– Надо телеграммы дать, – предложил Иван.
– Это правильно, – согласился что‑то понявший радист.
– Поезд в игрушку! – схватился за голову начальник фирменного поезда. – Да за это по заднице надо, по заднице!
Тетя Маша, которая в присутствии своего прямого начальника решила проявить благородную инициативу, решительно влезла в купе с веником и совком.
– Посторонитесь, граждане!
– Да перестань ты, Ивановна! – заревел на нее начальник. – Тут из поезда игрушку сделали! А ты со своим совком. Может, весь поезд совком выкинут!
– И как же это? – удивилась женщина.
– А вот так! Возьмут и выкинут!
– Да где же такой совок возьмут? – не поверила проводница.
– Найдут, найдут! Они все могут! Ракеты запускают! Сердца, понимаешь ли, туда‑сюда пересаживают!
– Да как же это?! – перетрусила тетя Маша. – Стыда у них нету, что ли?
– Нету! Ничего нету! Игрушкой пацану на старости лет!
– Нет, уж вы успокойтесь! – потребовал Степан Матвеевич. – Вы тут главное лицо. В принципе мы можем сидеть и только требовать от вас, чтобы все в поезде было в полном порядке. Вот тогда вы действительно закрутитесь. Так что прошу немедленно успокоиться и начать организовывать для пассажиров питание. Пирожки, бутерброды, горячее для детей и стариков. Чай и прочее.
– О господи, чай! – заволновалась тетя Маша и поспешила в свое служебное купе.
– Виноват, – покаялся начальник поезда. – Но ведь в игрушку, в игрушку…
– Телеграммы надо дать в несколько пунктов. В Академгородок Старотайгинска – это бабусе и Коле, в город Фомск – Афиногену, в Министерство путей сообщения и в Академию наук.
Удивительно, что в вагоне не началось никакой паники. Только вполголоса передавали друг другу, что поезд кто‑то превратил в игрушку и теперь надо телеграфом требовать от Москвы прекратить безобразие.
Иван, не дожидаясь, пока его попросят, вставил несколько толковых и точных фраз в текст телеграмм.
– А откуда, извиняюсь, будете телеграфировать? – спросил работник радиоузла. – Еще раз извиняюсь, но ведь телеграфировать‑то неоткуда!
– Ах да! – простонал Степан Матвеевич. – Вот еще загвоздка… Но в электровозе должна быть радиостанция. Придется радиотелефонограмму давать. Пожалуйста, быстрее, – поторопил он радиста.
– Проверено на опыте, – начал вдруг писатель Федор. – Личные контакты прежде всего.
– О чем вы? – не понял Степан Матвеевич.
– Личные контакты, – уже более твердо и решительно, почувствовав, что к его голосу прислушиваются, продолжил Федор. – Послать личных представителей, дипкурьеров, если хотите, и к бабусе, и к товарищу Афиногену, и в министерство, и в академию.
– Хм. Это, конечно, идея. Но только как? Как мы пошлем курьера, если поезд не останавливается, а на ходу прыгать довольно опасно?
– Через посредство другого макета, пребывающего в виде магазина.
– Это он правильно говорит, – согласился Иван. – Вот ведь Семен проникал же в этот макет, барахла всякого накупил. Значит, можно проникнуть в него еще раз. А оттуда на такси! На самолет! В министерство и в академию! В Фомск и в Старотайгинск! Только несколько человек нужно послать.
Ошеломляющая была идея! Но ничто не запрещало ее осуществление.
– Да послушайте! – закричал я. – Тут ведь еще один выход из положения есть.
Ведь в крайнем случае, если ничего другого уже нельзя будет сделать, через этот макет можно переправить всех пассажиров!
Я мельком взглянул на Семена и Валерия Михайловича. Зловещая улыбка скользнула по лицу Крестобойникова.
– Мое! – решительно сказал Семен.
– Наше! – поправил его Валерий Михайлович.
– Да у нас с такими типами в строительном отряде так разговаривать бы не стали! – протиснулся у меня под мышкой Валерка. – Мы бы таких и держать у себя не стали!
– Цыц! – огрызнулся Семен. – Знаем мы, что у вас в строительном отряде происходит. Студенты! Тоже небось не за голую идею работали? Хапнули! Скажешь, нет?
– Да ты, да он… – Нет, Валерка не хотел лезть в драку. Слово, слово, убивающее наглеца наповал, всенепременно требовалось ему сейчас. – Да ты…
Валерка запнулся. Но я ему сейчас был благодарен. Ведь он, сам того не заметив, заступился за Ингу.
– Пережиток темного прошлого! – крикнул Михаил.
Валерий Михайлович хохотнул.
– Все правильно, – сказал Степан Матвеевич. – Универмаг – достояние общественное.
– Я, – сказал Валерка. – Мы. Весь отряд.
– Весь не надо. Достаточно четверых, – сказал Граммовесов.
– Запишите. Я, Валерий Стинцов. Михаил Кафтанов. Погорелов. Бражников. Мы пойдем! – И прозвучало это так, словно они пойдут грудью на огневую точку. А может, правда пошли бы…
– Отлично, – сказал Степан Матвеевич. – Вы, Валерий, руководитель этого строительного отряда?
– Да, Степан Матвеевич. Отряд доверил.
– Это хорошо, хорошо… Ваш отряд – единственная организованная у нас в поезде группа. Все пассажиры едут сами по себе. Между ними никакой связи. Чисто механическое смешение. А у вас командир. У вас дисциплина. Один за всех, все за одного. Но главное – организованность и дисциплина.
– Знаем мы, какая у них в отряде дисциплина и организованность, – насмешливо и зло протянул Семен.
Ну и тип! Ведь это он снова про меня и про Ингу.
– У нас дисциплина железная, – твердо сказал Валерка. – У нас все комсомольцы. Мы и не с такими делами справлялись.
Тут он, конечно, хватил немного лишку, но понять его было можно: за свой отряд болел сейчас душой справедливый Валерка.
– Вот ваша организованная единица пусть и возьмет шефство над поездом, пока все не кончится к общему благополучию. Проведите беседы, помогите с раздачей пищи, да мало ли что еще… Не допускайте паники, ненужных слухов. Назначьте в каждый вагон по нескольку ответственных. Пусть они людей займут. Можно даже лекции прочитать о международном положении, например.
– Лекции у нас есть кому читать, – обрадовался Валерка. – У нас даже самодеятельность есть. Можем концерт организовать.
– Можно и концерт, только не сегодня. Пусть люди отдохнут. А вот завтра может и концерт понадобиться.
– Наш отряд все сделает, Степан Матвеевич! У нас, знаете, какие ребята и девушки в отряде подобрались! Мы уже второй год ездим в Фомскую область на свинарники.
– Ну и молодцы!
Степан Матвеевич коротко и толково объяснил, что нужно сделать. Адресов мы, понятно, не знали. Но тут уж ребята должны были поработать своими головами.
24
– Пошел, – сказал Валерка и остановился возле макета магазина. Что дальше, он не знал. Да и никто не знал, кроме Семена и Валерия Михайловича.
– Вот что, товарищи, – обратился к ним Степан Матвеевич, – положение с поездом очень серьезное.