— Прими наш скромный дар, Создатель дорог — торжественно и тихо произнес Банан, провожая взглядом пустое водительское кресло с обрывками кожзаменителя…
* * *
— Ну, вот примерно, так, товарищ прокурор…
— Можно просто по имени-отчеству, гражданин Следователь, хе-хе… Я все, конечно, понимаю, и не такое бывает, но откуда у вас тут какой-то каток без водителя? Должен же был быть кто-то за рулем или там за рычагами сидеть? Может, это они сами, эти… как их… истребители, или как вы их называете?
— Возможно, но, по-моему, это не меняет сути дела,…
— Как это не меняет, когда у нас, может быть, взрослый свидетель? Я вообще, честно говоря, не вижу особой связи между описанными вами авариями и этими вашими же игрушками. По-моему, обыкновенное хулиганство, что уже не в нашей компетенции. Жертв ведь пока, слава Богу, нет?
— Нет. Пока. Только травмы…
— Вот, я и говорю: пускай МВД разбирается. Зачем вся эта мистика?
— Я же сказал уже, товарищ… э-э… прокурор, что спецы проанализировали ДТП, которые произошли сверх обычной месячной нормы и количество игрушек. Еще раз подчеркиваю: модели игрушек и оригиналов практически совпадают…
— По-моему, вы, простите, за уши подтягиваете факты под имеющиеся у вас версии. Вам ведь просто кто-то дал наводку, я прав? И в действительности там не просто хулиганы?
— Ну… Да, в общем-то… Из журналистских кругов нашептали… Нам кажется, что это один из эпизодов деятельности то ли какой-то секты, то ли молодежной группировки… И вот представители церкви жаловались…
— М-да… Интересные вещи происходят в нашем городе… Весьма интересные… Представители церкви… Хм… Вот раньше, когда у руля была партия, почему-то такой экзотики не наблюдалось. Все было тихо, спокойно. Раскрываемость какая была, а? Красота! Работали крепко, ух! Четко все было: украл, выпил, сел. Убил — и к стенке. А теперь чуть что — следователи охают, хватаются за голову и бегут к экстрасенсам. Профессионализм падает, что ли? Не понятно, не понятно… Как вы считаете?
— Я считаю, что при партии было довольно тоскливо… Скучно, я бы сказал. Хотя, я думаю, на многие вещи просто закрывали глаза…
— Да уж… Теперь скуку как рукой сняло, а? Что делают, что творят? И главное — зачем? Ну, что им не сидится, а? Уровень жизни, как-никак растет, с голодухи не пухнут, на ролики, вон, денег хватает! На плэйеры всякие… Так нет же — что для молодежи не делай — она все равно сделает по своему, при чем так, чтобы непременно вогнать взрослых в ступор. Вот раздай всем по миллиону — так они специально в рубища оденутся, перестанут мыться и будут деньгами костры разжигать! Какой тут может быть правопорядок — без крепкой руки, да без комсомола?… воему, при чем так, чтобы непри чем так, чтобы неприменно вогнать взрослых в ступор.
— Мне кажется, что дело прокуратуры — контролировать соблюдение законности. Остальное нас не касается…
— Правильно, Следователь, правильно! А как определишь, соблюдается ли законность, когда они вообще черте чем занимаются? Если не вообще понимаешь, что они творят и к чему ведут? Ладно, это все эмоции. Теперь конкретнее по вашим авариям… Тут Кавказом, случайно, не попахивает? Допустим, подстрекает кто малолеток? Может, безопасность подключить?
— И этого исключать нельзя. Хотя форсировать пока не стоит, пожалуй…
— Ну-ну, Следователь… Если что — вся ответственность на вас. Разбирайтесь. Только вот не надо мистики, а? Не надо…
* * *
После триумфального финала собеседования Миха, наконец-то вырвался на воздух. Непонятно, чему больше радоваться — приему на работу или возможности расслабиться теперь аж до понедельника. Вот ведь, как устроен человек: когда нет работы, больше всего мечтаешь ее заполучить, и безделье совершенно не радует.
Но, получив работу, сразу же начинаешь мечтать об отпуске.
Предаваясь этим разгильдяйским мыслям, Миха брел по какому-то переулку и, несмотря на мерзко моросящий дождь, поедал мороженое в хрустящей обертке. Сам себе Миха символизировал торжество жизни и человеческого духа. Внезапно его взгляд уперся в нечто, что, подчеркнув торжество жизни, заставило его усомниться в торжестве духа.
Прямо перед ним, несколько неопрятно одетых молодых людей с энтузиазмом запихивали в канализационный люк новенький телевизор. Покончив с телевизором, они принялись загружать туда компьютерные мониторы и системные блоки, около десятка которых, вперемешку с проводами и каким-то хламом, громоздилось вокруг на офисных стульях. Один из парней мельком взглянул на Миху и с сомнением переглянулся с товарищем. Миха решил, что всего этого, может, видеть и не следовало бы, а потому быстро свернул в какую-то арку и дал ходу.
Миха был заинтригован. «Что за прикол? Прячут награбленное? Или офис у них там? Сейчас такие цены за аренду, что неудивительно, если у кого-то бухгалтерия в канализации. А вот был бы номер, если бы мэрия подарила свое здание, допустим, детскому саду, а сама стала бы скромно работать в канализации, где ей — давайте смотреть правде в глаза — и место»…
Это ерундовое, в общем-то, зрелище, почему-то тягостно отразилось на Михином настроении. Пытаясь разобраться в своих чувствах, Миха чуть было не споткнулся о маленького рыжего песика с таким собачьим достоинством, что тот более походил на самолет-торпедоносец. Песик взвизгнул и с достоинством удалился. Сплюнув, Миха вернулся к реальности.
Когда он добрел до «Лапландии», Борис с Лехой и Ксюшей уже развалились за пластиковым столиком, уставленным пивными банками и засыпанным сухариками из разорванных пакетиков.
— Получили твои SMS-ки. Поздравляем! — заметив Миху издали, крикнула Ксюша.
— Здоров, рабочий человек, — приветствовал Миху Леша, — Кто ты у нас теперь?
— Старший помощник младшего повара, — отбрыкивался Миха и лез в груду хрустящих пакетов за пивом, — Э, народ, вы что, изуверцы, пива мне не оставили?
— Это мы от волнения за тебя, дорогой! Чтобы кулаки крепче держались…
Рядом раздался глухой, но приятный аж на уровне подсознания звук: это незаметно подошедший сзади Борис грохнул на стол охапку бутылок. Приятность звука определялась полнотой и содержимым этих темных, интимно запотевших пивных сосудов…
— Здрасс-се вам! М-м?!… — последнее было его обращением к Михе.
— М-м! — утвердительно ответствовал Миха, и Борис, проникновенно глядя в Михины глаза, с чувством пожал ему руку.
Предвкушающее потерев руки, Леха с Борисом принялись открывать бутылки.
Пиво водопадами вливалось в молодые глотки. Ксюха, даром, что такая хрупкая с виду девушка, стойко держалась лидером. Окрестности оглашало молодецкое ржание, анекдоты чередовались с грубыми пивными тостами.
Вот это жизнь! Девчонок только вот не хватает (Ксюха не в счет — она слишком свой парень… Хотя… А почему бы и не Ксюха?…)
В эротическо-теоретические михины построения ворвался очередной звуковой всплеск — хохотал Борис.
— О чем истерика? — поинтересовался Миха.
— Да Леха тут выдал — по поводу этих — слышал? — истребителей машин.