Неизвестно откуда возникший метр услужливо подвинул стулья.
- Как всегда, док? - спросил он с заботливой фамильярностью слуги, прочно усвоившего привычки хозяина.
- Конечно, Рид, за столом я консерватор. А молодому человеку семифутовый. Самое безвредное пойло из всех ваших коктейлей, кроме чистой воды. К тому же молодой человек у вас впервые.
Ли послышалась явная ирония в реплике незнакомца, но юноша не ответил. Радости жизни, о которых намекнул его спутник, уже начинались. С музыки, неизвестно откуда звучавшей и наполнявшей все его существо. С мигания мерцающих огней в воздухе, то вспыхивающих, то погасающих, то внезапно сменяющих цвет прямо над головой, перед глазами. С пения невидимого хора, доносившегося с пустой эстрады. Звуки томили, будили, звали, спрашивали. О чем-то волнующем и сладостно непонятном. Ли хотелось петь, танцевать, прыгать, кружиться с кем-нибудь в бесконечном, смеющемся хороводе, хотелось кричать что-нибудь очень веселое, объясняться в любви и хохотать, хохотать - он еле сдерживался, стиснув зубы и сжимая руками прыгающие колени.
- Вы что-нибудь чувствуете? - спросил незнакомец.
Голос его прозвучал глухо, словно из-за стены. Ли тупо посмотрел на него:
- Вы о чем?
- По-моему, вы что-то чувствуете. Радость, да? Приступ веселья?
- Откуда вы знаете? - спросил Ли. Ему было трудно оторваться от охватившего его настроения, как от нахлынувшей теплой морской волны.
- Нетрудно догадаться: в этом кабаке хорошая гипноустановка.
- Вот оно что! - протянул Ли. - А я и не подумал.
Он постепенно приходил в себя. Как и все волевые люди, Ли хорошо сопротивлялся массовому гипнозу, особенно рассеянному, когда поле, модулируемое пси-установкой, не имеет четкого направления.
- Обидно. - Ли смущенно посмотрел на своего визави. - Влип, как мальчишка. Не люблю, когда мне навязывают чужую волю.
- Сэ ля ви, говорили когда-то французы. Такова жизнь, - невозмутимо заметил док, смакуя принесенный метром изумрудный напиток в бокале, таком чистом, что казалось, он был соткан из воздуха. - Не принимайте все это так близко к сердцу: таких "мальчишек", которые здесь "влипают" и, главное, стремятся к этому, в одном только нашем городе десяток миллионов, а сколько их в стране, осчастливленной Всеобщим Контролем!
Ли опять послышалась ирония в голосе незнакомца, настолько откровенная, что он спросил:
- Что вы подразумеваете? Я вас не понимаю.
- Неужели? - засмеялся незнакомец и нарочито гнусаво пропел знакомые каждому пошловатые строки: - "Столько наслаждения свыше всяких мер... вам, как провиденье, дарит сомнифер!" Этот оплаченный государством рифмач, по-моему, очень точно сформулировал отпущенные нам радости жизни.
Ли все еще не понимал: при чем здесь сомниферы? Неужели этот чудак ставит их рядом со здешней пси-установкой. Он даже улыбнулся столь очевидной нелепости.
- Чему вы улыбаетесь? - спросил незнакомец.
- Простите, сэр... - начал было Ли.
Но тот перебил его:
- Зовите меня док. Так меня все называют. И здесь... и в других местах, - загадочно прибавил он.
- Хорошо, док, - согласился Ли. - Я только хотел сказать, что сомниферы и гипноустановки совершенно разные вещи.
- Технически, - улыбнулся док.
- Не только технически, - с горячностью возразил Ли. - Гипноустановки одурачивают людей, а сомниферы действительно украшают жизнь, делают ее более интересной и, если хотите, насыщенной.
Рыжий человек в селеновом свитере, сидевший напротив, отставил бокал с таинственной смесью и пристально смотрел на Ли. В его взгляде сквозили любопытство и жалость. Так смотрят на первого ученика в классе, пытающегося объяснить жизнь по школьным программам.
- Милый мальчик, - грустно сказал незнакомец, - вы нелогичны, но это по молодости.
Если жизнь недостаточно хороша, то зачем же улучшать ее только во сне?
Ли подумал немного и не согласился. Док что-то упрощает или усложняет.
- Это же развлечения, как и юниэкраны! - воскликнул он.
- Кстати, наши универсальные юниэкраны рассчитаны на собачью неприхотливость. Думающий человек только разучится думать. Но он, по крайней мере, может встать и уйти, - сказал док. - А сомнифер не выключишь и во сне не уйдешь. Так и смотри до утра навязанный тебе сон. Или чужую волю - ваше выражение, юноша.
Ли закипел от негодования: ведь он имел в виду только гипноустановки.
- Ну и что? - Док словно читал его мысли. - В одном случае вам навязывают чужую радость, в другом - чужие сны. А разницы никакой: и тут и там - чужое.
Ли задумался в поисках возражения. Нет, док в чем-то неправ.
- Почему чужое? Ведь я сам выбираю сон по каталогу. Мне только подсказывают образы, мой мозг сам воспроизводит их. Один и тот же сон два человека видят по-разному.
- Но по одной подсказке.
- Почему? Я могу выбрать одно, вы - другое.
- По одному каталогу.
- В конце концов, я сам могу придумать сон.
- И станете сонником.
- Да нет же! - Голос Ли даже зазвенел от обиды. - Кто-кто, а я-то знаю! Сонники смотрят запрещенные каталогом сны.
- А какие сны запрещены? - лукаво спросил док.
Ли вспомнил свой разговор с Биглем, но почему-то все ухищрения сонников, описанные инспектором, показались ему неубедительными. Сейчас док их высмеет.
- Каталог разрешает президентские выборы, а они заказывают выборы Рузвельта или Кеннеди, - робко повторил он слова Бигля.
- А кто такой Рузвельт? - спросил Док.
- Президент, - неуверенно сказал Ли.
- Какой?
- Нас не учили.
- А Кеннеди?
- Его убили, - вспомнил Ли.
- За что?
- Не знаю.
- В том-то и дело, что вы не знаете, - сказал док. - И никто из вас не знает. А если знает, молчит. Запрещено все, что не имеет индекса, указанного в каталоге. Как по-вашему, можно посмотреть во сне сказку о Красной Шапочке?
- Конечно, - улыбнулся Ли. Глупый вопрос. Впрочем, сказочку он не помнил.
- Один мой знакомый, по имени Иоганн Фебер, - задумчиво произнес док, попробовал рассказать ее во сне по-своему. Там все было - и Красная Шапочка, и волк, и бабушка, только в их словах и делах был особый смысл. Вот и все.
- Что - все? - поинтересовался Ли.
- Дело Фебера разбиралось в Особой комиссии...
- Где он сейчас?
- Не знаю. И никто не знает... Кроме... - грустно усмехнулся док. Впрочем, оставим это.
Ли был оглушен услышанным. Что такое сонники, он узнал в школе. Что они смотрят запрещенные сны, он услышал от Бигля. Рузвельт и Кеннеди не убедили, а лишь насторожили его. Но Красная Шапочка... Какой же новый смысл можно вложить в детскую сказку?
- Пока есть только одна возможность почувствовать себя человеком, негромко продолжал док. - Начать с оглупляющих снов...
- Как?
- Не включать сомнифер.
- Я бы не заснул без него, - усомнился Ли.
- Конечно. Это как наркотик. И так же раздражает нервную систему. Сначала просто любопытно, потом втягиваешься. Круговорот развлечений наяву и во сне. Вечером - гипномузыка, ночью - гипносон. И уже не можешь без сомнифера, как без снотворного. Но я, слава богу, не наркоман.
- Сомниферы же не обязательны, - не совсем уверенно сказал Ли. Смотрите естественные сны. Это же не запрещается.
- Кто знает? - горько сказал док. - Странное у нас время.
Он поднялся и подозвал метра. Расплатившись, он наклонился к Ли и спросил:
- Надеюсь, я не сделал вас сонником?
Он рассмеялся не без горечи и, не оглядываясь, пошел к выходу. Ли недоуменно посмотрел ему вслед.
- Кто это? - спросил он у метра.
- Доктор психологии Роберт Стоун, - почтительно сказал тот. - Хороший человек, только со странностями.
3
К показательному допросу можно прибегать лишь
в том случае, когда вина подсудимого не вызывает
сомнений.