- Вы тут, конечно, уже поломали над ней головы?
- Поломали, - ответила дочь.
- Не может быть, чтобы она не имела решения!
- Ответ, по крайней мере есть. А вот решение...
- Решим... Совместно будем решать или мне сначала одному?
- Совместно!
- Одному!
Мнения подруг разделились.
- Одну минуточку! Вы пока прочтите условия задачи. - Я повернулся к секретеру и вытащил из него тетрадь, толстую, в клеточку, 96-листовую. Займу сейчас Афиногена Каранатовича и к вам. - Я вышел в большую комнату.
Комната была проходной, с огромным проемом в стене между коридорчиком и кухонькой, с очень неудобной планировкой. Три кровати здесь было не разместить. Комнату занимала теща. Здесь стояли: пианино, телевизор, письменный стол Валентины и стенка в торце комнаты с книгами, проигрывателем и магнитофоном.
Когда-то, лет двенадцать назад, чуть ли не сразу после вселения в эту квартиру, мы поместили Пелагею Матвеевну в маленькую комнату с Ольгой. Но теща неимоверно, ужасающе храпела. Лишь одну ночь втихомолку проплакала в страхе внучка, и старуху вернули в проходную комнату. Конечно, больному человеку было здесь не сладко. Через комнату постоянно приходилось ходить, почти тут же гремели кухонной посудой. Правда, немного скрашивал жизнь старухи вечно включенный телевизор.
Дочь подросла и спать с нею в одной комнате казалось мне мучительно стыдном. Но другую квартиру раз за разом не давали. Что-то сюрреалистическое было в этих предложениях, комиссиях, посещениях лиц, которые намеревались сюда вселиться. Они нисколечко не стеснялись хозяев, вслух "расставляли" свою мебель по углам и вдоль стен. Это было противно слушать, но я их понимал. Я и сам расставлял мебель в каждой вновь предлагаемой квартире, правда, лишь в своем воображении. Странными казались мне и причины отказов, когда я словно в заколдованном круге ни от кого не мог добиться ответа. Каждый раз мы с женой решали не поддаваться больше на провокации, жить себе и жить здесь, но проходило время, злой волшебник снова предлагал нам квартиру, и когда мы решали, что уж на этот-то раз все будет в порядке, начинали упаковывать вещи, непонятное насыщало атмосферу вокруг нас, и я тыкался как слепой котенок в приемные и кабинеты, выслушивая ничего не значащие обещания, успокаивания и еще что-то, названия чему я не мог придумать, и все закручивалось в какой-то постыдной карусели, откуда меня в конце концов выбрасывало центробежной силой,
И тогда я покупал бутылку водки, начинал считать себя человеком, освобождался от всего нелепого, что успевал нацепить во время квартирной эпопеи. По ночам меня мучил тещин храп. Каждый вечер, ложась в постель, я уже ждал этого храпа, боялся, ненавидел и потому лишь настраивал себя на него. Уже много лет я не спал нормально. Но когда впереди не было никакого просвета, я чувствовал себя все же увереннее, тогда я не расслаблялся.
- На вот, - сказал я Афиногену, -в конце там...
- Вам какую-нибудь закусочку соорудить? - спросила Валентина.
- Нет, благодарствую, - серьезно ответил Афиноген, - сейчас я очень занят необходимейшим делом, так что выпивки не принимаю.
- Ох, уж и занят! Что же это за дело, если не секрет?
- Да никакого секрета и нет. Жилплощадь вот для фантаста пробиваю.
- Пробьете вы! - развеселилась Валентина. - Сидите уж...
- Я серьезно, Валентина Александровна.
- У вас только с бутылкой дело серьезно.
- Нет, нет. Никаких бутылок. Правда, Федор Михайлович?
- Правда, Афиноген Каранатович, - согласился я.
Работать, работать надо было!
В это время задремавшая было старуха дико всхрапнула. и проснулась. На экране телевизора продолжали бегать хоккеисты.
- Федя, это ведь Испазита? - как ни в чем не бывало спросила она.
- Да нет же! - рассмеялся я. - Эспозито играет в другой команде.
- А че смеешься... Я же вижу, что Испазита.
- Ну пусть Эспозито.
- Валя, ведь это Испазита?
Почему-то из всех хоккеистов Пелагея Матвеевна помнила лишь одного Эспозито.
- Ах, мама, мне не до хоккея.
- Конечно, Испазита, - убедила себя старуха. - Смеются еще...
- Читай, - сказал я Афиногену и снова отворил дверь в маленькую комнату.
Что-то у девушек вид был совершенно неподходящий для решения задач по физике.
- Ну, как дела с задачей? - спросил я.
- Никак.
- Давайте смотреть. Где она? Так-с... Так-с... А что такое фокальная плоскость? А... Ясно... А это линейчатый спектр?.. Странно... Тогда решетка должна быть.
- Так она и есть! - сказала Ольга.
- А! Ну, так тогда все ясно.
Через минуту задача была решена. Причем я лишь задавал наводящие вопросы, большей частью для самого же себя.
- А! - воскликнула Ольга, - 3адачка-то ерундовая! И с ответом сходится.
Подруги меня явно стеснялись, и я поспешил уйти. В большой комнате уже сидела соседка. На лбу Пелагеи Матвеевны лежало мокрое полотенце.
- Пошли в кабинет, - сказал я Афиногену.
- Идите, идите, - напутствовала нас Валентина.
- Ой, я, наверное, помешала? - заволновалась соседка.
- Нет, нет, - возразила Валентина. - Им там удобнее.
6
Кабинетом я вполне серьезно называл кухоньку, крохотную, два метра на два. Но здесь все-таки можно было уединиться.
- Так что у тебя, Федор Михайлович, с квартирой?
- Ерунда, - отмахнулся я.
- А все-таки?
- Да, понимаешь, мы ведь живем в заводском доме. И в случае, если я съеду отсюда, завод немедленно вселит в квартиру своего очередного.
- Логично, - кивнул Афиноген.
- А Учреждение тоже желает поселить сюда кого-нибудь из своей очереди. Раз мне Учреждение дает, то уж старую квартиру ему за это подавай непременно.
- Так ведь у Учреждения, вроде, никаких прав на нее нет.
- Нет, - согласился я.
- В чем же тогда дело?
- Геннадий Михайлович не может дарить мне четырехкомнатную, да еще заводу двухкомнатную.
- Да что же он дарит заводу? Его же собственное? И при чем тут дарить?
- При всем при том. Непосильно для Учреждения так разбрасываться квартирами.
- Тут мой стариковский ум ничего понять не может. Тебе обещали квартиру?
- Обещали. Резолюция горисполкома даже есть.
- Так в чем же дело?
- Там написано об улучшении жилищных условий писателя Приклонова.
- Ну?
- А если мне дадут новую квартиру, а старую заберет завод, то получится, что я получил новую квартиру, вместо того чтобы улучшить.
- А это что, не одно и то же?
- Как видишь, не одно.
- Ничего не понимаю. Тебе обещали квартиру?
- Обещали. Уже три раза давали... но не до конца. Тут все дело в том, что мне не квартиру положено, а улучшение жилусловий...
- Совсем ты меня, Федор Михайлович, запутал. Ты мне одно скажи, дадут тебе квартиру?
- Нет.
- А что тебе сделают?
- Улучшат жилищные условия.
- А каким образом можно улучшить жилищные условия?
Я обомлел. Смотрел на Афиногена, но не видел его Где-то над затылком возникла точка. Не дышать, задержать ее на мгновение. Сказать: "Так..." Так, так все так. Все мгновенно связалось, расставилось по местам, превратилось в рассказ. Это у меня часто бывает. Возникает точка, в которой уже заключен рассказ. Только бы не спугнуть его. Все еще смутно, подсознательно, но рассказ-то готов. Готов! А как и почему, объяснить не могу. Да и не хочу. Готов рассказ про квартиру, про то, каким образом можно улучшить жилищные условия. Про везучего человека Артемия Мальцева, его жену, детей. Про друзей их. Я уже знал рассказ до последней точки и... еще не знал его. Но это обычно, нормально. Сейчас нужна была только ручка да бумага. Все получится. Я никогда не спешил писать. Приятно носить в голове рассказ, существующий пока лишь в виде точки. Это как секрет, как тайна. Торопиться нельзя и в то же время уже хочется написать этот рассказ. Так, так, все так.