Ваш муж не будет знать о моем предложении.
Чайкен не ответила.
"Для этих людей счастье в другом, - подумал Радин. - Оно втом,чтобы
жить друг для друга. Быть вместе".
Сложное чувство превосходства, разочарования, грусти поднялосьвнем.
Эх вы, "передовые" люди Земли...
Он с неприязнью оглядел обстановку комнаты - такую простую. Взглянул на
столик с вычислениями... Как жаль, что эти люди оказались примитивней, чем
он подумал о них! Как жаль! Разочаровываясь в других,всегдастановишься
беднее сам...
Чайкенвсталасдивана,подошлакдвери,нажалакнопкувозле
выключателя. Стены потерялипрозрачность,сделалисьматово-золотистыми.
Комната словно уменьшилась, стала уютней.
Вернулся Тополь.
- Вил, ты не знаешь! - Чайкен встретила его у порога. - Тебе предлагают
отправиться в космос!
Тополь отстранил Чайкен и шагнул к Радину. Тот поспешно встал.
- В разговоре с вашей женой.ВилСергеевич,ядействительносделал
такое предложение, - проговорил он сухо. - Если бы вы согласились,выбы
завтра получили вызов на госкомиссию. Прошли бы ее успешно, - полетелибы
вместе.
Несколько мгновений он помолчал, поочередно глядя на молодых людей. Они
стояли рядом и смотрели на него.
- Я говорил уже об этом вашей жене, но я повторяю, - продолжал Радин, -
за минувшие десятилетия физический типчеловекаоченьулучшился.Почти
всякий, кому только нет еще сорока пяти лет,можетбытьвзятвполет.
Ракетный корабль автоматизирован почти на все сто процентов. Полгода-и
молодой человек будет натренирован, обучен Другоедело-подготовитьк
полету ученого. В экспедиционном космологе важен не толькообъемзнаний,
воля, диалектичность мышленья, - он взглянул на Чайкен и извинился улыбкой
за вторжение во внутренний мир ее мужа, - ноито,каковэтотчеловек
вообще, богат ли он душевно, скажем, так, как ваш Вил. Ученомутруднеев
космосе, чем космонавту-пилоту. Ученый менее загружен текущей работой,он
больше остаетсяодин,онбольшераздумывает.Ирешения,которыеон
принимает, имеют, в общем, гораздо большее значение, чем решения пилота. У
пилота верхний пределответственности-существованиекорабля,личная
судьба экипажа. У ученого - судьба открытия. Успех или неуспех экспедиции.
Отрицание или утверждение идеи, заложенной вэксперименте.Дляобщества
это имеет несравнимо большее значение, чем судьба одного корабля...
"Зачем я это им говорю?" - подумал он с досадой и умолк.
- Куда же лететь? - спросил Тополь.
- Шестьсот-семьсот миллионов километровотнашейЗемли.Всеголишь
четыре-пять астрономических единиц.
Он усмехнулся.
- Надолго?
- Рейс - десять-пятнадцать суток, два-три рейса в год. Предварительно -
около полутора лет тренировки.
- Вы женаты? - спросил Тополь.
- Да.
- Счастливо?
- Да.
- Я не имел в виду чего-либо чрезвычайного, - продолжал Радин:впервые
в жизни он извинялсязато,чтопосмелпредложитьмолодомучеловеку
попытать себя в космонавтике.
Предварительно -
около полутора лет тренировки.
- Вы женаты? - спросил Тополь.
- Да.
- Счастливо?
- Да.
- Я не имел в виду чего-либо чрезвычайного, - продолжал Радин:впервые
в жизни он извинялсязато,чтопосмелпредложитьмолодомучеловеку
попытать себя в космонавтике. - Мои словашлиотискреннеговосхищения
вами обоими. И то, что нам предстояло бы делать, неявляетсятайной.Об
этом трубит весь мир. Вы обратили внимание на мои документы -якомандир
Космического отряда Службы Охраны Будущего.
- Той самой? - спросила Чайкен.
- Той самой, - ответил Радин с вызовом.
- И сколько человек в отряде? - спросил Тополь.
- Два. Я и мой спутник. Два человека и специальный корабль с автономным
ресурсом в сто суток и максимальной скоростью десятьтысячкилометровв
секунду. Он из серии кораблей с постоянным ускорением полета. Его еще нет.
Он строится.
Чайкен вновь забралась на диван с ногами и умостилась в уголке.
Тополь с любовью следил за ее движениями.
И Радину стало особенно неприятно. Получалось, что онгостемвошелв
этот счастливый мирок и предательски едва не разрушил его.
Опять зазвенел виафон. Тополь вышел из комнаты.
Радин подошел к дивану, на котором сидела Чайкен.
- Вы сердитесь на меня?
- Я? - Чайкен, не меняя позы, снизу вверх посмотрела наРадина.-За
что мне сердиться?
- Вы должны понять меня... В одном из последних полетов на плечимоего
друга, удивительногочеловека,скоторымясделалпятьрейсов,это
Талпанов, вы о нем слышали... И вот на егоплечилегласлишкомбольшая
тяжесть. Теперь он не может покидать Землю. Вы простите, мне как-то трудно
выражаться ясней. Мы с ним понимали друг друга почти безслов.Даразве
это одно! Мы были не просто два человека. Мы составляли экипажкорабля-
космический коллектив! Это редкоесочетание.Чемдальшемыуходимот
Земли, тем важней, чтобы в экипаж входили не толькобольшиеспециалисты,
но и такие люди, которые испытываютвзаимнуюпривязанность,восхищаются
друг другом. У меня много друзей, в том числе и ученые. Но мне показалось,
что именно ваш муж мог бы стать для меня таким спутником. Мнепоказалось,
что мы бы идеально сработались с ним. Если, конечно, я подойду ему.
Чайкен пожала плечами:
- Отпустить... Не отпустить...Словноребенка.Этожезнаетекак?
Отпущу - он все равно мой. Не отпущу - могу вообще потерять.
- Зачем вы сказали ему о моем предложении? - воскликнул Радин.
Чайкен еще раз пожала плечами:
- Вил с детства,каквсемальчишки,мечталокосмосе,специально
готовился. Из-за меня, чтобы не улетать далеко, стал геофизиком.Развея
могла его теперь обокрасть? А может, и раньше обкрадывала, удерживая возле
себя?..
Вернулся Тополь.
- Мне пора, - Радин протянул ему руку.
Тополь, не заметив этого, пристально смотрел на него.
- Я не совсем понял: вы говорили серьезно? Вы действительнопредлагали
мне с вами работать?
Радин ограничился жестом: "Понимайте, как знаете".