она
должна будет прийти.
- Зачем столько таинственности? Она засмеялась:
- Подожди, скоро сам все увидишь и поймешь! Взяв меня за руку, она подняла лицо. Я обнял ее и прижал к себе. Губы Лауры были горячими и
сухими, словно ее снедала лихорадка. Она крепко вцепилась пальцами в мои плечи.
Несколько секунд так и стояли мы у кромки воды, бьющейся о пирс, скрытые ивами. Потом она отстранилась, быстро взбежала по каменным
ступенькам и скрылась из виду.
***
Привязав катер и внимательно осмотрев лодочный ангар, я по узким ступенькам втащил свои чемоданы наверх.
Отперев дверь и распахнув ее пошире, я шагнул через порог и замер. Я оказался в огромной, богато обставленной комнате с большим выступающим
окном, тем самым “фонарем” с видом на озеро. Первой мыслью было, что я попал в чужие апартаменты!
Осмотревшись, убедился, что больше идти просто некуда, и тогда медленно закрыл дверь и сел на чемодан. В комнате примерно двадцать на
тридцать футов был мозаичный паркет, застланный тремя прекрасными бухарскими коврами. Стены обиты шелковой гобеленовой тканью с веселым бело-
розовым рисунком. В большой оконной нише стоял восьмифутовый диван-кровать, покрытый белым шелковым покрывалом с красной обшивкой. Четыре
глубоких кресла, большой диван, занимавший большую часть комнаты. У одной из стен - радиола и шкафчик с пластинками. Там же - вмонтированный в
стену коктейль-бар, полный напитков. В одном из углов комнаты - вращающийся книжный шкаф, заполненный книгами, и встроенный стенной шкаф для
одежды. Я просмотрел книги и плотно захлопнул дверцы бара. В противоположной стене оказалась еще одна в дверь, я открыл ее. Там оказалась
небольшая гардеробная с двумя вмонтированными во всю стену зеркалами и двумя платяными шкафами, которые освещались изнутри, когда вы отодвигали
зеркальные дверцы. За гардеробной еще дверь вела в ванную комнату с утопленной в пол ванной и ливневым душем. На стенах из черного мрамора -
зеркала.
Я вернулся в большую комнату, открыл бар и плеснул себе большую порцию виски.
Мне просто необходимо было выпить! Теперь я понял, почему
Лаура советовала закрывать комнату на замок.
***
Кухарка Мария была полной пожилой женщиной, с открытым приятным лицом и добрыми глазами. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала
шаль, собираясь уходить домой.
- Добрый вечер, - сказал я. - Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора Фанчини сказала, что я буду здесь ужинать.
Она внимательно осмотрела меня. Три или четыре секунды она, не скрывая, изучала меня. От меня не ускользнули подозрение и страх,
мелькнувшие в ее глазах, пока она рассматривала каждую черту моего лица.
- Вас наняли присматривать за синьором Бруно?
- Не совсем. Как мне объяснила синьора Фанчини, в мои обязанности входит только понимать его.
- Синьора не сказала, что вы американец!
- Это дело хозяйки, - равнодушно заметил я, садясь за стол.
- Ваш ужин в духовке, - сказала Мария, справившись наконец со своей шалью. - Синьора распорядилась, где вы будете спать?
Вопрос был задан как бы между прочим, но я знал, что он был для Марии наиболее важным - где я буду спать!
- Мне предложено жить в комнатах над лодочным ангаром, - ответил я, не глядя на нее.
- Над ангаром? - удивилась Мария. - А что, другой человек уехал?
Я достал из духовки блюдо с телятиной и спагетти. Поставив тарелки на стол, коротко ответил:
- Именно поэтому я здесь.
Она кивнула, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, еще раз поправила накинутую на плечи шаль и, тяжело ступая, пошла к двери.
- Вы должны быть очень осторожны, поднимая синьора Бруно, - уже стоя у двери, предупредила она, пристально глядя на меня. - Тот человек
плохо выполнял свои обязанности. - Она сделала сердитую гримасу. - Он всегда думал о посторонних вещах.
Я поймал ее прямой, многозначительный взгляд:
- Я буду осторожен.
Она кивнула и открыла дверь. Я заметил, что она колеблется, оставлять ли меня здесь. Чтобы наконец избавиться от нее, я сказал:
- Спокойной ночи!
- Почему ваша жена не приехала с вами? - спросила она, уже взявшись за дверную ручку.
- Я не женат.
- Для такого человека, как вы, лучше было бы быть женатым, - заявила Мария.
- Я подумаю над вашим советом, - не сдержав улыбки, ответил я. - Доброй ночи. Она не улыбнулась мне в ответ.
- Тот мужчина тоже был не женат.
- Какой мужчина?
- Беллини. Он работал у нас три месяца. Бездельник и хам. Целыми днями сидел и курил свои вонючие сигары. И он был очень невнимателен к
синьору Бруно, поднимая его.
- Вы, должно быть, спешите домой, - сказал я. - Извините, что задержал вас. До свидания.
Мария еще немного постояла в нерешительности, потом вышла из кухни и закрыла за собой дверь.
Я некоторое время сидел, прислушиваясь к ее тяжелой шаркающей поступи, пока она спускалась по тропинке к дороге. Когда ее шаги окончательно
стихли, я облегченно вздохнул. Разговор с Марией вогнал меня в пот, а мои нервы натянулись как струны!
Интуиция подсказывала мне, что старая женщина была более чем подозрительна: она прекрасно поняла, почему я оказался здесь!
***
Лаура ожидала меня на веранде.