Мисс Лофхен села в кресло, поблагодарила меня, и я вернулся за свой стол. Я хотел было ее предупредить, чтобы она не вворачивала словечек
вроде "Hvala Bogu", но потом решил, что Вулф сейчас не в том настроении, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Он возвышался в кресле,
направив суженные глаза прямо на нее.
- Мисс Лофхен, - сухо начал Вулф, - сегодня утром я передал вам через мистера Гудвина, что не смогу помочь вам - то есть вашей подруге.
Она кивнула.
- Я поняла. Вы меня так разочаровали, ведь мы из Югославии, а вы тоже там жили, насколько нам известно. Здесь же мы чужие и на помощь нам
рассчитывать не приходится. - Она подняла ресницы и посмотрела на Вулфа в упор темными глазами. - Я рассказала обо всем Нийе, своей подруге, и
она тоже была разочарована. Ведь неприятности, о которых идет речь, в высшей степени серьезные. Мы обсудили все и решили, что только вы можете
вызволить нас из беды.
- Нет, - сухо отрезал Вулф. - Я не могу за это взяться. Но позвольте спросить...
- Пжалста! - сердито оборвала она. - Вы должны сразу же взяться за дело. В пять часов они соберутся, чтобы решать, что делать, а тот
человек не просто болтал - такие, как он, вечно чинят неприятности. Послушайте, здесь страшное недоразумение. Кроме как к вам, нам не к кому
обратиться. В общем, мы все обсудили, и я поняла, что нам остается только назвать вам главную причину, почему вы должны непременно нам помочь.
Нийя согласилась - да и что ей оставалось? Дело в том, что моя подруга, Нийя Тормик, - ваша дочь.
Вулф вытаращил глаза - таким я его еще никогда не видел. Правда, это зрелище мне показалось не из приятных, и я перевел изумленный взгляд
на девушку.
- Моя дочь? - взорвался Вулф. Что вы несете?
- Я говорю, что она ваша дочь.
- Моя до...
Вулф лишился дара речи. Наконец голос у него прорезался снова:
- Вы же говорите, что ее фамилия - Тормик.
- Я сказала, что в Америке ее зовут Нийя Тормик. Так же, как меня - Карла Лофхен.
Вулф, приподнявшись на месте, пожирал ее глазами. Она его тоже. Так они и стояли друг против друга.
- Вздор, не верю, - наконец выпалил Вулф. - Моя дочь исчезла. У меня нет дочери.
- Вы не видели ее с тех пор, как ей исполнилось три года. Верно?
- Верно.
- А стоило бы. Ну да ладно, теперь вы ее увидите. Она очень хорошенькая, - Карла открыла сумочку и порылась в ней. - Я подозревала, что вы
мне не поверите, а потому взяла с собой один документ. Мне его дала Нийя.
- Она протянула ему какую-то бумагу. - Вы сами вписали сюда свое имя...
Она продолжала что-то говорить, пока Вулф хмуро изучал бумагу, держа под углом к окну, чтобы лучше падал свет. Медленно и внимательно он
прочитал документ - и сжал челюсти. Не спуская с него глаз, я слушал, что говорит мисс Лофхен. Сначала одна бумага, запрятанная в книгу, а
теперь еще и эта - похоже, мы сильно увязнем в делах черногорских барышень.
Вулф дочитал бумагу до конца, осторожно сложил ее и сунул в карман.
Мисс Лофхен протянула руку:
- Нет-нет, отдайте документ мне. Я должна вернуть его Нийе. Или вы отнесете его сами?
Вулф посмотрел на нее и хрюкнул:
- Я ничего не могу сказать об этом документе.
Я должна вернуть его Нийе. Или вы отнесете его сами?
Вулф посмотрел на нее и хрюкнул:
- Я ничего не могу сказать об этом документе. Он в полном порядке, и там стоит моя подпись. До тех пор, пока жива та девушка, о которой
говорится в документе, он по праву принадлежит ей. Но откуда я знаю - может, документ украден?
- Зачем? - Карла пожала плечами. - Ваши подозрения переходят все разумные границы. Документ украли, провезли через океан сюда - и зачем?
Чтобы здесь, в Америке, как-то надавить на вас? Помилуйте, вы, конечно, личность известная, но не настолько. Нет, документ вовсе не был
украден.
Меня послала к вам та самая девушка, о которой говорится в документе, с тем чтобы я его вам предъявила и рассказала, в чем дело. Поймите
же, она попала в беду! - Карла сверкнула глазами на Вулфа. - Неужели у вас каменное сердце?
Или вы не понимаете, что впервые увидите свою взрослую дочь уже только в тюрьме?
- Не знаю. По-моему, сердце у меня не каменное. Но я и не простофиля.
Когда много лет назад я вернулся в Югославию, чтобы найти ту девочку, я ведь так и не смог ее разыскать. Так что я ее совсем не знаю.
- Но зато ваша Америка ее отлично узнает! Дочь Ниро Вулфа - в тюрьме за воровство! Но только она не воровка! Она ничего не украла! - Карла
вскочила и, оперевшись на стол обеими руками, наклонилась к Вулфу. - Фу! - Она снова бросилась в кресло и опять сверкнула глазами - на этот раз
в мою сторону, видно, чтобы я усвоил, что никаких исключений нет и не будет. Я подмигнул ей. Наверно, это было нарушением этикета, если принять
гипотезу о княгине, для которой я в таком случае считался холопом.
Вулф глубоко и медленно вздохнул. Повисла тишина - я слышал даже их дыхание. Наконец он пробормотал:
- Это просто нелепо. Абсурд. Чушь. Может, вы и научились каким-то трюкам, только в жизни есть фокусы почище. Я засадил за решетку многих, и
немало кого уберег от нее. И вот извольте! Арчи, возьми блокнот. Мисс Лофхен, пожалуйста, расскажите мистеру Гудвину подробнее о той беде, в
которую попала ваша подруга. - С этими словами Вулф откинулся в кресле и закрыл глаза.
Она принялась рассказывать, а я записывал. Дело было темное, и мы могли здорово погореть на доверии к чьей-то там дочери. Обе девушки -
преподаватели в школе-студии танцев и фехтования Николы Милтана, расположенной на Восточной Сорок восьмой улице. Клиентура школы была
исключительно привилегированная, и цены за уроки - соответственные. На работу девушек устроил Дональд Барретт - сын Джона П. Барретта из
банкирской фирмы "Барретт и Дерюсси". Уроки танцев проводились в отдельных комнатах.
Фехтовальные залы находились этажом выше; их было три - один большой и два поменьше. При них были также две раздевалки - мужская и женская
- с запирающимися шкафчиками, где клиенты переодевались в фехтовальные костюмы.
В школе брал уроки фехтования некто Нэт Дрисколл - Карла произнесла его имя как "Наот", - богатый толстяк средних лет или немного старше.
Вчера днем он заявил Николе Милтану, что после урока фехтования, который ему давала Карла Лофхен, он увидел в мужской раздевалке около
раскрытого шкафчика другую преподавательницу фехтования, Нийю Тормик, когда она вешала на место его, Дрисколла, пиджак; по его словам, Нийя
закрыла после этого дверцу шкафчика и вышла из раздевалки через дверь, ведущую в коридор.