Перебирая руками, она подплыла к коммуникационной панели. Девушка посмотрела на Двенадцатого и показала свои белые зубы – он знал, что это «улыбка», обозначающая одобрение.
– Вы знаете, что такое видеофильм? – спросила она.
– Запись драмы, обычно сенсуалистской природы, – всплыло определение из его памяти.
– Вы понимаете, что это фантазия? Что этого не было на самом деле?
Двенадцатый задумался над этим замечанием – хотя слово «видеофильм» содержалось в его словаре, но он никогда не думал о его значении раньше – и с трудом сдержал дрожь.
– Значит, это запись лжи?
Юби и Мария переглянулись, а затем посмотрели на Двенадцатого.
– Да, – ответила Мария. – В какой‑то мере.
Двенадцатый задрожал. В его мозгу боролись два желания: он не хотел загрязнять свои мысли ложью, а с другой стороны, боялся обидеть хозяев.
– Фильмы и пьесы о вымышленных персонажах… – Мария запнулась, перевела взгляд на Юби, а затем снова на Двенадцатого, – …это то, что могло случиться, и в них убраны все несущественные детали.
Двенадцатый посмотрел на нее. Внезапно он почувствовал себя очень одиноким.
– Я подумаю об этом, Прекрасная Мария.
– Пьесы, – вмешался Юби громким голосом, – это гипотетическое действие. Это то, что может произойти, и в них показано… как люди могут реагировать на то… что может произойти. Господи! Кажется, я повторяюсь. Но…
Он взглянул на Марию и пожал плечами.
– Мы не хотели, чтобы вы воспринимали их слишком серьезно, – сказала Мария. – Некоторые из них переполнены насилием, и нам не хотелось бы, чтобы вы думали, что все люди такие. Просто люди проявляют некоторый интерес к насилию и посвящают ему много произведений.
Двенадцатый с трудом соображал.
– Значит, фильмы основываются на выдуманных событиях?
– Да, – волосы Марии плавали перед ее лицом, и она откинула их в сторону.
«Зачем они нужны? – опять подумал Двенадцатый. – Нужно спросить в подходящий момент».
– То есть, видеофильмы имеют обучающую природу? – спросил Двенадцатый. – Они демонстрируют, как люди должны действовать в определенных обстоятельствах? Что‑то вроде имитаций подпространственных прыжков вашими компьютерами?
– Да, – сказал Юби.
– Нет, – ответила Мария.
Двенадцатый был в шоке, услышав, что Прекрасная Мария противоречит командору. Он задрожал, осознав оскорбление, нанесенное Юби. Что он сделает с ней: прикажет немедленно дезинтегрировать или просто тут же убьет, отделив ее голову.
К изумлению Двенадцатого Юби никак не отреагировал. Он просто посмотрел на Марию со странным выражением на лице.
– И да, и нет, – поправилась девушка. – Поведение людей в фильмах может быть очень разным. Здесь демонстрируется весь диапазон возможного поведения людей, а не рассматривается один конкретный случай в качестве примера для коррекции.
Юби взглянул на Двенадцатого.
– Мария права, – подтвердил он.
Двенадцатый застыл в изумлении. Командор не только позволил спорить с собой, но и изменил свое мнение под действием аргументов слуги. Слабость охватила Двенадцатого. Он чуть не потерял сознание. Он покорно выслушал объяснения, как пользоваться коммуникационной панелью. Затем Юби и Прекрасная Мария ушли, сказав, что им нужно подготовиться к полету. Они подадут ему сигнал, когда придет время готовиться к перегрузкам.
Двенадцатый сходил в туалет и, не дожидаясь сигнала, устроился в кресле перед коммуникационной панелью.
Мысли его путались.
Воздух в помещении был ужасно сухой и плотный. Желтый свет притуплял его зрение. Маленькое белое существо с четырьмя лапами появилось в дверном проеме и поплыло через всю рубку. Оно ничего не сказало, коснулось противоположной стены и поспешно удалилось. Мысль Двенадцатого билась в тщетных поисках Возлюбленной. Он включил второй канал звукозаписывающего устройства.
– Да. Нет.
«Отвратительно. Ужасно. Кощунственно».
«Да/нет, – прыгало у него в голове. – Нет/да».
Они все сумасшедшие. Они заражают друг друга ложью и спорят с высшими по рангу без страха быть дезинтегрированными. Он здесь в ловушке. Паника опять охватила его.
Зазвучал сигнал, предупреждающий о перегрузке. Мария спросила, готов ли он.
«Да/нет», – подумал он и внутренними пальцами набрал на клавиатуре утвердительный ответ.
Рубка повернулась. Корабль начал набирать скорость, сначала медленно, а затем со все возрастающим ускорением. Сила тяжести сжимала плоть Двенадцатого, камнем давила на сердца. Стало трудно дышать, мысли путались. Он зажмурился, приготовившись к страданию и смерти.
Страх его, казалось, ушел навсегда.
Затем все закончилось. Грохот утих, и Двенадцатый повис на удерживающих его в кресле ремнях. Его сердца стучали так сильно, словно хотели наверстать упущенное время.
«Возлюбленная!»
«Да, – подумал он. – Нет».
Мягкие волосы Марии нежно касались лица Юби. Он потерся о них щекой. Мария еще теснее прижалась к нему, поцеловала в шею и обвила ногами его бедра.
Юби висел в воздухе, ухватившись верхней парой рук за поручни, установленные под потолком его каюты. Перед набором скорости центрифуга была выключена, и он удерживал свое тело на месте лишь кончиками пальцев. Нижней парой рук он удерживал бедра Марии, позволяя ее телу свободно двигаться в такт дыханию.
Мария целовала его, ощущая соленый вкус кожи на губах. Он висел неподвижно, а она гладила кончиками пальцев его тело, касалась сосками его груди, медленно поворачивала голову, проводя волосами по его лицу и шее.
Юби отпустил поручни, и они, медленно вращаясь, поплыли в воздухе. Оказавшись в его кровати, они привязались друг к другу эластичными ремнями. Четыре руки Юби путались в ремнях, его мускулы напряглись в поисках опоры…
Мария медленно возвращалась к действительности. Она изогнулась, разминая затекшие мышцы. Казалось, ее кожа представляет собой один сложный живой сенсор, улавливающий излучение радости, потоки счастья и сигналы удовольствия от микромира, раскинувшего свои сети вокруг, такого же запутанного, как и связывавшие их с Юби ремни… Она открыла глаза и откинула плававшее перед ее лицом облако волос. Тело Юби было рядом, но в глазах его застыло отсутствующее выражение.
– Интересно, что бы об этом подумал наш пассажир? – произнесла Мария.
Юби немного помедлил с ответом.
– Наверное, он подумал бы, что мы соединяемся друг с другом, как он с Возлюбленной.
– Именно этим мы и занимались.
– У нас получается лучше, – усмехнулся Юби.
– Возможно. По крайней мере, это не покажется ему смешным.
– Вряд ли он понимает, что такое «смешно».
Она опять откинула волосы со лба.
– Ты не заплетешь мне волосы? Они мешают в невесомости.
– Давай.
Мария повернулась к нему спиной. Он уселся на нее верхом, крепко сжав ее тело своими мощными бедрами, и всеми четырьмя руками ловко и аккуратно принялся заплетать косу. Когда он закончил, Мария опять довольно потянулась, упираясь в держащие ее ремни.
– Я не хочу возвращаться, – сказал Юби. Его тон заставил Марию внимательно посмотреть на брата через плечо.