- проговорил мужик и побежал с пойманной кошкой к машине.
Через минуту действительно вернулся с пустым сачком.
Пока бегал, Ленин черную кошку шлепнул легонько, чтобы убежала она. Однако рядом еще три кошки на солнышке лежали.
Накрыл мужик сачком следующую, поднял ее над землей.
- Красивое животное, - сказал мужик с сожалением. - Но у меня работа такая.
- Работать надо от души! - сказал Ленин, поднимаясь со скамейки. - Вот вам ваша работа нравится?
- А чего?! - пожал плечами мужик. - Главное, чтоб польза была. Я деньги не за так получаю...
- Вот-вот, правильно! - похвалил вождь. - Главное, чтоб польза была.
И, сказав это, пошел Ленин в глубину скверика.
77
А мужик все стоял и смотрел вслед вождю, усиленно думая над его словами. Пока думал - оставшиеся две кошки, осознав опасность, скрылись в кустах и таким образом остались живы.
Вот такая история произошла в подмосковном санатории "Горки".
(Записано со слов поварихи Е.М.Пустовойт.)"
Рассказ несколько озадачил Добрынина, но сам он понимал, что после всякого пьянства голова работает медленно и хуже обычного. Однако, поразмыслив некоторое время над содержанием, он усмотрел хитрость в поведении вождя, благодаря которой не все кошки были отловлены в санатории "Горки". И после этого как бы просветление наступило для народного контролера: понял он, что, с одной стороны, Ленин порядок уважает и поддерживает, раз не остановил он этого мужика в самом начале, а, с другой стороны, вождь и животных любит, что проявилось в его последующем поведении. "Стало быть, - подумал Добрынин, можно иногда проявлять смекалку и при этом не нарушать заведенного порядка..."
Последняя мысль была как бы умнее самого народного контролера, и он ей очень удивился, одновременно и понимая ее, и недопонимая.
Откуда-то раздался грохот. Потом кто-то громко закряхтел, выматерился кратко и затих.
Добрынин вылез из-под одеял и обнаружил, что спал совершенно одетым.
В казарме было нежарко.
По старой памяти нашел Добрынин столовую, селза деревянный стол.
Из окошка выдачи пищи высунулась удивленная физиономия солдата с Востока.
- Кушать, да? - спросил он.
- Да, - ответил Добрынин, протирая не умытые со сна глаза.
- Каша, мясо, да? - снова спросил солдат.
- Ага.
- Мясо медведь, - объяснил солдат-повар. - Кости нэт осколки снаряд есть. Кушать осторожно надо...
Добрынин кивал, Ожидая, когда уже что-нибудь появится перед ним на столе.
Минут через пять появилось обещанное. Перловая каша прохладная, но с прожилками застывшего жира. И мясо, бурое, еще теплое.
- А пить? - спросил Добрынин.
- Чай нэт. Командир забрал. Вода в ведро! Завтрак оказался не аппетитным, но сытным. Поднявшись после того, как тарелка стала совсем пустой, за исключением железных снарядных осколков, вытащенных из мяса, народный контролер пошел искать полковника Иващукина.
Вместе с сытостью пришло к Добрынину желание работать, и работать немедленно.
Иващукина нашел в его комнате-кабинете. Полковник сидел за столом, углубившись в книгу.
Добрынин кашлянул, привлекая внимание.
- А-а! - Иващукин поднял глаза на народного контролера. - Как самочувствие? Проспался?
- Да, в общем-то...
- А позавтракать?
- Спасибо, я уже... Я думаю, надо работать ехать...
- А куда теперь? - поинтересовался полковник. Добрынин пожал плечами.
- Главное, чтобы было что проверять... может, завод какой или фабрика?!
- Ну, этого тут поблизости нету... - Иващукин задумался на минутку, и вдруг его осенило: - Слушай, а давай заготовку пушнины проверишь?
- Давай! - согласился Добрынин.
- Отлично! - улыбнулся командир части. - Поедешь в Бокайгол, там и радиостанция есть, радист Петров сидит. Если что - можешь через него с нами связаться.
- А как я туда доеду?
- Ну, брат, что мы тебя не отвезем, что ли, - развел Руками полковник.
- А танк у нас для чего?
Добрынин окончательно успокоился.
- Давай я тебе на карте покажу! - сказал, поднимаясь из-за стола, Иващукин. Карта висела на стене.
- Вот, смотри, здесь мы! - Иващукин ткнул толстым пальцем в красную точку, вокруг которой разливалось сплошное салатное пятно. - А вот тут Бокайгол!
Добрынин, следивший за пальцем полковника, удивился расстоянию, но промолчал.
- Ближе только Хулайба, но ты уже там был! - развел руками Иващукин.
Народный контролер кивнул.
Через полчаса заправленный под завязку танк стоял перед входом в домик-штаб. Рядом с боевой машиной переступал с ноги на ногу солдатик-танкист.
Урку-емец сердечно прощался с военными друзьями. Даже прапорщик, самый угрюмый и нелюдимый среди местных военных, и тот пришел обнять Дмитрия Вапла-хова.
Добрынин зашел в комнату-казарму забрать свой вещмешок.
Вышел во двор. Глотнул морозного воздуха и потопал к танку, на ходу застегивая подаренный Иващукиным кожух.
Подошли туда и полковник с двумя солдатами, несшими ящик бутылок питьевого спирта.
- Че это? - спросил Добрынин.
- Это Дмитрия хозяйство! - ответил полковник. - Это он честно в карты выиграл! Пригодится в дороге!
Прощание было кратким.
Затащив ящик бутылок в танк, солдаты выбрались наружу, потом в люк спустился Ваплахов, Добрынин и солдат-танкист. Загудела тяжелая машина и поехала, оставив позади военный городок и его обитателей.
Первое время ехали молча. Урку-емец пребывал в грустном настроении видимо, не хотелось ему покидать военный городок и новых друзей.
Добрынин думал о громадности Родины. О том, что сердце Родины Москва намного теплее далекого Севера.
Вскоре ему надоело молчать и, вытащив из вещмешка мандат на имя Ваплахова, он протянул документ Дмитрию.
Дмитрий, прочитав свой мандат, просиял.
- Я теперь тоже русским могу быть?!
- Почему? - Добрынин удивился.
- Ну раз я - помощник русского человека Добрынина то я могу тоже русским быть?! - повторил свой невнятный полувопрос-полуутверждение урку-емец.
- Зачем тебе русским быть? Ты же урку-емец!
Слова народного контролера дошли до Дмитрия, и он задумался.
Танк ехал по давно прорубленной в тайге просеке-дороге, оставляя за собой на снегу две полосы гусеничных следов.
Добрынину захотелось пить - после вчерашнего застолья в горле была такая сушь, что предложи сейчас кто-нибудь народному контролеру литр компота - за раз выпил бы, одним глотком!
- Что-нибудь выпить есть тут? - наклонившись поближе к танкисту, спросил Добрынин.
- А-а? - переспросил солдат, не разобрав в гулком шуме едущего танка слова народного контролера.
- Пить! Пить! - повторил Добрынин и показал обернувшемуся танкисту свой открытый рот, добавив смысла жестом правой руки.
Танкист показал на ящик питьевого спирта.
- Нет! - крикнул Добрынин. - Другое! Вода есть?
Танкист отрицательно замотал головой.
Вздохнув тяжело, Добрынин вытащил из ящика одну бутылку. Открыл, приложился и тут же, после первого глотка, скривил лицо до неузнаваемости из-за отвратности вкуса этого напитка.
Танк вдруг остановился, и стало тихо.
- Что там? - спросил Добрынин, увидев, что танкист прилип к щели обозрения.
Солдат пожал плечами и полез в люк.
Добрынин, отставив бутылку, заглянул в обзорную щель. Перед танком белоснежную просеку-дорогу пересекала широкая полоса следов.
- Стадо какое-то прошло? - пожал плечами Добрынин. - Стоит из-за этого останавливаться!
Ваплахов тоже заглянул в щель. Присмотрелся и тут же полез в люк.
Добрынин, не захотев оставаться в танке один, тоже выбрался на морозное безветрие. Хрустнул снег под ногами.
Подошли они к этой протоптанной дороге.