Посколькупредводителинашизаявили
решительныйотказсвязатьсебяподобногородавассальными
обязательствами, он, как передают,изрекужасающеепроклятие
Братствуи нашему походу. Но рассказ мой передает лишь то, что
передавалось шепотом из уст в уста; самипредводителиникогда
неговорилипроэтони слова. В любом случае представляется
возможным, чтонашизыбкиеотношениясХранителямикороны
способствовалитому,чтоБратство наше некоторое время имело
незаслуженную репутацию секретного сообщества,имеющегоцелью
восстановление монархии.
Однаждымнедовелось пережить вместе с другими, как один
из моих товарищей переменил свой образмыслей,попралногами
свой обет и вернулся во тьму безверия. Это был молодой человек,
которыймне определенно нравился. Личный мотив, увлекавший его
в направлении страны Востока, состоял в том, чтоемухотелось
увидетьгробпророкаМухаммеда,будтобы,какон слыхал,
свободно витающий в воздухе. Когда мы задержалисьводномиз
швабскихилиалеманскихгородишек,чтобыпереждать
препятствовавшеенашемудальнейшемупутизловещее
противостояниеСатурна и Луны, этот злополучный человек, уже и
ранее являвший черты уныния искованности,повстречалодного
старогосвоегоучителя,ккоторому со школьных годов привык
относиться с обожанием; и этому учителю удалось заставить юношу
снова увидеть наше дело в таком свете, каконопредставляется
неверующим.Послевизита к учителю несчастный вернулся на наш
привалвужасающемвозбуждении,сперекошеннымлицом,он
яростношумелпередшатромпредводителей,и когда глашатай
вышел к нему, он крикнул тому вгневе,чтонехочетбольше
участвовать в этом шутовском шествии, которое никогда не придет
наВосток,что ему надоело прерывать путешествие на целые дни
из-за нелепых астрологическихопасений,чтоемуосточертело
безделье,осточертели праздники цветов и ребяческие процессии,
осточертело важничание с магией и привычка смешиватьпоэзиюи
жизнь,чтоонпорываетсовсемэтим,швыряетподноги
предводителям свое кольцо ипокорнейшераскланивается,чтобы
при помощи испытанной железной дороги вернуться на свою родину,
ксвоейполезнойработе.Этобылонеприятноеи печальное
мгновение, унассжималисьсердцаотстыдазабезумцаи
одновременноотжалостикнему.Глашатайдоброжелательно
выслушал его и с улыбкой наклонилсязаброшеннымкольцом,а
затемсказалголосом,прозрачное спокойствие которого должно
было бы устыдить шумливого бунтаря:
-- Итак, ты распростился с намиивернешьсякжелезной
дороге,крассудкуикполезномутруду. Ты распростился с
Братством, распростился с шествием на Восток,
распростился с волшебством, праздниками цветов, с поэзией.
Ты распростился с
Братством, распростился с шествием на Восток,
распростился с волшебством, праздниками цветов, с поэзией.
Ты свободен, ты разрешен от твоего обета.
-- И от клятвы хранить молчание? --беспокойновыкрикнул
свой вопрос отступник.
-- И от клятвы хранить молчание,-- ответил ему глашатай.--
Припомни:тыпоклялсянеговорить перед неверующими о тайне
Братства. Но, поскольку мы видим, что ты забыл тайну, ты никому
не сможешь ее поведать.
-- Разве я что-то забыл? Ничего я незабыл!--вскричал
юноша,ноимовладеланеуверенность,и,едваглашатай
повернулся к нему спиной иудалилсявшатер,оннеожиданно
пустился в бегство.
Намвсембыложальего,ноднинашибыли так густо
насыщены переживаниями, чтояпозабылегонеобычнобыстро.
Однако еще некоторое время спустя, когда о нем, по-видимому, не
думалужениктоизнас,нам случалось во многих деревнях и
городах, через которые проходил наш путь,слышатьотместных
жителейрассказыобэтом самом юноше. Был тут, говорили нам,
один молодойчеловек--иониописывалиеговточностии
называлипо имени,-- который повсюду вас разыскивает. Сначала,
по слухам, онрассказывал,будтопринадлежиткБратствуи
простоотсталисбился с пути на переходе, но затем принялся
плакать и поведал, что был нам неверен идезертировал,однако
теперь-де видит, что жизнь без Братства для него невозможна, он
хочетидолженнас разыскать, чтобы кинуться предводителям в
ноги и вымолить у них прощение. То тут,тотамнамсноваи
сноварассказывалиэтуисторию;кудабымынипришли,
несчастный, как выяснялось, только что ушел оттуда. Мы спросили
глашатая, что он об этом думает и чем это кончится.
-- Не думаю, что он найдет нас,--ответил глашатайкратко.
И тот вправду нас не нашел, мы его больше не видели.
Однажды, когда один из наших предводителей вступил со мной
в конфиденциальную беседу, я набрался храбрости и задал вопрос,
как все-такиобстоитделос этим отпавшим братом. Ведь он же
раскаялся и силится нас найти, говорил я, необходимо помочь ему
исправить свою ошибку, и в будущем, возможно, онпокажетсебя
вернейшим между собратьями. Предводитель ответил так:
-- Еслионнайдетпутьвозврата,этобудетдлянас
радостью. Облегчить ему поиски мы не можем.Онсамзатруднил
себевторичное обретение веры, и я боюсь, что он нас не увидит
и не узнает, даже если мы пройдем рядом с ним. Онсделалсебя
незрячим.Раскаяние само по себе не пользует нимало, благодати
нельзя купить раскаянием, еевообщенельзякупить.Подобное
случалосьужесомногими,великиеипрославленныелюди
разделили судьбу нашего юноши. Однажды в молодые годы им светил
свет, однажды им дано было увидеть звезду и последовать за ней,
но затем пришел насмешливый разум мира сего, пришломалодушие,
пришлимнимыенеудачи, усталость и разочарование, и они снова
потеряли себя, снова перестали видеть.