- Интуиция есть у всех. - Крамли изучал свою сигарету, словно не мог решить, нравится она ему или нет. - И бабушки у всех сочиняют рекламные стишки к пшеничным и прочим хлопьям и долдонят их целыми днями, так что руки чешутся прибить старушек. Каждый дурак воображает, будто он может с успехом совмещать в себе поэта, сочинителя песенок и сыщика-любителя. Знаете, о чем вы напомнили мне, сынок? О том, как целое скопище идиотов атаковало Александра Попа, размахивая своими поэмами, романами, очерками и требуя у него совета. Поп в конце концов разъярился и написал "Опыт о критике".
- Вы знаете Попа?
Крамли сокрушенно вздохнул, бросил сигарету и наступил на нее.
- А по-вашему, детективы - это легавые и мозги у них как замазка? Что же до Попа... Господи! Да я еще юнцом читал его по ночам под одеялом, чтобы мои не подумали, будто я спятил. А теперь прочь с дороги!
- Вы хотите сказать, что я зря стараюсь? - воскликнул я. - И даже не попытаетесь спасти старика? И сам вспыхнул, услышав свои слова.
- Я имею в виду...
- Знаю, что вы имеете в виду, - терпеливо проговорил Крамли.
Он смотрел вдоль улицы, словно видел там, вдалеке, мой дом, письменный стол и машинку на нем.
- Вы зациклились на какой-то удачной мысли, вернее, вообразили, что она удачная. И вас залихорадило. Наверно, вам сейчас хочется только одного: вскочить в большой красный трамвай, поймать этого пьяницу и задержать его. Но если вы и вскочите туда, его там не окажется, а если окажется, то выяснится, что это не тот пьяница или вы его просто не узнаете. Вот вы и сбиваете пальцы в кровь, колотя по клавишам своего "Ундервуда", ведь материал "идет здорово", как говорит Хемингуэй, а ваша интуиция отрастила такие щупальца - чувствительней не бывает! Но все это бредни, и я не дам за них даже трех центов.
Крамли стал обходить свою машину, в точности как во время нашей вчерашней катастрофической встречи.
- Нет, нет, постойте! - закричал я. - Не вздумайте снова удрать! Да вы.., знаете.., что с вами? Вы просто ревнуете!
Крамли так круто повернул голову, что она чуть не оторвалась.
- Я.., что?!
Мне показалось даже, что его рука дернулась к револьверу, которого не было.
- И.., и... - совсем запутался я. - У вас все равно ничего не выйдет!
Моя наглость потрясла его. Он вытянул шею и уставился на меня поверх машины.
- Не выйдет что?
- Что бы вы ни затеяли! Ничего не получится! - выкрикнул я.
И сам онемел от изумления. Не помню, чтобы я когда-нибудь так орал на кого-то. В школе я был пай-мальчиком и тихоней. Стоило кому-то из учительниц нахмурить брови, и я замирал. А тут пожалуйста...
- Пока вы не научитесь, - начал я, запинаясь и заливаясь краской, - пока не научитесь прислушиваться к желудку, а не к голове...
- Смотри "Философские советы своенравным сыщикам". - Крамли прислонился к машине, словно без нее он тут же грохнулся бы наземь. Фыркнув, он прикрыл рот ладонью и, давясь от смеха, пробормотал:
- Продолжайте.
- Да вы же не хотите слушать.
- Давненько мне не приходилось смеяться от души, малыш.
Губы у меня снова склеились, я закрыл глаза.
- Продолжайте, - уже мягче сказал Крамли.
- Просто, - медленно начал я, - я уже давно понял, что чем больше думаю, тем хуже у меня идет работа.
- Просто, - медленно начал я, - я уже давно понял, что чем больше думаю, тем хуже у меня идет работа. Все считают, что нужно думать целыми днями. А я целыми днями чувствую и запоминаю, пропускаю через себя и записываю, а обдумываю все это в конце дня. Обдумывать надо потом.
Лицо Крамли как-то странно засветилось. Он склонил голову набок, поглядел на меня, потом склонил ее на другой бок, точь-в-точь обезьяна в зоопарке, когда она смотрит на вас сквозь прутья клетки и гадает, что это за диковинный зверь там, снаружи?
Затем, ни слова не говоря, не засмеявшись, даже не улыбнувшись, Крамли уселся в машину, спокойно включил зажигание, мягко нажал на газ и медленно, очень медленно тронулся с места.
Проехав ярдов двадцать, он затормозил, немного подумал, дал задний ход, повернулся, чтобы посмотреть на меня, и закричал:
- Святый Боже Иисусе! А доказательства? Черт вас побери! Доказательства где?
И я с такой поспешностью вытащил из кармана правый кулак, что чуть не разорвал куртку.
Я выставил кулак вперед и наконец-то разжал дрожащие пальцы.
- Вот одно, - сказал я. - Вам известно что-нибудь про это? Нет. А мне известно? Да. Знаю я, кто этот старик? Знаю. А вы знаете его фамилию? Нет!
Крамли положил голову на скрещенные на руле руки и вздохнул.
- Ладно. Выкладывайте.
- Это, - начал я, глядя на комочки мусора в руке, - это маленькие А, крошечные Б и тоненькие В. Целый алфавит, буквы, выбитые компостером из трамвайных билетов... Вы ездите на машине и давно всего этого не видели. А я, бросив ролики, только и делаю, что хожу пешком или езжу на трамвае. Я в этих бумажках по самые уши!
Крамли медленно поднял голову, стараясь не выказывать своего интереса и нетерпения.
Я продолжал:
- Этот старик всегда набивал такими бумажками свои карманы на трамвайной остановке. Он разбрасывал их, как конфетти, в канун Нового года и в июле и кричал: "Счастливого Четвертого июля!" Когда я увидел, как вы выворачиваете карманы этого бедняги, я сразу понял, что знаю, кто это. Ну, что скажете?
Наступило долгое молчание.
- Черт! - Казалось, Крамли молится про себя: глаза у него закрылись, как мои всего минуту назад. - Помоги мне, Господи! Садитесь.
- Что?
- Садитесь, черт побери! Придется вам доказать то, что вы сейчас сказали. Вы думаете, я идиот?
- Да. То есть, я хочу сказать, нет. - Я с трудом открыл дверцу, так как все еще прятал левый кулак в кармане. - А вот эти водоросли сегодня ночью кто-то оставил возле моих дверей и...
- Заткнитесь и возьмите карту.
Машина рванулась вперед.
Я вскочил в нее в последний момент и порадовался, что успел застегнуть ремень.
***
Мы с Элмо Крамли вошли в пропахшее табаком помещение, где днем всегда было темно, как на чердаке.
Крамли взглянул на пустующее место между стариками, - они клонились друг к другу, словно высохшие плетеные стулья.
Крамли шагнул вперед и, протянув руку, показал им слипшиеся буквы-конфетти.
У стариков было уже два дня, чтобы собраться с мыслями и подумать о пустующем между ними месте.
- Сукин сын, - прошептал кто-то из них.
- Если коп, - проговорил другой, блеснув глазами на бумажную массу в руке Крамли, - если коп показывает мне это - значит, он нашел это в карманах Уилли.