На этот раз она едет одна, ей практически нечего упаковывать и не к чему готовиться.
— Да, мне не потребуется много времени на сборы.
— Отлично. Кстати, — заметил Демирис как бы между прочим, — теперь, когда память к вам вернулась, может быть, вы захотите увидеть кого-то из своего прошлого или дать кому-либо знать, что у вас все в порядке?
Одно имя сразу пришло ей на память: Уильям Фрейзер. Он был единственным человеком, оставшимся от прошлого. Но она знала, что еще не готова встретиться с ним. «Когда я устроюсь, — подумала Кэтрин, — когда я снова буду работать, я дам ему о себе знать».
Константин Демирис наблюдал за ней, ожидая ответа.
— Нет, — наконец произнесла Кэтрин, — никого.
Ей и в голову не могло прийти, что она только что спасла жизнь Уильяму Фрейзеру.
— Я позаботился о вашем паспорте. — Он протянул ей конверт. — Здесь аванс в счет вашего жалования. Не беспокойтесь о жилье. У компании есть квартира в Лондоне. Вы сможете жить там.
Во все это было трудно поверить.
— Вы чересчур добры.
Он взял ее руку в свои.
— Вы еще узнаете, что я… — Он не закончил предложение так, как хотел его закончить. («Я должен действовать осторожно, — подумал он. — Не торопясь. Иначе я ее спугну.») -…что я могу быть очень хорошим другом. — Вы и так очень хороший друг. Демирис улыбнулся: «Подожди же».
Еще через два часа Константин Демирис помог Кэтрин сесть на заднее сидение «роллс-ройса», который должен был доставить ее в аэропорт.
— Всего хорошего в Лондоне, — сказал он. — Я вам позвоню.
Через пять минут после ее отъезда Константин Демирис разговаривал с Лондоном по телефону:
— Она уже в пути.
***
Шел 1940 год. Через год Америка вступит в войну. Она только что окончила Северо-западный университет и из Чикаго перебралась в Вашингтон, где начала работать.
Как— то соседка по комнате сообщила: «Знаешь, я слышала, что есть работа, которая может тебя заинтересовать. Одна девушка сказала, что она увольняется, хочет вернуться в Техас. Она работает у Билла Фрейзера. Она занимается связями с общественностью в госдепартаменте. Я вчера только об этом услышала, так что, если ты туда сразу пойдешь, ты опередишь других девушек».
Кэтрин немедленно помчалась туда и обнаружила в приемной у Фрейзера десятки претенденток на эту должность. «У меня нет ни малейшего шанса», подумала она. В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге возник Уильям Фрейзер, высокий, симпатичный блондин с копной вьющихся волос, тронутых сединой на висках, пронзительными синими глазами и довольно массивной челюстью.
«У меня нет ни малейшего шанса», подумала она. В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге возник Уильям Фрейзер, высокий, симпатичный блондин с копной вьющихся волос, тронутых сединой на висках, пронзительными синими глазами и довольно массивной челюстью.
Он обратился к секретарше:
— Мне нужен экземпляр «Лайфа». Номер трехили четырехнедельной давности. С портретом Сталина на обложке.
— Я закажу, мистер Фрейзер, — ответила секретарша.
— Салли, я сейчас говорю по телефону с сенатором Барахоном и хочу прочитать ему абзац из этого номера. Так что в твоем распоряжении две минуты. — Он вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь.
Претендентки посмотрели друг на друга и пожали плечами.
Кэтрин стояла и напряженно думала. Потом повернулась и выскочила из офиса, успев услышать, как одна из женщин сказала: «Превосходно. Одной меньше.»
Через три минуты Кэтрин вернулсь с экземпляром старого «Лайфа» с портретом Сталина на обложке и подала его секретарше. Через пять минут Кэтрин пригласили в кабинет мистера Фрейзера.
— Салли сказала, вы принесли номер «Лайфа»?
— Да, сэр.
— Не думаю, чтобы у вас случайно оказался в сумке номер журнала трехнедельной давности.
— Нет, сэр.
— Как же вы умудрились так быстро его найти?
— Пошла в парикмахерскую. В парикмахерских и еще у зубных врачей в приемных всегда лежат старые журналы.
— Вы всегда так хорошо соображаете?
— Нет, сер.
— Ничего, мы это выясним, — сказал Уильям Фрейзер.
Так она нашла работу.
***
Кэтрин нравилось работать у Фрейзера. Он был богатым и общительным холостяком, который, казалось, знал всех в Вашингтоне. Журнал «Тайм» называл его «самым завидным холостяком года».
Через шесть месяцев после того, как она начала работать у Уильям Фрейзера, они полюбили друг друга.
Когда он привел Кэтрин к себе в спальню, она сказала:
— Мне нужно тебе кое-что сказать. Я — девственница.
Фрейзер в изумлении покачал головой:
— Невероятно. Это же надо, связаться с единственной девственницей в Вашингтоне!
Однажды Уильям Фрейзер сказал ей:
— Нас попросили проследить за съемками фильма о наборе в ВВС, что снимается в Голливуде. Займись этим, пока я смотаюсь в Лондон.
— Я? Билл, я даже пленку в фотоаппарат вставить не умею. Что я понимаю в съемках учебного фильма?
Фрейзер усмехнулся:
— Не меньше других. Не волнуйся. У них есть директор, его зовут Аллан Бенджамин. Они там собираются актеров снимать.
— Почему?
— Наверное, им кажется, что солдаты недостаточно убедительны в роли солдат.
— Действительно, похоже на армию.
И Кэтрин вылетела в Голливуд, чтобы руководить съемками учебного фильма.
***
Съемочная площадка была забита массовкой. Военная форма на многих плохо сидела.
— Извините, — обратилась Кэтрин к проходящему мимо человеку. — Где мне найти мистера Аллана Бенджамина?
— Маленького капрала? — он показал рукой: — Вон он.
Кэтрин повернулась и увидела невысокого, хрупкого человека в военной форме с нашивками капрала. Он орал на человека в форме генерала.
— Насрать мне на то, что сказал директор. У меня до хрена генералов. Мне рядовые нужны. — Он в отчаянии воздел руки к небу. — Все хотят быть начальниками, никто не хочет быть индейцем.
— Извините, — вмешалась Кэтрин. — Я — Кэтрин Александер.