- Что?
- Но с кем-то он должен был поделиться, если хотел покончить с собой. Кому-то должен был сказать, что все, конец, нет дыхания...
- А ты многих расспрашивал?
- Да не имел я права ни у кого и ни о чем спрашивать. Только так, косвенно.
- А в институте, где он работал, думали, что у него жена актриса?
- Ну, когда женился, он шутил, что его жена будущая знаменитость, что она поступает в театральный. Но домой к себе никого не приглашал. Подумай сам, она - несостоявшаяся актриса, он - непризнанный художник. Ну, что же им приглашать в дом кого-то. Не очень-то приятно. Люди могли бы поиронизировать над этой тщеславной парочкой... Мне нужны факты, а у меня их нет. А в живописи, да еще в такой, я ни фига не смыслю...
- Сначала была фантазия, - пошутил Ваграм, - лишь потом она становилась действительностью. Или фактами. Все, что есть на земле прекрасного, создано человеческой фантазией. А все уродливое создано на земле теми, кто в нее не верил.
- Записать? Или можно просто запомнить?
- Запиши на манжете, что мы настолько далеки от истины, насколько уродство попирает красоту, а по утрам смейся.
- Мне необходимы доказательства, какой была смерть Вадима Карина.
- Смертью занимаешься ты. И вообще, тебе не надоели все твои грабежи, кражи, убийства, коррупция?.. Все твои мрачные персонажи? А что же ты не принес бутерброды?
- Ночью есть вредно.
- Что-то мне мешает...
- Что?
- Имя... Почему Карина звали Вадимом, а не Виктором?
- Потому что его звали не Виктором, а Вадимом.
- И напрасно. Имя - это очень серьезный аргумент в искусстве. И вообще, звуковой ряд имен - это сложная структура времени...
- Хорошо, что я не Мефодий, туго бы мне пришлось. Но картины писал Вадим Карин. И это неопровержимо.
- Этого никто и не опровергает.
Тигр зарычал: р-р-р! Глаза его засверкали, и он привстал на передние лапы. Шкура переливалась зелено-желтыми волнами. Электронным чутьем он легко улавливал малейшие изменения привычного спокойного ритма в доме и не переносил, когда на хозяина повышали голос. Ваграм погладил зверя: - Иди в спальню и отдохни на своем коврике. И он послушно отправился в спальню.
- Нервный зверь!
- Олег! Мы имеем дело с феноменом, где общепринятый анализ нас заведет в тупик. Реальность у нас с тобой только одна - произведения художника. Поэмы Гомера есть. Будем искать погибшую Трою. Но прежде всего необходимо выяснить судьбу женщины, которую он любил.
- А жена?.. Он разве ее не любил?
- Не знаю, но среди выставленных картин портрета жены нет. Так? Или не так?
- Так, профессор, так, но странно.
- Что-то должно быть странным... Что-то странным должно быть.
- Но отрицать вообще, что портрет жены существует... не рано ли?
- Не знаю. Я тебе сказал. Я пока ничего не знаю.
- А если Карина не хочет его выставлять... Ну, представь себе, она на этом портрете более чем обнаженная. Так может быть?
- Может, Олег, может. Но только Карина не святая. Совсем не святая... А вполне современное декольтированное создание. И если бы действительно был такой портрет обнаженной Кариной, я думаю, она бы его рекламировала без всякой застенчивости.
- Ты считаешь, что такого портрета нет?
- Такой портрет есть, но только это не портрет жены.
- А чей же?
- Женщины, что играла главную женскую роль в его жизни.
- Кем же была для него Карина: прислугой, домработницей, горничной?..
- Кем-то была... Но пока мы не будем знать, кто наша прекрасная незнакомка, мы не сдвинемся с места.
- А в "Винном погребке в Таллине"... тут несколько женщин.
- Нет. В "Винном погребке" действие происходит лет двадцать пять назад. Совсем иная генерация... Она должна быть намного моложе...
- Но по звездным пейзажам и земляничным полянам в галактиках не очень-то восстановишь женское лицо...
- Ну и что? У нас есть картины, и выбора, альтернативы нет.
- А некоторые из акварелей просто кричат...
- Что? Повтори...
- Я сказал, на некоторых из акварелей просто крик.
- Крик?
- Да. Крик... А как это иначе назвать?
- Называть иначе не надо... Ты заговорил о причине. Но где портрет женщины, кому он кричит. Кто она - эта женщина?
- Это я тебя спрашиваю! Кто? - сказал Олег.
- А горячие пирожки с мясом любишь?
- Очень. Давай.
- А вот взгляни на эту репродукцию.
- Я ее помню. Это "Салон самолета".
- А откуда летит самолет?.. Обворожительная стюардесса...
- Да, пожалуй...
- Красота ее, конечно, преувеличена. Здесь чувствуется особое, даже ревнивое отношение автора к стюардессе. В ней есть собирательные черты. А нам с тобой нужен конкретный образ...
- Кстати, насколько я знаю Прибалтику, такой приятный сервис с горячим кофе и горячими пирожками ожидает только тех пассажиров, которые летят из Таллина. И все это за сорок копеек в воздухе.
- Да, она очень похожа на эстонку. Ты прав, Олег... феноменальная наблюдательность и фантастическая память...
- Что за патетика, профессор?
- Это не патетика. Стюардесса и салон самолета писались не с натуры... не с натуры... А все детали переданы точно. Абсолютно точно. Даже пар идет из кофейных чашечек, меняясь в цвете... Дело в том, что это одна из первых картин. Здесь еще есть в манере некий натурализм и конкретность. Здесь свобода цвета все-таки скована и подчинена конкретным деталям.
- А остальные картины написаны в другой манере? И не по памяти?
- Нет. Все картины написаны по памяти. За исключением двух-трех, и, надо признать, самых слабых. Видимо, конкретность сковывала автора. И он перестал ей доверять.
- И ты снова будешь утверждать, что все это произошло за одну весну? По-моему, на изменение манеры у художников уходят годы, десятки лет?
- Верно, Олег, верно. Но здесь все исключительно. Художник, видимо, чувствовал, что у него нет этих десяти лет. Что у него всего на это - только один или два дня... или даже несколько часов.
- Ваграм, а ты не увлекаешься?
- Нет... А вот теперь взгляни на "Автопортрет" Виктора Карина.
- Вадима. Вадима Карина, а не Виктора.
- Извини. Просто мне имя Виктор больше нравится.
- Мало ли что тебе нравится...
- Хорошо. Вадима. Постараюсь не забыть... И там, и тут одни и те же краски - на "Автопортрете" и "В салоне самолета". Одна и та же информация цветом. Одно ироническое настроение. Когда я посмотрел первый раз, я вздрогнул от ощущения, что здесь не две картины, а одна. Их невозможно разделить, как будто парный портрет. Значит, обе картины автор писал одновременно.
- То есть Карин любил стюардессу?
- Я ищу преступника.
- Ничего себе поворотик. Неужели Карин любил стюардессу?
- Знакомство Карина с будущей любимой женщиной произошло здесь, в этом салоне самолета. Это для меня бесспорно, как бесспорно и то, что смерть Карина была не первой и не последней... И сама драма началась раньше, чем он был убит...
Но тут крупным планом есть еще вторая женщина. Именно она сидит рядом с Кариным. Правда, они оба сидят к нам спиной.
- Эту загадку нам с тобой и надо разгадать. Лицо женщины, что сидит к нам спиной. И дать этой женщине имя. Условное имя.
- А ее называй как тебе удобнее.
- Прекрасно, вот картина - "Ника Самофракийская"... Назовем ее Никой. Просто Ника. Коротко и просто.
- Ты чем-то огорчен?
- Нет... Нет... Садимся в самолет и летим вместе с Никой, Кариным и стюардессой. Это был, конечно, вечерний рейс. Освещение в картине вечернее. Итак, рейсом Таллин - Москва... Посмотрим, как произошло это знакомство...
САМОЛЕТ ЛЕТЕЛ ИЗ ТАЛЛИНА
Вадим Карин и Ника сидели рядом. Карин рисовал в блокноте карикатуры на пассажиров.
- Почему вы на всех рисуете карикатуры? Вам кажутся люди смешными? спросила Ника.
- Смешными? Нет... забавными.