- Доброе утро, Моис. Тебе, случаем, не встречался где-нибудь повыше Шалифера "Орел-четыре"?
Ответа Дюкро недослушал. Как только ему сообщали все необходимое, он что-то бурчал в знак благодарности и обращался к следующему:
- А как там насчет аварии под Ревенским мостом?
На палубе "Золотого руна", возле штурвала, сидела Алина и, безучастно глядя в пространство, молола кофе.
Мегрэ не заметил, как перед ним с короткой трубкой в зубах вырос Дюкро.
- Начинаете кое в чем разбираться?
И движением подбородка показал, что имеет в виду происходящее на пристани и в шлюзе, а вовсе не покушение. Он был гораздо веселее, чем накануне, и казался не таким скрытным.
- Видите: тут от русла отходит рукав, ведущий к Сене.
А это вот - Марнский канал. А дальше, вон там, сама Марна. Она в этом месте не судоходна. Ну, и наконец, Верхняя Сена. По ней можно дойти до Бургундии, Луары, Лиона и Марселя. Все перевозки осуществляют две фирмы: "Генеральная компания" и "Компания каналов центра". А вот уже после шлюза в сторону Бельгии, Голландии, Саара - это все Дюкро!
В лучах восходящего солнца, заливавшего местность розовым светом, глаза его казались голубыми, лицо свежим и чистым.
- Все дома вокруг моего, включая и бистро, и ларьки, и танцульку, тоже принадлежат мне. А также вон те три крана и камнедробилка! И еще ремонтная верфь по ту сторону мостков.
Он упивался собой, он излучал радость.
- Говорят, все это стоит сорок миллионов, - заметил Мегрэ.
- Неплохо! Вас проинформировали с точностью до пяти миллионов. А скажите, удалось вашим инспекторам что-нибудь выяснить?
Последнюю фразу он произнес с нескрываемым торжеством. Мегрэ в самом деле отправил трех инспекторов разузнать в Шарантоне и других местах все, что удастся, о Дюкро, его семье и обо всех, кто так или иначе связан с разыгравшейся драмой.
Добыча, однако, оказалась ничтожно малой. В доме терпимости в Шарантоне подтвердили, что в тот вечер, когда было совершено покушение, Дюкро действительно был там. И вообще бывает часто. Обычно платит за выпивку, подтрунивает над женщинами, рассказывает всякие небылицы и часто уходит, ни на что больше не претендуя.
О Жане, его сыне, жители квартала почти ничего не знали. Он учится, мало бывает на людях, производит впечатление молодого человека из хорошей семьи и отличается слабым здоровьем.
- Кстати, - сказал Мегрэ, кивнув в сторону "Золотого руна", - насколько мне известно, в прошлом году ваш сын провел на этой барже три месяца?
На лице Дюкро не отразилось ничего, разве что он стал чуть серьезнее.
- Да.
- Он поправлялся после болезни?
- У него было сильное переутомление. Доктор предписал ему пожить в покое на свежем воздухе. А "Золотое руно" шло тогда в Эльзас.
Алина с кофейной мельницей спустилась в каюту, Дюкро ненадолго отошел, чтобы перемолвиться с крановщиком. Что они там говорили, Мегрэ не слышал.
Сведения о дочери Дюкро и его зяте носили самый банальный характер. Капитан Дешарм был сыном бухгалтера из Ле-Мана. Супруги жили в уютном новом домике в окрестностях Версаля, и каждое утро один денщик приводил ему коня, а другой прибирал квартиру.
- Вы теперь в Париж? - спросил Дюкро, снова подходя к Мегрэ.
- Вы теперь в Париж? - спросил Дюкро, снова подходя к Мегрэ. - Если хотите, пройдемся по набережной, это мой утренний моцион.
Он бросил взгляд на дом. Окна в мансарде были еще закрыты, занавески задернуты.
- Так я на тебя полагаюсь! - крикнул Дюкро шлюзовщику.
- Заметано, хозяин!
Тут судовладелец искоса взглянул на Мегрэ, как бы подчеркивая значение слова "хозяин" в устах своего служащего.
Теперь они шли вдоль Сены, где целые армады судов разворачивались, едва не перегораживая всю реку, и, скользя по виткам огромной спирали, выстраивались в караваны, готовые двинуться либо вверх, либо вниз по течению.
- Знаете, как я нажил состояние? Мне как-то пришло в голову, что, когда мои буксиры простаивали без дела, они могли бы поработать на меня самого. Я тут же купил вон там повыше песчаные и меловые карьеры, а потом стал покупать что попало, даже кирпичные заводы, лишь бы все это было у воды.
На ходу он пожал руку какому-то речнику, а тот ограничился негромким: "Привет, Мимиль".
Всю пристань Берси загромождали бочки, за которыми виднелись решетки винных складов.
- Все то шампанское привез сюда я. Послушай, Пьерро, это правда, что буксир Мюрье задел мостовую опору в Шато-Тьерри?
- Правда, хозяин.
- Если встретишь его, скажи, что поделом ему.
И Дюкро с улыбкой пошел дальше. На другом берегу вырисовывались громадные бетонные коробки центральных складов, и два грузовых судна, одно из Лондона, другое из Амстердама, придавали Парижу вид морского порта.
- Извините за нескромность, как вы собираетесь продолжать расследование?
Теперь настала очередь Мегрэ улыбнуться: прогулка, несомненно, преследовала единственную цель - подвести его к этому вопросу. Дюкро это понял. Он почувствовал, что комиссар читает его мысли, и в свою очередь слегка усмехнулся, словно посмеиваясь над собственной наивностью.
- Вы же видите - вот так, - ответил Мегрэ, безмятежно шествуя дальше, но слегка ускорил шаг.
Метров четыреста он прошел молча, глядя на железные конструкции Аустерлицкого моста, вздымавшегося на фоне настоящего фейерверка, в котором угадывались переливающиеся голубыми и розовыми бликами башни Нотр-Дам.
- Эй, Ваше, твой брат потерпел аварию в Лазенкуре.
Он велел тебе передать, что крестины откладываются.
И Дюкро размеренным шагом пошел дальше. Потом, искоса взглянув на Мегрэ, грубо, без обиняков спросил:
- Сколько получает человек вашего ранга?
- Не так уж много.
- Тысяч шестьдесят?
- Значительно меньше.
Дюкро нахмурился, еще раз взглянул на своего спутника, но на сей раз скорее с удивлением, чем с любопытством.
- А что вы думаете о моей жене? Считаете, что из-за меня она несчастна?
- По правде говоря, нет. Вы или другой - какая разница! Она из тех женщин, что всегда остаются в тени и находят повод для страданий, как бы ни сложилась их судьба.
Очко в пользу Мегрэ: слова прямо-таки ошеломили Дюкро.
- Скучная, вздорная, вульгарная женщина, - тяжело вздохнул он, - вся в мать: старуха живет тут поблизости, и вечно у нее глаза на мокром месте. Кстати, посмотрите, вон еще моя камнедробилка, самая мощная во всем Париже.