Олджер почувствовал, что неудержимо краснеет - он прекрасно понимал, какими сопляками они выглядят. Впрочем, санитаров это не заботило - они свое дело сделали и теперь заторопились к выходу. Новички остались с пациентом один на один. Олджер поискал глазами Дюка Бейкера - тот склонился над носилками в противоположном конце палаты - и скрипнул зубами. Да, у него далеко не богатый опыт, но он справится!
- Начнем, - сказал Олджер. - Искусственное дыхание, кардиограмма...
Ясное дело, опытной медсестре он казался полным идиотом. Ей не требовались подобные указания, но Олджер решил вернуться к основным процедурам и только потом как можно увереннее двигаться дальше. Он действовал так, как его учили. Убедившись, что Кроу закончил с искусственным дыханием, Олджер повернулся к экрану кардиомонитора...
И обомлел.
- Твою м-мать... - прошептал он, заикаясь. Кроу тоже повернулся к монитору - и вытаращил глаза. По экрану скакали невообразимые ломаные линии.
- У него там внутри что, ядерный полигон? - пролепетал Деннис. Фибрилляция, да?
Олджер отрицательно покачал головой. Остановка сердца могла произойти в любую секунду. Такой кардиограммы он не видел даже на картинках: один участок почти соответствует нормальному ритму, другой, по соседству, - жесточайшей аритмии, причем во всех видах сразу. Если бы бригада "скорой" увидела кардиограмму, пациент ни за что не достался бы вчерашним студентам - его немедленно отправили бы главному хирургу.
Олджер снова повернулся к пострадавшему. Молодой человек по-прежнему был без сознания и лежал спокойно. Но как только кардиограмма ощетинивалась острыми неравномерными зубцами, его мышцы начинали мелко содрогаться. С ним творилось что-то крайне странное и необъяснимое.
- Не нравится мне все это, - произнес Олджер. - Что с давлением?
Медсестра склонилась к циферблату портативного тонометра:
- Двести двадцать на девяносто.
- Что-о?!
Мария Гомес посмотрела еще раз, пожала плечами и подтвердила:
- Двести двадцать на девяносто. Она казалась спокойной, и только бледность выдавала ее волнение. У Олджера засосало под: ложечкой. Двести двадцать на девяносто - это очень скверно. А в сочетании с беспорядочным сердцебиением просто кошмар. Кровеносная система бедняги вытворяла форменные безобразия, и сердце работало на износ.
- Может, пульмолярный эболизм? - продолжал сыпать терминами Кроу.
Олджер отмахнулся. Он, слава Богу, не забыл, как на кардиограмме выглядит пульмолярный эболизм. Промокнув рукавом потный лоб, он сказал себе: "Только спокойствие". Спокойствие и сосредоточенность. Здесь какая-то тайна, но разве не это - таинственность и непредсказуемость - привели его в отделение интенсивной терапии?
- О'кей, подключаемся к системе искусственного кровообращения...
- Давление растет! - перебила его медсестра. - Систолическое - двести тридцать!
Ч-черт! Куда же ему еще расти? Олджер процедил сквозь зубы грязное ругательство. Хочешь - не хочешь, придется звать на помощь Дюка. Пациент в любую секунду может "уйти". Олджер приподнялся на носках, чтобы окликнуть главного, но Кроу закричал:
- Фибрилляция! Теперь - точно фибрилляция, посмотри!
Зеленые линии на экране дергались в бешеном танце. Деннис оказался прав сердце пациента реагировало на разрозненные электрические импульсы и потеряло способность перекачивать кровь. Проще говоря, парень умирал.
- Давление падает! - выкрикнула сестра. Олджер метнулся к тележке с дефибриллятором, Кроу нажал на кнопку вызова срочной помощи. В другой ситуации доктора и санитары со всех концов палаты бросились бы на выручку - но сегодня ночью все пациенты были в критическом состоянии.
Олджер знал - как только Дюк обнаружит, что два молодых неопытных врача остались один на один с умирающим, он поспешит на помощь, но времени практически не осталось. Он быстро натянул контакты дефибриллятора на руки, обильно смочив их электролитом. Оставался единственный шанс снова запустить останавливающееся сердце - электрошок. Олджер никогда еще не пользовался дефибриллятором, но десятки раз видел, как это делают другие.
- Триста джоулей! - скомандовал он. Это было очень много для первой процедуры, но на носилках лежал крупный молодой мужчина, который, наверное, каждый день подкачивал мускулы...
- Всем отойти!
Гомес и Кроу отступили назад. Олджер приложил контакты к груди пациента и нажал на кнопки. Тело подпрыгнуло и тяжело рухнуло на носилки. Олджер посмотрел на экран.
Никаких изменений. Сестра стояла у дефибриллятора наготове.
- Триста шестьдесят! - выдохнул Олджер.
- Господи Иисусе, - пробормотал Кроу. - Где же Дюк?..
Олджер никак не отреагировал на эту реплику. Вмешательство Дюка теперь не могло ничего изменить. Сердце пациента либо забьется - либо нет. Сестра повернула регулятор напряжения, и Олджер взял контакты на изготовку.
- Назад!
На этот раз тело пострадавшего взлетело на несколько дюймов, голова запрокинулась, руки конвульсивно напряглись...
- Нет пульса! - всхлипнул Кроу. - Брэд...
- Еще раз!! - заорал Олджер. - Все в стороны!!
В нос ударил запах паленого мяса. Ну что там, на кардиографе? Ничего. Прямая линия. Олджер сорвал с ладоней контакты дефибриллятора, навалился на край носилок, уперся руками в грудь пациента и начал самый отчаянный непрямой массаж сердца в своей короткой врачебной практике. Грудная клетка мужчины показалась ему удивительно неподатливой, а кожа грубой, словно дерматин. Гомес и Кроу молча наблюдали за усилиями Олджера. Мгновения сыпались, как песок между пальцами, складываясь в минуты. Олджер не замечал капель пота, падающих со лба, страшной боли в локтях и плечах от адского напряжения. Он вкалывал как проклятый, и лишь одна мысль пульсировала в мозгу: "Неужели я ошибся? Неужели сделал что-то не так? Может быть, не стоило хвататься за дефибриллятор?.."
- Ну, что там? - прохрипел Олджер, оглядываясь через плечо. Он знал, каков будет ответ.
- Ничего, - тихо ответил Кроу. - Он мертв, Брэд. Ты массировал кусок мяса.
Олджер изучил экран монитора, перевел взгляд на Денниса, потом - на сестру. Та молча кивнула. Брэд с трудом разогнул затекшую спину. Проклятье! Как быстро все произошло! Дюк по-прежнему возился с кем-то в дальнем углу палаты. Он либо не слышал вызова, либо у него на руках был один из критических...
"Я все делал по инструкции, - пытался убедить себя Олджер. - Если бы на моем месте оказался Дюк, он делал бы то же самое. Сердце остановилось через две минуты после того, как пациент поступил в отделение. Электрошок мог его спасти, по крайней мере он - не причина его смерти".
Он понимал, что прав, но чувствовал себя ужасно. Пациент умер у него на руках. Черт же дернул его выбрать такую специализацию! Олджер отвернулся от носилок и посмотрел на часы, висящие над дверью.
- Запишите - смерть наступила в три часа пятнадцать минут.
Он медленно стянул перчатки. Сестра Гомес толкнула носилки вперед и покатила их к лифту. Лифт доставит труп в анатомичку, потом - в морг. Сначала, конечно, будет вскрытие - слишком много странностей в этой кончине. Может быть, патологоанатомы смогут выяснить, что произошло, и Олджеру больше не придется себя проклинать. Но пациенту уже все равно.
Веки Олджера внезапно налились свинцом, лицо словно превратилось в одутловатую маску - кожа полностью потеряла чувствительность. Чья-то рука легла ему на плечо. Олджер поднял голову - рядом стоял Деннис Кроу.
- Мы сделали все, что могли, - сказал Кроу. - Что бы там ни подумал Дюк, не все в таких случаях зависит от нас.