– Начните с того, почему они захотели переехать именно на Страстной неделе, ведь для ресторанов это наверняка самое горячее время.
– И самое недешевое для переезда. Наши тарифы удваиваются. Я ей все это объяснил, старший инспектор. Но мы не могли принять заказ на ближайшую неделю, когда ее рестораны были закрыты, потому что у нас уже все было расписано… как и у всех остальных. Так что она согласилась платить. Без колебаний.
– Когда вы впервые ознакомились с тем, что вам предстоит сделать?
– Я заезжал туда в начале прошлой недели, чтобы на месте посмотреть, как там и что, сколько крупных предметов мебели, сколько упаковочных ящиков потребуется, ну и все такое прочее. Я позвонил ей на следующий день, сказал, что там работы на два дня, и назначил цену.
– На два дня? – переспросил Рамирес. – И когда же вы начали?
– Во вторник.
– Выходит, работа затянулась на три дня.
– Сеньор Хименес позвонил и попросил не трогать его кабинет до четверга. Я его предупредил, что тогда это обойдется еще дороже и что мы могли бы уложиться с работой в срок. Но он настаивал на своем. А с богатыми людьми я предпочитаю не спорить, лишь бы платили. Хуже них…
Он оборвал себя на полуслове, перехватив взгляд полицейских.
– Многие ли знали об изменении первоначальной договоренности? – спросил Фалькон.
– Я понимаю, к чему вы клоните, – ответил Браво, беспокойно ерзая. – Ну, конечно же, все должны были знать. Из‑за этого пришлось менять весь распорядок. Неужели вы думаете, что кто‑то из моих грузчиков – убийца?
– Для нас важно, – продолжил Фалькон, оставив догадку Браво без внимания, – только одно: если наша версия верна, значит, убийца знал об изменениях в договоренности. Он знал, что сеньор Хименес собирался провести в старой квартире еще одну ночь и при том в полном одиночестве. А узнать это он мог только от самого сеньора Хименеса или через вашу фирму. Когда вы оформили договор с сеньорой Хименес?
– Четвертого апреля, в среду, – сказал Браво, полистав свой ежедневник.
– А когда сеньор Хименес перезвонил?
– Шестого апреля, в пятницу.
– К этому времени бригада уже была назначена?
– Да, я прямо в среду и распорядился.
– Как у вас это делается?
– Я звоню секретарше, которая извещает прораба на автобазе, а тот, в свою очередь, вывешивает разнарядку на доске объявлений.
Фалькон захотел поговорить с секретаршей. Браво вызвал ее в кабинет. Появилась маленькая смуглая нервная женщина лет пятидесяти пяти. Ее спросили, как она объяснялась с прорабом.
– Я сообщила ему, что произошли изменения, что сеньор Хименес просит не вывозить мебель из его кабинета до четверга и что в детской надо оставить кроватку.
– И что прораб?
– Он открытым текстом сказал, для чего, по его мнению, будет нужна эта кроватка.
– А как он потом действовал?
– Он обвел красным карандашом исправления в разнарядке, вывешенной на доске объявлений, чтобы они сразу бросались в глаза, – отчеканила она. – И прикнопил рядом свои пояснения относительно кабинета и кроватки.
– Он еще внес исправления в их индивидуальные наряды, – вставил Браво, – для верности. Ведь грузчики – народ не самый сметливый.
Трое мужчин прошли вниз, на автобазу, и увидели доску объявлений, на которой была представлена вся информация по апрельским и майским заказам, включая незакрытый заказ Хименесов. Выполз прораб. Слова секретарши подтвердились: этот человек явно привык начинать день с пары стаканов бренди.
– Итак, здесь, на автобазе, все знали об изменении в графике работ у Хименесов? – задал вопрос Фалькон.
Выполз прораб. Слова секретарши подтвердились: этот человек явно привык начинать день с пары стаканов бренди.
– Итак, здесь, на автобазе, все знали об изменении в графике работ у Хименесов? – задал вопрос Фалькон.
– Двух мнений быть не может, – подтвердил прораб.
– А какая здесь охрана? – продолжил расспросы Рамирес.
– У нас тут нечего воровать, так что минимальная, – объяснил Браво. – Один человек, одна собака.
– И днем?
Браво отрицательно покачал головой.
– И камер слежения тоже нет?
– В них нет необходимости.
– Значит, можно просто зайти сюда через заднюю дверь с улицы Маэстро Аррьеты?
– Если возникнет такое желание, то да.
– Комбинезоны не пропадали? – спросил Рамирес.
Ничего не пропадало, никаких заявлений не поступало. Комбинезоны были стандартные с трафаретной надписью
– Да мы это уже слышали, – оборвал его Рамирес. – И я вам не верю. Так что запоминайте: если хотите жить спокойно, без визитов иммиграционной службы, то пошевелите мозгами и припомните, кто побывал здесь с прошлой пятницы и не видели ли вы кого‑то, кто проявлял особый интерес к вашей доске объявлений.
– Дело в том, – подхватил Фалькон, кивая в сторону прораба, – что вы пока единственный из опрошенных нами людей, кто, вероятно, видел убийцу и разговаривал с ним.
– И знаете… убийца тоже может об этом подумать, – закончил Рамирес. –
Суббота, 14 апреля 2001 года
– Он попал в точку, этот сеньор Бразо, – сказал Рамирес. – Слишком уж это прозрачно, но убийцей мог быть один из его работников.
– Только если верна вторая версия, то есть если Элоиса Гомес впустила убийцу в квартиру, – заметил Фалькон. – Если бы он проник внутрь с помощью подъемника, то после полудня его не оказалось бы на работе. Нам придется опросить всех грузчиков и посильней нажать на девчонку.
– Знаете, что мне не нравится в этом парне? – спросил Рамирес. – В нашем убийце?
Фалькон не ответил. Он пристально смотрел на мелькавшие за окном машины бары и кафе, пока они катили по улице Сан‑Хасинто, возвращаясь к реке через Триану.