Описал Саблин и саму икону, ее богатую палитру красок и художественную манеру ее живописца, близкую таким мастерам, как Феофан Грек или Андрей Рублев.
- Откуда вам это известно? - спросил генерал.
- Частично от профессора Смиренцева - я же был в Загорске, - а главным образом, изучал византийско-русскую иконопись.
- Вы что, искусствовед по образованию? - вопрос прозвучал если не с уважением, то с удивлением наверняка.
- Да нет, - улыбнулся Саблин, - юрист... А изучал иконопись сейчас, наскоро, в библиотеке сидел.
- Похвально, - сказал генерал. - Князев умеет подбирать кадры. Ну а вас, товарищ капитан, мы подключим к поисковой группе тоже специалистов своего дела.
И подключили. Таких специалистов оказалось двое: полковник Сербин и старший лейтенант Симонов.
- Словом, четыре "С": Стрепетов, Сербин, Саблин и Симонов, - пошутил генерал. - Мне докладывают, Сербин возглавляет группу в контакте с Петровкой и железнодорожной милицией, Симонов прощупает всех законспирированных фарцовщиков и спекулянтов, а Саблин устанавливает тождественность иконы. Не грех бы и вторично связаться с преосвященным профессором из Загорска.
Совещание участников поисковой группы было недолгим, и полковник Сербин его подытожил:
- Убийство и все с ним связанное - это ваше домашнее дело, резюмировал он. - Вот и занимайтесь им по возвращении на место вашей работы. Сейчас же у нас с вами другая задача: найти икону и не дать ей уплыть за границу. Генерал сказал, что похититель ее вам известен. Следовательно, попадаться ему на глаза вам не годится. У вас есть его фотокарточка?
Саблин извлек из бумажника два любительских снимка: Востоков на улице и он же за прилавком комиссионного магазина.
- Кто это у вас так плохо снимает? - поморщился Сербин.
- Снято во время наблюдения за этим субъектом. На ходу снимал. Торопился.
- Ладно, сойдет, - согласился Сербин и передал снимки Симонову: Покажешь Климовичу и Безрукову. Может быть, они опознают.
- Надо их и Лысому показать. Без Лысого он на крупных фарцовщиков не выйдет, - сказал Симонов.
- Кто же этот Лысый? - заинтересовался Саблин.
Сербин загадочно улыбнулся, переглянулся с Симоновым и ответил:
- Антиквар. Собиратель ценнейших редкостей. У него есть многое, в истории отмеченное. Я, например, видел у него и скрипку, сделанную самим Амати, и медаль, выпущенную в честь польского маршала Понятовского, и жемчужное ожерелье, подаренное Людовиком Четырнадцатым одной из своих фавориток, и еще кое-что, столь же редкостное. К нему, капитан, все фарцовщики бегут, когда услышат о какой-либо исторической редкости. Часть он приобретает сам, если цена позволяет.
- А на какие же средства он живет?
- На пенсию. Она у него достаточная для непьющего старика. Да и редкости свои продает помаленьку. Кто ж ему запрещает продать коллекционеру побогаче какую-нибудь не стоящую государственного внимания редкость?
- А если не государственного?
- Не знаю, как у вас на периферии, а в Москве приобретателей много. Все берут, если стариной пахнет. За хрусталем в очереди стоят, а у него от дедовского хрусталя полки в буфете ломятся. За екатерининский четвертак он тебе любую хрустальную вазу отдаст. Всех московских фарцовщиков поименно знает и о любой "плавающей" редкости в первую очередь узнаёт. И о твоей иконе, наверное, слышал. Так что своим сообщением его не удивишь, да, пожалуй, и не заинтересуешь: слишком умен для этого, а главное, осторожен.
3
К Лысому поехали в первую очередь, благо он жил неподалеку в одном из новых домов на улице Горького. Поехали вдвоем - Саблин и Сербин, захватив с собой один из фотоснимков Андрея Востокова - другой остался у Симонова, отправившегося на поиски Климовича.
Безруков же, названный третьим в списке поименованных Сербиным лиц, как выяснилось по телефону, отдыхал где-то на черноморских курортах.
- Тоже фарцовщик? - спросил Саблин.
- Еще не завязал, до пока не попался, - пояснил Сербин. - Потихонечку наблюдаем, как и за Лысым. Кстати, не называй его так в предстоящем разговоре. Это старая его кличка, под которой он значится в телефонных книжках фарцовщиков. А зовут его Одинцов Лев Михайлович, о чем и сообщит медная дощечка на входной двери.
Дверь эту открыл им сам хозяин квартиры, может быть, и удивившийся, но сумевший сразу же скрыть удивление в радостном возгласе:
- Всегда рад вас видеть, Илья Сергеевич. Надеюсь, вы не с дурными вестями?
- А это мой коллега, капитан Саблин Юрий Александрович, - представил инспектора Сербин. - Если по костюму судить, вы не в добром здравии?
Одинцов был в черном шелковом халате, подбитом ватином и перевязанном толстым шнурком с кисточками. Высокий, худой, не старый еще, но уже постаревший человек, чисто выбритый и с короткой стрижкой. Не Обломов, а Штольц, не успевший еще переодеться с утра.
- Чем обязан? - спросил Одинцов, усадив гостей.
- Не знаком ли вам этот человек? - Сербин протянул хозяину фотоснимок, на котором Востоков был снят, когда он прохаживался по улице. - Снимок неважный, но лицо видно отчетливо.
Одинцов нагнулся над снимком, и Саблин увидел лысину у него на затылке. Небольшую, но круглую, как выбритая тонзура. Отсюда и прозвище, подумал он.
- Нет, не знаком, - отрицательно мотнул головой Одинцов, возвращая подполковнику снимок. - Никогда не встречался с ним и, надеюсь, не встречусь.
- Не убежден. Вполне возможно, что этот человек обязательно заглянет к вам. Он привез в Москву диковинку, которая, быть может, заинтересует и вас. А сейчас ею заинтересовались мы.
- Сожалею, но помочь не могу. А что это за диковинка?
- Очень редкая икона четырнадцатого века "Спас нерукотворный", вмешался Саблин. - Не реставрированная, но краски еще сохранились.
- Рублев?
- Почти... Возможно, его учитель, Прохор из Городца.
- Значит, не просто редкость, а суперредкость. Кто-нибудь видел эту икону?
- Профессор иконописи духовной академии.
- И оценил, конечно. С такой иконой надо в Третьяковку идти. Или в Русский музей в Ленинграде.
- А она дорого стоит, эта диковинка? - спросил Саблин. Ему очень хотелось, чтобы Лысый назвал ей цену, но тот почему-то увильнул от ответа. Только заметил неопределенно:
- Тряпичные фарцовщики икон не берут. Джинсы проще продать и купить. Рыночная цена известна. Десяткой больше, десяткой меньше - ни продавец, ни покупатель спорить не будут. Не разбогатеют и не разорятся. А для икон счет особый Для коллекционеров-любителей он уже на сотни идет, а бывает, что и на тысячи, смотря какая диковинка. Только думаю, что она у вас краденая... Тогда продавец к знатоку не придет. Или рискнуть побоится, или способ найдет, чтобы ее за границу сплавить. Ну а если ваш молодчик ко мне нагрянет, я все выясню: кто и что, куда и откуда.
Когда тема исчерпана и разговор иссякает, приходится прощаться с хозяином. Так и поступили гости, ничего не выудив у хитреца Лысого. Теперь их интересовал только Симонов, поехавший на встречу с Климовичем. Встретились ли они и опознал ли Климович Востокова? Оказывается, опознал; Но Востоков не показал икону Климовичу. Рассказал, но не показал. А тот, естественно, не захотел даже приблизительно оценить "кота в мешке".
- Жук он, твой Востоков, - сказал Климович Симонову. - Привез товар покажи. Мы же не телепаты. А заочно только Чичиков мертвые души скупал. Так я ему и сказал. А он в ответ: хочу, говорит, эту икону заокеанскому гостю показать. Только он, мол, настоящую цену даст. А у наших фарцовщиков, дескать, кишка тонка.
- А кто вывел его на Климовича? - спросил Симонова Сербин.