Бояндин Константин
Константин Бояндин
Ступени из пепла
(Шамтеран I)
Посвящается памяти бабушки Марии и дяди Владимира
Часть 1. Плачущие небеса
1. Призрак
Дядю Хельта я встретила случайно. После того, как меня вынудили,"как олицетворяющую сплав традиций древности и веяний прогресса",выстоять перед всеми выпускниками, прочитать заранее подготовленнуюречь и совершить прочие положенные формальности, я была готовавзорваться.
Ушла с возвышения, не особенно заботясь о приличиях. Тётушкаговорит, что меня любит весь город, и на этот раз она права. В том нетолько моя заслуга: мой прапрадед немало сделал для того, чтобыУниверситет возвышался "в величии своём" над остальными зданиямигорода. И пусть ещё хоть три Реформы, ещё сто Парламентов. УниверситетТегарона, столицы графства Тегарон, останется самым знаменитым на веськонтинент. Так-то.
Выглядела я, вероятно, странно: мантия выпускника, вышитая золотомшапочка и перчатки - как-никак, я отличница. Подо всем этим - белоеплатье. Сапожки из змеиной кожи - тётушка настояла. Она у нас одназнает все до одной традиции, без которых, как известно, никуда ни шагу.
А на улице - жара. Хотя за многие столетия вся "уличная" одеждастала удобна и в жару, и в стужу; в ней всегда прохладно и удобно. Но упростолюдинов, одевающих "уличное" только по большим праздникам, моёоблачение всегда вызывает сочувствие.
Спокойно, Майтенаринн. Полминуты блаженной прохлады - в подземномпереходе, ведущем из Университета в парк. Это выход давно поразамуровать - то канализацию прорывает, то крысы обнаруживаются.Большие, много и голодные. В иной день я ни за что бы не осмелиласьпройти здесь одна. А перед Выпуском, понятно, всё вычистили, починили,привели в порядок.
Офицер охраны (ещё одна из множества традиций) отсалютовал,улыбаясь. Только мне. У выхода - входа? - два старых металлическихзеркала - створки ворот, гладкие латунные листы. Надо же, какотполировали! Глянула в них - сама себе понравилась. Действительно,дочь древнего рода - волосы прямые, русые, глаза большие, зелёные, лобвысокий, кожа благородного бронзового цвета. Лицо только чуть-чутьдлинновато. Меч мне, кольчугу и коня! Впрочем, зачем? Со мной и так всесчитаются, я - Светлая.
Раз отражаюсь в зеркале, значит - человек, не призрак, не нечисть.Я едва не рассмеялась в голос, еле сдержалась.
Впрочем, я уеду отсюда в любом случае. Прочь, за океан. Будукопаться в песке, изучать руины, кости, черепки. Я устала от этогокрохотного городка, который старается казаться центром мироздания.Пусть мои предки жили и правили здесь долгие века - я так не хочу.
Сбегу. Даже, если придётся бежать одной.
* * *
Майтенаринн Левватен эс Тонгвер эс ан Тегарон стояла на тропинке впарке и кормила с руки синицу-синехвостку. Самую мелкую из собравшихсяна угощение. Прочие пытались суетливой шумной компанией опуститься наладонь, но девушка велела им держаться в стороне. Птичка клевалаторопливо, оглядываясь на нетерпеливых сородичей. Потом, конечно, онизададут ей трёпку, но будет поздно: семечки уже будут недосягаемы.
Майтенаринн улыбалась. Она знала, что позади, на почтительномрасстоянии - как всегда - собрались жители городка, участвующие вритуале. Только отпрыскам правящих фамилий графства удаётся повелеватьне только людьми, но и живыми существами вообще. Знали бы они, как этопросто. Ну, не совсем просто... её, Майтенаринн, обучали этому довольнодолго, но ведь обучили! И строго-настрого велели никогда, никогда неоткрывать тайны.
Старые, странные, неведомо кем выдуманные традициинавязали ей с момента рождения диадему Утренней Звезды - талисмана исимвола процветания города и графства...
Сколько синиц собиралось разом - столько новых лет спокойствия ипроцветания добавляли Владыки Мира графству. Раз в лунный месяцположено приходить сюда, в сердце города, испрашивать для государстваблагоденствия. Всякий раз слеталось всё больше синиц.
Первый раз, много-много лет назад - только пять, самых смелых.Сегодня, сейчас, Майтенаринн окружало не менее двух сотен. Отвлекатьсяи считать их нельзя - хрупкая ниточка, заставляющая священных птицподчиняться, могла оборваться от неосторожного жеста.
Майтенаринн улыбалась, но ей было невесело.
Пока училась в Университете, пользовалась хотя бы и ограниченной,но свободой. Теперь что? Тётушка неоднократно повторяла, что семьяТонгвер не может позволить ей, надежде всего графства на возвращениеаристократии к власти, жить в своё удовольствие. Пора платить посчетам... По счетам за будущее, надо полагать - в Университете не былопоблажек. Наоборот, спрашивали строже остальных.
И всё равно она - первая...
Заморыш, наконец, наелся и упорхнул, то и дело проваливаясь ввоздухе почти до самой земли. Всё, остальным тоже можно... Угощайтесь,ненасытные... Последнюю горсть семечек Майтенаринн, как положено,подбросила над головой. Она знала, зрители сейчас затаили дыхание...
Синий вихрь окружил её, тёплый воздух, треск крыльев.
На траву, на мантию, на голову не упало ни одного семечка. Одна изсиниц уселась ей на плечо и спела восхитительную весеннюю песенкупрежде, чем улететь.
Майтенаринн, продолжая улыбаться, соединила ладони над головой, иисполнила знак Всевидящего Ока. Сегодня участники ритуала будут шёпотомрассказывать, как их Утреннюю Звезду - обращаться к ней полагается"Светлая" - окружил сияющий ореол. Красноватый ореол.
Теперь - домой. Никто из зрителей не станет искушать судьбу,провожать Светлую. Если она оглянётся, любопытным несдобровать. Я одна,думала Светлая, изо всех сил стараясь улыбаться. Несомненно,журналисты, которых не удержат никакие суеверия и традиции, сейчастщательно ловят её лицо в прицел видоискателя. Они не знают, что ещёнемного - и ей захочется расплакаться.
Тропинка вела вглубь, в заросли шиповника. Всевидящее Око заметитеё и там, но обладательница Ока всё поймёт, не станет хмуриться.
Тем временем там, где она кормила синиц, трава успела подрасти - надобрых полметра.
* * *
Можно выйти из парка через Приветственные, северные ворота. Но тамотбою не будет от горожан. Они не будут подходить близко и уж тем болеезаговаривать - если Утренняя Звезда нахмурится, глядя тебе в глаза, дорассвета можешь и не дожить.
Такое, говорят, уже было. Не с ней, не с Майтенаринн.
Нет, не хочу. Можно пойти на восток - вызвать машину и добродушныйседой Ройен, по совместительству дворецкий Северного дома, её жилища,отвезёт домой. По пути остановит, где его попросят - у озера, например,или у обрыва, за которым заканчивается город, а лес колючими волнамиубегает до самого горизонта.
Нет, не хочу. Ройен - один из немногих, с кем интересно бытьпоблизости (на расстоянии, определённом традициями), но он непременноспросит, что стряслось. А она ответит. А по возвращении домойдворецкому устроят то, что в полицейском управлении называетсядопросом.
Майтенаринн постояла, глядя, как внизу, на лужайке, играют дети,улыбнулась, уже вполне искренне, помахала им рукой. Один из мальчиковпомахал ей в ответ.
Краткий гул донёсся из-за стены деревьев и угас. И вновь дневнойшум леса заполнил окружающее пространство. Точно. Девушка поправилабезукоризненно сидевшие перчатки и двинулась на запад, к дороге.Вовремя прошёл этот поезд. Там, у Линии Семнадцать (прежде - ГлухойТракт), есть автобусная остановка.