Люди меча (Боярская сотня - 6) - Прозоров Александр Дмитриевич 3 стр.


Как чувствуешь себя, Константин Алексеевич, готов ли службу боярскую, как мужу русскому положено, далее нести?

-По здоровью, коли честно говорить, службу я нести могу, - вздохнул Росин, вспомнивший что в нынешнем, шестнадцатом веке служилый человек обязан было отрабатывать свое звание и дарованную на прокорм землю с пятнадцати лет и до тех пор, пока рука могла сжимать оружие. - Но вот надо ли? Я ведь больше пользы принесу, коли тягло честно платить стану, да снаряжение новое для того же войска изготавливать.

- Странен ты, боярин Константин Алексеевич, - вздохнул опричник. - Не по обычаям живешь, и мыслишь странно. Где это видано, чтобы муж сильный, здоровый, да родовитый от права клинком острым землю свою защищать золотом откупался? Не по-русски это, Константин Алексеевич. Срамно. И кабы нехристь какой слова сии произнес, али немец заезжий, еще понятно. Но ты, боярин?! Ты, на дыбу пошедший, дабы крамолу супротив государя раскрыть?

- Никак деньги казне более не нужны стали? - Росин пригнулся, пропуская над головой встречную березовую ветку. - Хорошие, стало быть, времена на Руси наступают...

- Нужны деньги государю, завсегда нужны, - Андрей Толбузин ухватил повод росинского скакуна, потянул, останавливая его, потом привстал на стременах, оглядывая окружающий березняк. Деревья здесь стояли редко, и роща просматривалась далеко в стороны, а широкие листья ломкого папоротника, поднявшегося на светлых полянах, не колыхало ни ветром, ни ползущими по земле соглядатаями. Да и кому могло придти в голову ждать, затаившись у лесной тропы, ценного для чужих ушей разговора? А пешком за конными боярами особо не угонишься - особливо тайком.

- Нужно золото государю, Константин Алексеевич, - продолжил гость. Зараз полсотни городов строить затеял. А крепостей, так и вовсе сотнями считать впору. Шах-Али, по твоему совету в Ливонию посланный, с богатой добычей вернулся...

- Про то ты уже сказывал, - напомнил Росин, тоже оглядевший принадлежащий ему березняк.

"Осушить бы его, - мелькнула в голове хозяйская мысль. - Дренажные канавы к реке прорыть, а года через два редколесье на уголь вырубить. Хорошее поле будет. Плюс место на берегу Осетра, для новой фабрики удобное".

- Много добычи привез Шах-Али, - словно не услышав собеседника, повторил опричник. - Вполне оправдала она недоимки за последние пятьдесят лет, да с такой лихвой, что еще лет на сто останется. Иван Васильевич доволен, прегрешения прежние Ливонии забыл, потому как главенство его она опять признала, платить впредь обязалась исправно и в хлопоты Русь более не вводить.

На этот раз Росин промолчал, ожидая продолжения.

- Однако челом ему купцы псковские бьют, коим надоело пристани на реке Нарове с ливонскими торговыми людишками делить. На притеснения в городах ганзейских жалуются, и на разбойных людишек, что на Варяжском море промышляют. Так же митрополит московский что ни день, государю укоряет, что храмы православные в ливонской вотчине лютеранцы неведомые наравне с костелами ихними жгут, и паству православную обижают. Мало царю, так еще и духовнику его, монаху Сильвестру на тоже указывает и чином духовным попрекает.

- А про необходимость выхода к Балтийскому морю ему никто ничего не говорит? - поинтересовался Росин, и с удовольствием склонил голову, глядя в изумленно открытые глаза боярского сына и близкого к царю опричника Андрея Толбузина, никогда не учившегося в советской школе.

За годы пребывания в шестнадцатом веке Костя Росин, бывший руководитель военно-исторического клуба "Черный Шатун", уже успел усвоить, что те дороги, что проходят по земле - это дороги для всадников, да отдельных повозок смердов али коробейников. Дороги для товара - это реки, озера и моря, на которых неспешно покачиваются ладьи, везущие в своих трюмах не пуды, а десятки и сотни пудов груза. Именно поэтому, чтобы доставить груз из Риги в Москву его требовалось для начала погрузить на кораблик и морем доставить в Новгород. А если требовалось отвезти его в Вологду - то путь лежал вокруг всего скандинавского полуострова.

Закон этот не менялся от того, чьи гарнизоны стояли на Даугаве: русские, шведские или китайские. Чтобы Рига стала русским портом на Балтике, в первую очередь требовалось подвести к ней железную дорогу.

Однако до появления первых железных дорог оставалось еще три столетия, а потому во всей Руси прибалтийские земли интересовали только псковичей, желавших убрать чужих перекупщиков с ведущей от их города Наровы, и больше никого. А потому Росин мог прямо сейчас предсказать, что ответил купеческим лоббистам царь.

- Государь милостив, - вздохнул боярский сын. - Государь не желает попрекать иноверцев их заблуждением, и карать их за неверие. Он сражается с ними глаголом, вступая в прилюдные диспуты с приезжими проповедниками, он разит их своим разумом и знанием. Но обнажать саблю ради истинной веры не желает.

- Что же, - с улыбкой перекрестился Росин. - Наш царь мудр не по годам. Что же плохого в этом?

- Ливония, ако плод перезрелый на яблоне, рядом с границами нашими загнивать начинает, - опричник хлопнул ладонью по крупу коня, и тут же натянул поводья, не давая ему сорваться с места. - Руку достаточно протянуть, чтобы взять ее назад в свою волю, чтобы не дань с нее собирать, а править по разумению своему, как прочими землями. Схизматиков, наконец, с земель предков наших изгнать, слово христово на нее принести.

Росин снова промолчал. Подобная история повторялась за время истории государства российского не раз и не два - когда, прикрываясь громкими словами о высших целях, страну втравливали в кровавые авантюры ради чьих-то мелких шкурных интересов. Конечно, Прибалтика, как всегда, окромя надувания щек никакого сопротивления России оказать не способна, но... Несколько излишне храбрых придурков обязательно найдется, без сражений не обойтись - а стоит ли рисковать жизнью даже одного-единственного русского воина, если для страны из этого никакой пользы не видно? Выход к Балтийскому морю и возвращение Ливонии в лоно прародины - это лапша на уши будущим историкам. А на самом деле митрополиту хочется подмять под себя прибалтийские епархии, и уже самому решать - а разрешать ли там возведение костелов и молельных домов, и сколько брать золота за такое разрешение? Псковским купцам - единолично возить товары по Нарове и Чудскому озеру к своему городу по Балтике. Боярам же хочется прибрать новые, густонаселенные поместья, принадлежащие ныне римскому престолу и Ливонскому Ордену, добыть лишней славы и наград в схватках с не очень опасным врагом.

- Но государь силы Руси тратить на освоение Ливонии не желает, - словно отвечая мыслям Роси-на, продолжил Толбузин.

- Коли дань платить обещаются исправно, и главенство Москвы над собой лифляндцы признают, так чего копья ломать? - пожал плечами хозяин. - О чем спорить?

- Изгнать давно пора схизматиков немецких с земель наших исконных! заиграл желваками боярский сын. - Рыцарей поганых, что столько раз горя на наши земли приносили, лжесвященников, что имя Господа нечестивыми молитвами поганят!

Звучало это, конечно, красиво. Вот только смысл слов оставался все тем же: освободить земли епископств и орденские владения от прежних хозяев, чтобы можно было отписать их владельцам новым. И хотя присоединение к Руси новых земель - дело завсегда похвальное, однако в данном случае возможный прибыток явно не соответствовал затратам. Платить-то придется кровью... Ливония - это не Казанское или Астраханское ханство, что только набегами и жили, на чужих слезах силу свою взращивая. Вот их прижать к ногтю следовало в первую голову. Что, впрочем, царь уже сделал. А Прибалтика...

- Государь сил на схизматиков тратить не желает, - покачал головой Росин, - стало быть, и гадать тут не о чем.

Назад Дальше