.. Она нахмурилась, пытаясь понять, в чем тут дело.
Они долго смотрели друг на друга. Потом Келоварвымученноулыбнулся,но
глаза его не смеялись. Он снова потянулся к ней.
- Не будем спорить, любимая. На улице дождь,разветынезнаешь?Я
промок до нитки и замерз. Согрей меня, Эйрис, милая.
- Келовар... не надо.
- Согрей меня.
Она отпрянула. Он - полушутя, полусерьезно -ринулсякнейизадел
тяжелымботинкомобогреватель.Раздалсятреск,ичастиустройства
разлетелись во все стороны. Проволокасоскочила,жидкостьразлиласьпо
полу, красноватое свечение исчезло.
Эйрис посмотрела на остатки своего изобретения, быстро подняла глаза, и
успела заметить выражение лица Келовара. Его лицо светилось удовольствием.
Келовар радовался, испортив ее устройство! Она не разподмечалаподобную
реакциювстеклодувноймастерскойнатупыхлицахподмастерьев,
злорадствующих, когда изделие мастера, передержанное впечи,трескалось.
Изделие, которое этим тупицам никогда не удалось бы повторить.
- Прости, - сказал Келовар, но раскаяния в его голосе не чувствовалось.
- Уходи, Келовар. Я не буду спать с тобой. Пора с этим покончить.
- Потому что я сломал твою игрушку? Я ведь нечаянно.
- Нет. Не потому.
- Тогда почему, Эйрис? - Он искренне удивился. Обычно ссоры, которые то
и дело вспыхивали между ними, гасило влечение. Но сейчас Келовар,видимо,
понял, что их отношениям действительно пришел конец.
- Потому, что мы мучаем друг друга.
- Ты меня не мучаешь.
- Но я тебя не хочу.
Келовар вспылил:
- Ты хочешь кого-то другого!
- Нет.
- Я люблю тебя, Эйрис.
Она посмотрела на куски обогревателя и задумалась очеловеке,который
так мало знал ее, хотя говорил о любви. Келовар следил за ее взглядом; его
подбородок дрожал.
- Мы неплохо ладили.
- Мы слишком разные и не подходим друг другу.
- Потому что меня не интересуют игрушки гедов,атебянеинтересует
Делизия? - Голос солдата вдруг стал необычно спокойным.-Так,любимая?
Стоит лишь упомянуть о Делизии, ты сразу съеживаешься. Я заметилэтоеще
раньше, за воротами Эр-Фроу. Почему?
Эйриснеожидалаотнеготакойпроницательности.Кажется,они
действительно совсем не знают друг друга. Она хотелаответитьуклончиво,
но Келовар опередил:
- Будь осторожна, солнышко. Иначезаподозрят,чтогедамтыпредана
больше, чем своим согражданам. Это опасно, дорогая.
Эйрис взглянула на него в упор.
- Угрожаешь?
Но солдат смотрел уже без вызова,лицоегообмякло,рукибезвольно
опустились.
- Нет. Позволь мне остаться, Эйрис. Пожалуйста.
- И не проси!
Отчаяниеисказилоеголицо.Келоваравдругохватилолихорадочное
возбуждение.
- Ты моя, Эйрис! Уйдуяилиостанусь,всеравнотымоя!Водин
прекрасный день ты поймешь это.
Я могу подождать.
- Уходи, Келовар. - Он не сдвинулся с места. - Пожалуйста.
Он ушел.
Эйрисунылостояла,глядянасвоесломанноетворение.Еевдруг
зазнобило. Обняв себя руками, она зябко потерла плечи, но это непомогло.
Ей было холодно. Так холодно не было даже в вельде с Джехан, ни разу с тех
пор, как за ней навсегда захлопнулись южные ворота Делизии.
Эмбри. Делизия. "Твои сограждане".
Что произошло бы, покажи она обогреватель одному из сограждан?Аесли
бы она сказала Келовару: "Я сделала это так-то и так-то. Посмотри, как оно
работает..." Наверняка, он остался быравнодушным.Дажевстеклодувных
мастерских люди интересовались только привычнымиметодами,традиционными
формами.
Она снова увиделакрасно-синююспираль,разбитуюуреки,осколки,
мерцающие в лунном свете. Эйрис опустиласьнаколениисталасобирать
детали обогревателя. Хорошо, что это не стекло, - все части целы. Келовар,
в отличие от Джехан, не причинил ее творению непоправимого вреда.
"Сограждане"! Геды в своей проклятой тюрьме раскрепостили ееразум,и
бросили, как котенка в воду. И вот теперь она барахтается,невидя,что
стремнина несет ее на пороги, а геды наблюдают: выплывет - не выплывет? Но
геды нееесограждане,чтобыниговорилКеловар.Онибесстрастно
наблюдают и слушают, только слушают инаблюдают,неспособныеиспытывать
никаких чувств по отношению к людям.
Почему ей так холодно?
Эйрис торопливо приняласьвосстанавливатьсвоеустройство.Придется
приготовить еще порцию кислотной смеси. Келовар почти всю пролил.
Эйрис вытирала пол, когда стены заговорили, да так неожиданно, чтоона
чуть не вскрикнула.
Стены молчали с тех пор, как люди впервыйденьприложилипальцык
замкам.ДажевнешняяСтенаникогданеговорилатакгромко.Голос,
напоминавший голос геда, разбудил бы и мертвого: его должны былиуслышать
те, кто находился далеко от дома. И все же он оставался спокойным - жуткий
спокойный рокот.
- В Эр-Фроу больше не будет убийств.ЛюдиКомасамипозаботятсяоб
этом. В Эр-Фроу больше небудетубийств,иначепоследуетизгнаниеиз
города, и люди не получат награды.
Эйрис застыла с мокрым полотенцем в руках. Голос повторил:
- В Эр-Фроу больше не будет убийств.ЛюдиКомасамипозаботятсяоб
этом. В Эр-Фроу больше небудетубийств,иначепоследуетизгнаниеиз
города, и люди не получат награды.
Изгнание из города. Изгнание. Для нее это катастрофа!
Эйрис закрыла лицо руками и истерически захохотала. Кажется, этотсмех
был безумнее, чем в тот раз, когда Джехан решила, чтоделизийкаспятила.
Но Эйрис знала, что пока здорова. Просто все, что снейпроисходит,так
нелепо, так абсурдно, так невероятно... Изгнание сначала из одного города,
а теперь вот из другого. Сначала одни "сограждане"отказалиейвправе
жить по-своему, а теперь вот и другие...
Она взяла себя в руки, и смех оборвался.