У Кейса была привычка: пять раз в неделю он в шесть тридцать утра отправлялся на прогулку по парку – причем наинелепейшую: мало ему было для
этой цели двух ног, так нет же, он предпочитал четыре. Эти четыре ноги, под общим названием Казанова, имели в его лице владельца, а пристанище –
в Академии верховой езды Стиллвелла, на Девяносто восьмой улице, к западу от парка.
В этот вторник он, как обычно, ровно в шесть тридцать взгромоздился на Казанову и отправился на прогулку. Через сорок минут, в семь десять, его
видел полицейский из конного патруля посреди парка, в районе Шестьдесят шестой улицы. Приблизительно там ему и надлежало быть согласно обычному
графику. Через двадцать пять минут, в семь тридцать пять Казанова вынырнул из парка с пустым седлом и прогарцевал к Академии.
Естественно, сей факт породил любопытство, которое и было удовлетворено через три часа, когда парковый полицейский наткнулся на тело Кейса среди
кустарника, ярдах в двадцати от глухой тропинки неподалеку от Девяносто восьмой улицы. Позже из его груди выудили револьверную пулю 38 го
калибра. Полиция заключила – судя по следам, что, вышибленный выстрелом из седла, он прополз вверх по склону, туда, где пролегала мощеная
дорожка для пешеходов, но силы оставили его.
Наездник, застреленный прямо в седле, чуть ли не у подножия Эмпайр Стейт Билдинг, – газеты этот факт проглотили как самый что ни на есть
естественный. Оружия не нашли, и свидетели – те, что наблюдали зрелище из за кустиков, пока помалкивают.
Городские власти вынуждены были начинать с другого конца – поисками мотивов и возможностей. За истекшую неделю множество имен выплыло на
поверхность и множество людей получило официальные приглашения; в результате луч подозрения задержался на шести точках. Самая соль сцены в
конторе: здесь находились сейчас пять пунктов сего списка, причем, по видимому, каждый жаждал, чтобы Вулф уберег его от этого слепящего
прожектора, нацелив внимание на шестую точку, на отсутствующего…
– Позвольте высказаться мне, – предложил Фрэнк Бродайк нарочито благородным баритоном. – Мистер Поул обрисовал ситуацию неточно. Суть дела в
том, что каждый из нас так или иначе безосновательно ущемлен. Мало того, что его подозревают в преступлении, которого он не совершал, полиция за
неделю ничего не добилась да и вряд ли способна добиться, а мы так и останемся под грузом ложных наветов.
Бродайк сделал соответствующий жест рукой. Нарочито благородным был не только его баритон, но и сам он с ног до головы. Он был несколько моложе
Поула и в десятки раз элегантнее. Его манера всячески подчеркивала то обстоятельство, что ему трудно быть самим собой, потому что (а) он
находится в конторе у частного сыщика, а это вульгарно, потому что (б) он обречен на общество лиц, с которыми обычно не общается, а это
конфузно; наконец, потому, что (в) предметом дискуссии должна стать его связь с убийством, а это абсурдно. Он между тем продолжал:
– Мистер Поул предложил обратиться к вам за советом и помощью. Меня лично интересует одно: устранение несправедливых придирок. Если для этого
нужно поймать преступника и найти улики, отлично, ловите преступника и находите улики. Если виновным окажется Виктор Талботт – отлично, это меня
также вполне устраивает.
– Какие там «если», – брякнул Поул. – Это работа Талботта, и ее просто надо связать с самим работником.
– И с его помощницей, Ферди, не забудь, – тихо подсказала Дороти Кейс.
– Бросьте!
Все взгляды обратились к говорившему, чье участие в беседе до сих пор ограничивалось единственной репликой: «Опять они не о том!» Головы
пришлось повернуть, потому что он сидел у самого изгиба арки.
Его пронзительный голос соответствовал его громкому имени, Вейн Саффорд, и,
соответственно, противоречил достаточно тусклой внешности.
Вулф кивнул:
– Согласен с мистером Саффордом, – глаза Вулфа проделали дугу, и он назидательно воздел палец. – Мистер Поул за свои деньги хочет получить
непомерно много – не по деньгам. Леди и джентльмены, меня можно нанять, чтоб я поймал рыбу. Но нельзя указывать, какую рыбу конкретно. Вы вправе
указать мне, что моя конечная цель – поимка убийцы, но вправе ли вы говорить мне, кто он, не имея никаких улик: тогда зачем тратить на меня
деньги?
Все промолчали.
– У вас есть улики, мистер Поул?
– Нет.
– Откуда же вы знаете, что это сделал Талботт?
– Знаю – и кончено. Мы все знаем. Даже мисс Кейс знает, только слишком она упряма, чтоб признать это вслух.
Вулф снова прочертил взглядом дугу.
– Это правда? Вы все так думаете?
Молчание.
– Значит, идентифицировать рыбу предстоит мне. Возражений нет? Мистер Бродайк?
– Да.
– Мистер Саффорд?
– Да.
– Мисс Руни?
– Да. Только все равно, по моему, это сделал Вик Талботт.
– Никак вас не перевоспитаешь… Мисс Кейс?
– Да.
– Мистер Поул?
Нет ответа.
– Мне нужны официальные полномочия, мистер Поул. Если подтвердится кандидатура мистера Талботта, у вас будет возможность выплатить мне надбавку.
Так или иначе, я нанят для установления фактов?
– Разумеется, реальных фактов.
– А других не бывает. Даю гарантию обходиться без нереальных фактов. – Вулф нажал кнопку у себя на столе. – Да будет вам ясно, что вы несете
ответственность, равно: коллективную и индивидуальную – по договору со мной. А сейчас…
Дверь холла отворилась, вошел Фриц Бреннер и приблизился к Вулфу.
– Фриц, – сообщил ему Вулф, – обед рассчитывай на пятерых гостей.
– Да, сэр, – ответил Фриц, не моргнув глазом. Таков уж Фриц – и учтите, что он сумеет выкрутиться, не опускаясь до омлета или консервированного
супа. Когда он открывал дверь, Фрэнк Бродайк вдруг заявил протест:
– Лучше имейте в виду четверых. Я скоро уйду – у меня свидание за обедом в другом месте.
– Отмените! – гаркнул Вулф.
– Боюсь, ничего не получится…
– Что ж, тогда я не смогу взяться за это дело, – отрезал Вулф. – О чем вы думаете? Запущенная история недельной давности… – Он посмотрел на
стенные часы. – Вы все нужны мне – на целый вечер, а возможно, и на большую часть ночи. Я должен знать о мистере Кейсе и мистере Талботте все,
что знаете вы. К тому же, коль вы хотите, чтоб я очистил ваш облик от несправедливых подозрений в глазах полиции и толпы, я должен начать с
самого себя. На что потребуются часы и часы тяжкого труда.
– О! – воскликнула Дороти Кейс, и брови ее взметнулись. – Вы подозреваете нас?
Не обращая на нее внимания, Вулф переспросил Бродайка:
– Итак, сэр?
– Мне надо будет позвонить, – пробормотал Бродайк.
– Пожалуйста, – согласился Вулф, как бы ставя точку. Его глаза вновь прочертили дугу слева направо, потом опять налево, пока не остановились на
Одри Руни, та сидела на заднем плане, чуть в сторонке от Вейна Саффорда. – Мисс Руни, – кивнул он, – вы весьма уязвимы… Когда мистер Кейс уволил
вас и за что?
Одри, прямая и неподвижная, произнесла только:
– Ну, значит… – И тут ее речь была прервана новыми обстоятельствами.