– Я вам объясню, почему прошу об этом… Я думаю о миссис Ривертон. Она милая женщина. После смерти полковника и при теперешнем положении молодого Ривертона ей очень тяжело.
Он подошел к столу Грингалла, пристально глядя на него.
– Я увижусь с ней завтра утром, – сказал он. – Думаю, что я откажусь от этой работы. Больше сделать я ничего не смогу, и я это знаю. Но я хотел бы предупредить ее, что вы собираетесь обвинить Простака. И было бы лучше, если бы это исходило от меня… Понимаете?
– Понимаю, – сказал инспектор. – Вы поедете к ней и откажетесь от работы. А потом, получив от меня много ценной информации, вы можете найти другого юриста, настоящего юриста, а не этого дурака Гагеля. И снова взяться за это дело.
– Ну так как, Грингалл?
Инспектор откинулся на спинку кресла и сказал:
– Согласен. Ривертон в больнице так же под стражей, как и в тюрьме. Там он в безопасности. Во всяком случае, завтра я могу заняться другими делами. А предъявить обвинение я успею и в субботу утром.
Каллаган благодарно улыбнулся. – Большое спасибо, Грингалл, – сказал он. – Я всегда знал, что вы настоящий друг. Он вышел и тихо закрыл за собой дверь.
Ближайшие родственники могут обратиться к юристу «Агентства Каллаган», Чарльз-стрит, Беркли-сквер, Лондон, Англия, за подробной информацией и причитающимся покойному гонораром".
+++
Эффи кивнула.
– Это ужасно, – сказала она, – он был таким милым… Жаль, что я часто ворчала на него. Каллаган усмехнулся.
– Да, Монти был молодцом.
– Вы знаете, кто это сделал? Каллаган кивнул.
– Да, – сказал он. – Я присмотрю за этим делом. Она вышла. Каллаган услышал, как Эффи тихо всхлипывала, печатая его заметку. Он снял трубку и набрал номер «Желтой лампы».
Минуту спустя он разговаривал с Перруччи.
– Хэлло, Перруччи, – весело сказал Каллаган. – Ты ведешь себя по-прежнему хорошо, не так ли?
– Не ругайте меня, мистер Каллаган, – закричал он, – у меня опять неприятности.
– Вот как? – сказал Каллаган. – Что же случилось?
– Хуанита, – сказал Перруччи.
– Вот как? – сказал Каллаган. – Что же случилось?
– Хуанита, – сказал Перруччи. – Она уходит от меня. Она не дала мне возможности подыскать ей замену. Сегодня она выступает последний раз. Черт возьми… Теперь у меня нет звезды.
– Да, это плохо, – сказал Каллаган, – ну ничего. Найдешь другую.
Он положил трубку и закурил новую сигарету. Он вышел из кабинета. Эффи крошечным платочком вытирала глаза.
– О чем ты плачешь? – спросил он.
– Я не плачу, – ответила она. Он усмехнулся.
– Допустим. Но если ты не плачешь, Эффи, тебе нужно сходить к врачу, у тебя что-то неладно с глазами. Я иду спать, – сказал он. – Прежде чем ты уйдешь, свяжись с Николасом и Финдоном. Скажи им, пусть придут завтра сюда, они могут мне понадобиться. Потом надо напечатать письмо – я завтра утром подпишу его – Муру Пику в Трансконтинентальное детективное агентство в Чикаго. Сообщи ему, что Келлс погиб и что мне нужен новый первый заместитель. Напиши, что если он хочет, то пусть сам едет сюда. Я дам ему пятьсот фунтов в год и наградные. Напиши, что это прекрасная работа.
Она медленно кивнула. Она подождала, пока не услышала шум поднимающегося лифта, потом отодвинула машинку в сторону, положила руки на стол, опустила на них голову и горько заплакала.
– Пока, Слим, – сказала Хуанита. – Жду завтра. И я готова умереть от радости, когда увижу брошку.
Вешая трубку, Каллаган улыбался. Он прошел в ванную, принял душ, побрился, надел темно-серый костюм, красивое модное пальто, выпил виски на три пальца и спустился в контору. Затем отпер контору и прошел в свой кабинет, включил свет, открыл правый ящик своего стола. Из ящика он достал «Люгер», проверил обойму, вогнал патрон в патронник, поставил на предохранитель и опустил пистолет в нагрудный карман пальто.
Он запер контору и спустился вниз. Поймав такси, он приказал везти себя в бар «Капер» в Сохо, откинулся на спинку сидения и закурил сигарету. Он улыбался, выглядел счастливым.
Каллаган вошел в бар. Три или четыре завсегдатая сидели за столиками в разных концах зала.