Хорнблауэр удалился.
Предстоящая операция требовала не меньшей тщательности, чем высадка Аберкромби на египетское побережье [Аберкромби, Ральф, английский генерал (1734 - 1801), командовал 18-тысячным десантом, посланным против Наполеона в Египет.] - только тому не осложняли дело приливы. Тридцать восемь шлюпок с командой и гребцами, почетные караулы, плакальщики и официальные лица под командованием Хорнбла-уэра окажется не менее тысячи офицеров и матросов. А когда он получил наконец церемониальную барку из рук рабочих, прилаживавших к ней гербы, то вовсе приуныл. Это оказалась большая неуклюжая посудина, не намного меньше и ничуть не маневреннее грузового лихтера. Сиденья для двенадцати гребцов располагались на открытом баке, а все пространство от середины судна до кормы занимал огромный закрытый балдахином помост. Барка, предназначенная для перевозки Тела (мистер Паллендер явно поизносил это слово с большой буквы) и вовсе сверху донизу убрана плюмажами - она подхватит ветер, как грот фрегата. На эту барку надо будет определить самых сильных гребцов - а под балдахином на всякий случай спрятать замену. Но, поскольку барка будет возглавлять процессию, важно не перестараться. Нужно точно рассчитать время - вверх по реке с приливом, чтоб прибыть к ступеням Уайтхола в точности ко времени стояния прилива и отлива - тогда требуемые маневры можно будет провести с наименьшим риском, и двинуться обратно с отливом, отпуская по дороге барки и команду.
- Дорогой, - сказала ему Мария (разговор происходил в спальне). - Мне кажется, ты меня не слушаешь.
- Извини, дорогая. - Хорнблауэр оторвался от разложенных перед ним бумаг. Он продумывал, как обеспечить основательный завтрак для тысячи людей, которые в течение всего последующего дня вряд ли смогут подкрепиться.
- Я рассказывала тебе, что сегодня поговорила с повитухой. Она произвела на меня хорошее впечатление. С завтрашнего дня она свободна. Живет она на соседней улице так что не придется поселять её у нас. Это очень кстати - ты ведь знаешь, как у нас мало денег, Горацио.
- Да, дорогая, - сказал Хорнблауэр. - Черные бриджи ещё не приносили?
Переход от ожидаемых родов к черным бриджам был для Хорнблауэра совершенно естественным - через деньги - но Мария увидела в этом только его бесчувственность.
- Неужели тебе бриджи важнее, чем твой ребенок? - воскликнула она. Или чем я?
- Любимая, - сказал Хорнблауэр. Чтоб успокоить её, пришлось положить перо и встать. - Мне о стольком приходится думать. Не могу выразить, как меня это огорчает.
Он ничуть не кривил душой. Не только весь Лондон - вся Англия будет наблюдать за процессией. Оплошности ему не простят. Но пришлось взять Марию за руки и утешить.
- Дорогая, - сказал он, с улыбкой глядя ей в глаза, - ты для меня все. Для меня нет в мире ничего, важнее тебя.
- Хотела бы я в это верить, - сказала Мария. Он крепче сжал её руки и поцеловал их.
- Что мне сказать, чтобы ты поверила? - спросил он,
- Что я люблю тебя?
- Мне было бы приятно это услышать, - сказала Мария.
- Я люблю тебя, дорогая, - сказал он, но поскольку она так и не улыбнулась, добавил: - Я люблю тебя даже сильнее, чем новые черные бриджи.
- Ox! - сказала Мария.
Ему пришлось продолжать, чтоб наверняка донести до неё свою шутливую нежность.
- Сильнее, чем тысячу черных бриджей, - сказал он.
- Можно ли требовать большего?
Она улыбнулась, высвободила руки и положила их ему на плечи.
- Этот комплимент я должна буду хранить вечно? - спросила она.
- Это всегда будет так, дорогая, - ответил он.
- Ты самый добрый муж на свете. - Говорила она искренно - голос её дрогнул.
- А ты - самая нежная жена, - сказал он. - Можно мне теперь вернуться к работе?
- Конечно, милый. Конечно. Я такая эгоистка. Но... но, милый, я так тебя люблю.
Я так тебя люблю!
- Ну, ну, - сказал Хорнблауэр, похлопывая её по плечу. Быть может, он переживал не меньше нее, но у него йыли и другие поводы переживать. Если он что-нибудь упустит, готовя церемонию, то останется на половинном жалованье до конца жизни, и будущему ребенку придется жить в бедности. А тело Нельсона уже в Гринвиче. Процессия назначена на послезавтра, когда прилив начнется в одиннадцать, и дел ещё невпроворот. Хорнблауэр с облегчением вернулся к недописанным приказам. Еще с большим облегчением отправился он на "Атропу", где тут же с головой окунулся в дела.
- Мистер Джонс, вы меня обяжете, прислав сюда мичманов и штурманских помощников. Мне нужно человек шесть с хорошим почерком.
Каюта стала похожа на школьный класс: мичманы расселись на принесенных из кают-компании табуретках за импровизированными столами с чернильницами и перьями и принялись переписывать составленные Хорнблауэром черновики приказов. Сам Хорнблауэр метался между ними, как белка в колесе, отвечая на вопросы.
- Простите, сэр, я не могу прочесть это слово.
- Простите, сэр, мне начать с красной строки? Это тоже способ кое-что разузнать о своих подчиненных, различить отдельных людей в том, что прежде представлялось ему безликой массой. Одним постоянно требовалась помощь, другие схватывали на лету. Один особенно тупой мичман написал несусветную чепуху.
- Черт возьми, - сказал Хорнблауэр, - неужели хоть один сумасшедший мог бы сказать такое, а тем более написать?
- Я так понял, сэр, - упорствовал мичман.
- Господи, помилуй! - в отчаянии воскликнул Хорнблауэр.
Но у этого мичмана оказался самый красивый почерк, и Хорнблауэр поручил ему писать начало приказов:
Его Величества судно "Атропа", в Детфорде
6 января 1806 года
Сэр,
Властью, данной мне Адмиралтейским советом...
Другие продолжали с этого места, и так выходило быстрее. Наконец было написано девяносто приказов и их копии, к полуночи их разослали. На каждую шлюпку и барку кое-как наскребли матросов и унтер-офицеров, а также питание для них. Всем разослали инструкции: "Вы проследуете семнадцатыми непосредственно за баркой Главнокомандующего военно-морскими силами в Hope и непосредственно перед баркой Благочестивой Компании Рыботорговцев".
В два часа пополуночи Хорнблауэр в последний раз увиделся с мистером Паллендером. Выйдя от него, он зевнул и решил, что сделал все. Нет, впрочем, надо произвести одну замену.
- Мистер Хоррокс, вы со мной и с телом отправитесь на первой барке. Мистер Смайли, вы будете командовать второй баркой, предназначенной для главного плакальщика.
Хоррокс был самым тупым мичманом, Смайли - самым толковым. Вполне естественно, что Хорнблауэр поначалу решил взять с собой Смайли, но, воочию оценив тупость Хоррокса, предпочел приглядывать за ним лично.
- Есть, сэр.
Хорнблауэру показалось, что Смайли рад вырваться из-под непосредственного надзора, и поспешил его огорчить:
- Вашими пассажирами будут четыре капитана и восемь адмиралов, мистер Смайли, - сказал он, - включая Адмирала Флота сэра Питера Паркера и лорда Сент-Винсента.
Радость Смайли мигом улетучилась.
- Мистер Джонс, я попрошу вас к шести часам утра прислать барказ с матросами к Гринвичскому причалу.
- Есть, сэр.
- А сейчас спустите, пожалуйста, мою гичку.
- Есть, сэр.
- До пяти я буду в "Георге". Посыльных отправляйте туда.
У Хорнблауэра оставались и семейные дела: Марии совсем скоро рожать.
Резкий западный ветер свистел в такелаже. Порывистый, отметил про себя Хорнблауэр, выходя на палубу. Если ветер не стихнет, барками нелегко будет управлять. Хорнблауэр спустился в гичку.