По сторонам, за лиственной завесой, мелькали живописные домики, постепенно теряя в высоте.
— Полагаешь, случайность? — спросила Энни.
— Всяко возможно. Вообще здесь полно отморозков, которые носятся по дорогам, полагаясь больше на везение да крепость своей брони.
— Или забираются по утрам в номера, — негромко прибавила она
Геральд хмыкнул, но продолжил:
— Куда больше я опасаюсь лохов, плюхающих на тихоходах. Вот они непредсказуемы. Куда повернут, где затормозят? Похоже, сами не ведают. И как еще не выбили всех!.. Или эти птички плодятся быстрей, чем их сбивают?
Усохшие до единственного этажа строения наконец остались сзади, и дорога заструилась меж холмов, затопленных пышной зеленью. А впереди уже громоздились горы. Собственно, их было видно и в городе, но там они принимались за эффектные декорации, а вот отсюда впечатляли куда сильней. И приближались с каждой минутой, на глазах проступая сквозь белесую дымку, — так что сомнений в их реальности не оставалось.
— Ты столько рассказал мне за эти ночи, — вновь заговорила Энни. — Но днем все принимаешь иначе.
— Критичнее, да? — откликнулся Геральд. — И на здоровье. Главное, чтобы это не стало для тебя сюрпризом.
— А ты сам до сих пор веришь в сказки?
— Ну, раз не верю в богов… Чем еще заменить религию?
— Ведь это ересь, милый.
— Именно, — подтвердил Геральд. — Поскольку отвергается основными конфессиями. Ишь, чего выдумали: бессмертие тел! А на что тогда царство божье? Эдак и рай станут устраивать на земле… Собственно, почему нет? Лично мне нравится тут — по крайней мере не скучно. А изредка даже испытываешь блаженство. К примеру, нынешней ночью.
— Льстец.
— Скорее бахвал, — возразил он. — Экую фемину отхватил!
— Ну, если честно, и мне с тобой не противно.
— Ах, негодница!.. А кто стенал на весь отель?
— Что, в самом деле? Ужас какой!
Впрочем, Энни не выглядела смущенной.
— Ты не сворачивай, ладно? — прибавила она. — Ближе к теме.
— Ладно, — согласился Геральд. — Вот ты можешь ответить, с чего тебя занесло сюда?
— Пожалуй… нет.
— Тащило словно бы потоком, да? В том и дело, что многие ветра дуют нынче в эти места. Слишком много происходит тут странного. А если вспомнить разнообразную и опасную живность, явно пришедшую издалека…
— Ну, это ж и вовсе слухи!
— Просто ты плохо информирована, — заметил Геральд. — Поверь, уже собрана целая коллекция. Хотя экспонировать ее не спешат. К чему лишний ажиотаж, верно? Тем более, чужеродное зверье не исчерпывает проблемы.
— Имеешь в виду… пришельцев?
— Выходцев! — хохотнул он. — С того света. Во всяком случае, на обычных инопланетян они не похожи. Хотя, насколько знаю, человекоподобны на удивление. А может, умело маскируются: этакая мимикрия на клеточном уровне. Но ведь больше пугает похожее, разве нет? Или знакомое, хотя бы смутно. Иначе откуда взяться ассоциациям?
— Странно: в Бога ты не веришь, а…
— В дьявола? Ну, с ним-то людей роднит куда больше! Хотя и ваш боженька, если разобраться, субъект не из приятных.
Заметив, как помрачнело ее лицо, Геральд тотчас сдал назад:
— Прости, постараюсь не заступать… Так вот, об этих, условно говоря, пришельцах сведения разноречивые. Тем более, что впрямую они себя не проявляют и на виду стараются не мелькать. А судить о них по делам их…
— Ты ж сказал: человекоподобны, — перебила Энни, на секунду забыв о приличиях. И тут же прикусила язычок.
Улыбнувшись, Геральд ответил:
— Ну да, поскольку разумные монстры в округе не замечены. Что же до поведения чужаков… Складывается впечатление, будто тут орудуют сразу две или три пришлых расы.
— Послушай, Гарри, — осторожно сказала Энни, — а ты вообще… нормальный?
Он расхохотался, откинув голову, даже похлопал ладонями о руль.
А Горбунок, разделяя его веселье, выписал по шоссе аккуратный зигзаг.
— Справку показать? — спросил Геральд. — Таких нормальных поискать! И к легковерам не отношусь. А что толкую про чудеса, так каждый свой тезис могу обосновать.
— Но почему об этом молчит церковь?
— А почему молчат власти? Между прочим, местный губернатор и краевой митрополит дружны на удивление — этакая смычка чинуш и слуг божьих. Причем союз сей зиждется на взаимной выгоде: души прихожан в обмен на мирские блага.
— Похоже, ты опять заступаешь, — сухо заметила Энни.
— Э нет, милая, позволь! — не согласился Геральд. — Богу богово, а церковники — особая статья. Уж эти попики-гэбисты!.. Или ты не отделяешь религию от служителей?
— Ты настолько не любишь «бесов»?
— На дух не переношу, — признался он. — Ни губернских, ни федеральных. И есть основания, поверь. Кстати, здешние попы решили отделиться от метрополии. По-твоему, это спроста? Уж кто-кто, а православы всегда держали нос по ветру — за исключением тех, кто шел под топор. И вот так, мало-помалу, строптивцев отлучили всех.
— Ты-то об этом откуда знаешь?
— Уж знаю, — улыбнулся Геральд. — Имел касательство и до сих пор знаком со многими. Но еще любопытней, что иерархи ведущих конфессий Приграничья, прежде враждовавшие, ныне проявляют единодушие. И такую же трогательную солидарность с угнетателями показывают коммунары — прямо идиллия. Этакий райский сад, где предаторы мирно уживаются со своим кормом.
— Не веришь в добрую волю, да?
— Возраст не тот. Слишком часто за благостным фасадом обнаруживал уродливую машинерию, а это, знаешь, излечивает от иллюзий.
— Может, ты затаил обиду на бывших коллег? Отсюда и неприязнь.
— При чем тут обида? — удивился он. — Обижаются на близких, а мне просто разонравилось там. С государством, милая моя, как с дьяволом, — лучше не сближаться сверх неизбежного, поскольку отдалиться затем крайне сложно. Особенно это касается некоторых его учреждений. То есть тропка на кладбище открыта всегда!.. Во всякой игре главное — вовремя затормозить.
— Как в наркотиках?
— Вот-вот, — одобрительно кивнул Геральд. — Что называется, «соскочил с иглы».
— Имеешь в виду карьеру?
— Всё суета: власть, слава, роскошь!.. Комфорт— другое дело.
— А долг?
— Перед кем? Кому я чего должен, а? Ты вдумайся!.. У каждого есть собственный круг, коему он подотчетен. И либо этот круг очень широк — по родству крови; либо совсем мал — по родству воззрений. Все же прочее зовется стаей, ибо сцементировано выгодой. Так вот, благополучие ближнего круга для меня важней любого долга — к начальству, нации, стране. Переболел, знаешь ли, — иммунитет!..
Энни вдруг зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью. Все-таки ей не хватило четырех часов сна, да и накопилось — за двое суток.
— Можешь вздремнуть, — сказал он, нажатием клавиши превращая ее кресло в лежак. — Или погляди фильм — в моей кинотеке сыщется любое новье.
Отвлекаться на экран женщина не захотела, а скорее побоялась отвлечь водителя. По своему обыкновению Геральд все делал разом: говорил, рулил, настраивал технику, смаковал персики, — кажется, это тревожило Энни. И совершенно напрасно: он не из тех, кто рискует зря. Вождение требует сосредоточенности лишь в первые годы, а с опытом навыки врастают настолько, что больше не требуют участия сознания. Во всяком случае, пока скорость не перевалит на третью сотню… или на тебя не ведут охоту. Как сейчас, например. И это уже не случайность.
— Не думал, что меня вычислят так скоро, — пробормотал Геральд. — Или настучал кто?
— Что-то не так? — встрепенулась Энни.
— Оглянись… Нет-нет, не на дорогу— выше.
— Вертолет, — сообщила она. — Черный. А почему не слышно гула?
— Особая модель, из последних разработок.