Стюардесса проходила по салону, предлагая горячий кофе и горячие пирожки с мясом и с капустой. Это было почти по-домашнему. Она подошла к Карину и Нике и с приятным эстонским акцентом сказала:
- Пирожки и кофе горячий. Будете?
Ника взяла кофе и пирожок.
- Сколько я вам должна?
- Деньги потом. В конце рейса... А ваш сосед не хочет горячий кофе?
Карин рисовал.
- Эй, - запросто обратилась к Карину Ника, - вам предлагают кофе. Вы хотя бы посмотрели, кто предлагает.
Карин весело посмотрел на Нику, а потом на стюардессу.
- Ну, если это так вкусно, давайте два пирожка и два кофе.
- Я думала, вы йог... А вы обжора!
- Дать еще? - стюардесса засмеялась.
- Еще два пирожка.
Стюардесса дала еще два пирожка, но почему-то не уходила.
- Вкуснятина! - сказал Карин. - Кто у вас занимается этим творчеством?.. Пекут прямо на борту самолета?..
- Да, пекут... Все? Больше не будете?
- А меня в открытый космос пассажиры не выкинут?
- Ну, тогда я пошла...
- А деньги, деньги?
- В конце рейса... - стюардесса ушла.
- Сервис! Послушайте, соседка! Сервис! Где мы находимся? Эта стюардесса случайно не ангел с крылышками?
И Карин снова принялся рисовать карикатуры... Когда самолет прилетел, Ника сказала Карину:
- У вас есть визитная карточка?
- Есть, - сказал Карин, - а что?
- Ничего, - сказала Ника,- давайте сюда свою визитную карточку...
- А если я не дам? - спросил Карин.
- Так надо, - сказала Ника, - дайте!
- Хорошо, - Карин улыбнулся, вырвал из блокнота листок и на нем написал свой адрес и телефон.
По трапу они спускались уже не вместе. Прощаясь, Вадим Карин улыбнулся стюардессе. Стюардесса сказала ему: "До свидания" - и тоже очень откровенно улыбнулась.
- Звоните, когда будете в Москве, - сказал ей Карин.
- Хорошо, а куда звонить? - спросила стюардесса.
- Запомните, - спросил Карин, - 231-31-31?..
- Запомню!
- И не забудьте привезти вкусные пирожки...
Ника, которая была уже внизу, почувствовала спиной, обернулась и погрозила Карину пальчиком. Стюардесса понимающе улыбнулась Нике. Ника пошла на стоянку автобуса. Карин пошел на стоянку такси.
- Эй! - крикнула Ника, когда Карин садился в такси. - Возьмите меня! Какого черта вы не говорите "до свидания"!
Но Карин не обернулся. Он ее не слышал...
- ...Все было так, как бывает в двадцатом веке... Вот этой Ники нам с тобой очень недостает.
- Но кто она, эта твоя Ника?
- Может быть, в этой встрече не все достоверно. Но Карин познакомился с ней и сам не подозревал, кем она станет в его жизни. И знакомство произошло в этом салоне самолета.
- Но куда экзотичнее познакомиться в винном погребке. Вот здесь, вот за этим столиком. Мне нравится этот "Винный погребок в Таллине", - сказал Олег.
- Экзотичнее?.. Но за этим столиком произошло совсем другое знакомство... Меня беспокоит вот какая штука...
- Какая?
- Как будто кто-то смотрит на обворожительную стюардессу со скрытой иронией.
- Да... Что-то неуловимое есть. Но очень уж неуловимое...
- Если бы Карин любил стюардессу, он бы ее не нарисовал чересчур маленькой...
- Он бы ею заслонил все небо? - Олег захохотал. - Маленькая, но красивая!..
- Красивая, но маленькая! Она обворожительна, она красива, но самолет летит так же, как он летел...
- А что, нужна катастрофа?.. Где авиационная катастрофа? Какой-то кошмар! Летит себе и летит! А может, он разбился, когда он летел назад из Москвы в Таллин? На этой авиалинии с катастрофами сущая неразбериха.
- Олег, Ника сидит к нам спиной, но художнику как-то удалось найти для нее загадочные линии. Эта ее загадочность притягивает. Она является центром внимания. Словом, нравственный или любовный треугольник налицо. Поэтому я и разыграл сцену знакомства в самолете, как ты ее видел.
- Когда же Карин встречался со стюардессой, а когда с Никой?
- Стюардесса живет в Таллине, - Ваграм отглотнул из чашечки кофе, - а Карин в Москве.
- Ну и что? Для модных и красивых женщин расстояние ничего не значит.
- Тебе хочется, чтобы у Карина был роман со стюардессой.
- Но какие-то отношения у них были, раз он ей оставил свой телефон.
- Олег, ты, кажется, ищешь близких Карину людей...
- Близких? Это моя главная задача.
- Неглавных задач у тебя не бывает.
- С его родителями совсем глухо. И ни единого родственника.
- Но это вроде по твоему ведомству. Наведи справки...
- Справки я могу навести, - Олег сделал несколько гимнастических движений, снимающих усталость, - но сейчас от родственных связей ничего не осталось. Сестра не знает, что у нее есть брат. Брат не знает, что у него есть сестра. А! Каким был Вадим Карин в детстве? Каким он был ребенком? И что это было за воспитание? Готовился ли он еще в детстве или в юности стать художником, а потом забросил свою мечту и поступил в технический вуз? И какой была атмосфера в доме, в котором он рос?.. Отца он не знал. Только одна мать. И та умерла одиннадцать лет назад.
- Вот мы и вернулись к твоему "Винному погребку в Таллине", он как раз написан красками воспоминаний.
- Мой любимый погребок, погребок.
- Возможно, это буквально про его мать. Или про его отца... Мы можем с тобой только предположить по теории вероятности, что эта картина о его родителях. Очевидно, действие в погребке происходит в середине или в конце пятидесятых годов. Тогда - особенно в Прибалтике - еще можно было услышать разговор людей с запахами из романов Стефана Цвейга, Ремарка, бергмановского кинематографа, лица с наивной или сентиментальной надеждой, что ничего особенного в мире не произошло. Тогда редко кто понимал, что землян спасет только единая судьба и что время устремилось именно по этому каналу. Все это было не так уж и давно... Нам тогда было лет по десять.
- Поменьше, наверное, - сказал Олег.
- Так что чуть-чуть обернуться назад - и мы с тобой услышим уплывающие звуки танго и встревоженный, перепутанный разговор на черно-белом фоне того времени...
ВИННЫЙ ПОГРЕБОК В ТАЛЛИНЕ
- ...Ничего не помните? Я еще не встречал женщин, которые бы ничего не помнили. И которым не хотелось бы сравнить то, что у них было, с тем, что у них есть...
- Есть...
- Ну, да... Теперь.
- Ну, все-таки я вам кое-что расскажу... Не знаю, будет ли это правдой... Скорее всего - нет... Но я вам обещаю, что, пока я буду рассказывать, это будет правдой. Это будет так, как было...
- Да... Странно...
- Ну отчего же? Когда я буду смеяться, вы не верьте мне. Это совсем не значит, что я смеюсь. Я уже давно заметила, что я смеюсь, как правило, просто так. И вовсе не потому, что мне смешно. Я иногда чувствую себя актрисой. Между прочим, я когда-то хотела стать великой актрисой. Нет! Никогда я не мечтала и не собиралась. Но есть же такие профессии, которыми в разговоре можно пользоваться как хочешь? Вот вы? Вы не были... клоуном?
- Нет.
- Вы так говорите "нет", как будто были.
- Я не был клоуном.
- Да!.. Так я вам и поверила!
- Но я им не был.
- А на велосипеде вы когда-нибудь катались?
- Что?.. На велосипеде?
- Ну да! На детском велосипедике? Вы любите чернику? Вот такая полянка зеленая, а на ней растет, как смешные детские глаза, черника. Они смотрят на тебя и не понимают, что тебе надо, чего ты от них хочешь... Вы в детстве не бегали на такую полянку? Ну, может быть, не в детстве, а в юности? Я все забыла про эту чернику... Значит, я вам уже рассказывала?..
- Вы не могли мне рассказывать, потому что я первый раз вас вижу.
- Разве первый? А почему же вы тогда вспомнили?
- Я? Я вспомнил не это. Я вспомнил, но это вас не касается. Об этом рассказывал мне кто-то другой.
- Кто-то другой... Или другая?
- Это совсем неважно.
- Знаете? В тот раз в самолет я взяла с собой корзинку с черникой.