Если не удавалось,возникалистолбцыточек,и
самолет вновь начинал метаться по небу в поисках "структуры".
Это было похоже на азартную напряженнейшую охоту, в которой участвовали
попеременно то человек, то машина, и при этом Тополь еще успевалподарить
Радину улыбку - то победную, то разочарованную, то виноватую.
Уже после четвертого пике Радин с неудовольствием подумалотом,что
предстоит еще пятое, а потом и шестое... Было же их - восемнадцать!
Наконец приземлились. Радин чувствовалсебяосновательновымотанным.
Какая мерзость: ему пришлось взять себя в руки, чтобы не дрожали колени! И
Топольсразууловилэто!Идяпоаэродромномуполю,онсказалс
извиняющейся улыбкой:
- Вам было неудобно в полете из-за костюма. Увастам,-онкивнул
вверх, в небо, - другие костюмы...
"Противоперегрузочные костюмы у нас точно такие же", - подумал Радин.
Говорить ему не хотелось.
До самолета, которым Радин должен был возвращаться в Москву, оставалось
четыре часа. Тополь пригласил его в гости.
Монорельсовая дорога унесла их за двестикилометров,вгород-спутник
Майское.Этозанялодвенадцатьминут.Времениоставалосьболеечем
достаточно. С вокзала пошли пешком.
Аллея вилась по склонам холмов, ответвляясь то влево, то вправо. Сквозь
листву тополей проглядывали высокие здания.
Тополь шагал широко, свободно размахивал руками, безмятежнопоглядывал
по сторонам. Радин же думал о том, что условия, вкоторыхработаетэтот
человек, давно уже открыли ему путь в космос. Но самон,каквидно,не
знает ни того, на что способен, ни того, что быть космонавтом - величайшая
радость.
- Сколько вам лет? - спросил он.
- Старый уже, - рассмеялся Тополь. - Двадцать шесть!
- Давно пикируете?
- Третий год.
- Этот метод применяют в других местах?
- Нет. Пока нигде. Он и родился в нашем отряде.
- Автоматы не могли бы сами вести наблюдения во время пикирования?
- Нет. Пока еще слишком многое приходится делать по интуиции.
Тополь смягчил эту фразу улыбкой. "Я не хвастаюсь, - сказала улыбка.-
Со временем автоматы будут справляться и сами".
- Ну а выгоды?
-Простымиполетамимыполучаемпрогноззапять-шестьчасовдо
землетрясения. Нашим методом - задевять-одиннадцать.Иногдаэтоимеет
очень большое значение. Особенно есливзонеземлетрясенияоказываются
города или гидросооружения.
"Поразительно, - подумал Радин. - За всевремяоннезадалмнени
одного вопроса! Что это? Отсутствие элементарной любознательности?"
Деревья расступились, открываятринадцатиэтажныйдомизголубогои
розового стекла, расчерченного алюминиевыми переплетами рам. На крыше дома
раскинулся сад. Зеленые водопады виноградных лоз низвергались сбалконов.
Вечер был жаркий и душный. На балконах наверняка царила прохлада.
- Вот здесь я живу. Комнаты мои натусторону.Онибезбалкона,-
Тополь протянул руку по направлению к дому.
На балконах наверняка царила прохлада.
- Вот здесь я живу. Комнаты мои натусторону.Онибезбалкона,-
Тополь протянул руку по направлению к дому.
И тотчас же, словно бы подчиняясь этому жесту, отподъездаотделилась
женщина в бело-красном плаще.
Почти бегом - счастливая, смеющаяся - она подошла к ним. Радинувидел,
что она так же молода, как и Тополь, ихотяслегкараскосаискуласта
("Татарка или монголка?" - подумалон),чем-тооченьпохожананего:
черноглаза, худощава, с отзывчиво подвижным лицом.
Смущенно улыбаясь, Тополь представил ее:
- Чайкен.
Радин вопросительно посмотрел на Тополя: "Жена? Невеста? Сестра?".
Тополь снял фуражку и надел на голову Чайкен.
"Жена", - решил Радин и отвел глаза: такое откровенное счастье выразило
вдруг лицо Чайкен.
Налифтеподнялисьнадесятыйэтаж.Топольнажалкнопку.Дверь
отодвинулась. Молодые люди пропустили Радина вперед. Он миновалкрошечный
коридорчик, открыл дверь и - вновь оказался на улице! Потолок и тристены
комнаты, куда он вошел, были прозрачны. Верхушка деревазеленымостровом
плыла на уровне пола, проектируясь нагладьморяисолнечнуюдорожку,
уходящую к горизонту.
Комната была почти пуста: два широких твердыхдивана,низкийстолик,
телеэкран в центре непрозрачной матово-золотистойстены,надэкраном-
ржаво-красная осенняя веточка полярнойберезкисбисернымилисточками.
Столик был завален таблицами и ведомостями. Одинизугловегозанимала
клавиатура встроенной в стол счетной машины.
- Садитесь, пожалуйста, - Чайкен указала Радину на диван.-Ясейчас
приготовлю чай.
Сначала Радин рассказывал столичные новости. Потом говорил о том, какая
погода стояла во время полета. Он чувствовал, что его присутствию искренне
рады, но в то же время видел, что, кроме общейбеседы,междуТополеми
Чайкенвсевремяидетсвой,особыйбезмолвныйразговор.Онибыли
откровенно счастливы, просто оттого, что находились вместе.
Первое время это сковывало Радина. Потом он понял, что дело не в них, а
в нем. Просто сам он совершенно иной человек, чем этот Тополь.Ипоэтому
жена его держит себя с ним не так, как Чайкен - сосвоиммужем.Видимо,
оба они с женой настолько уже привыкли не слишком радоваться привстречах
и не слишком огорчаться при расставаниях, что это стало их второю натурой.
"Недавно женаты, - подумал он. - Недели, может быть, месяцы..."
Но потом оказалось, что они были знакомы еще со школьных летиженаты
четвертый год...
- Вы тоже работаете в этой экспедиции? - спросил он Чайкен.
- Нет, что вы! - нараспев воскликнула она и оглянулась на мужа.-Это
было бы такое счастье!
- Она старший инженер-математик аэродромного вычислительного центра,-
пояснил Тополь.
- Ну все равно. В ваших занятиях очень многое схоже, - Радин указална
столик с ведомостями, - тем более, что вы и дома не расстаетесь с работой.
- Ой! - воскликнула Чайкен.