Он простирался во все стороны от памятника Ленина перед горкомом и до мрачного бетонного забора завода номер 127, от новенького корпуса горбольницы, за постройку которой на уроках благодарили партию, и до первых шахтоуправлений по Челябинскому шоссе, и чтобы пересечь весь город пешком, нужно было целых тридцать минут.
Теперь город похудел и ссохся, как ссыхается восьмидесятилетняя старушка. Не надо было быть врачом, чтобы поставить диагноз больному: город умирал.
Кроме шахт, в Чернореченске не было ничего.
То есть, раньше здесь еще был машиностроительный завод номер 127, на котором делали дизельные подводные лодки. Трудно сказать, чем руководствовались светлые умы в Госплане, размещая завод подводных лодок на границе между казахскими степями и сибирскими равнинами. Наверное, соображениями секретности.
Впрочем, ходили слухи, что в шестидесятых местный секретарь горкома, бывший моряк, в лепешку расшибся, дабы пробить для города нужный родине оборонный завод, полагая, что вместе с оборонным заводом в город явятся колбаса и молодежь. Отдельным маловерам, намекавшим, что завод по производству подводных лодок за пять тысяч километров от любого моря строить невыгодно, заткнули рты. "Что значит невыгодно?- сурово вопросил секретарь горкома, - мы что, капиталисты с загнивающего Запада, дабы руководствоваться выгодой? Нам ничего не должно быть жалко для укрепления боеспособности Родины!"
И завод был выстроен, хотя, как уже было сказано, никакого водоема крупнее лужи на Щеклицком шоссе в городе не наблюдалось. Впрочем, лужа была большая, и в сезон дождей в ней даже как-то утонул пьяный тракторист, вывалившийся на ходу из старенькой "Беларуси".
Сейчас завод, понятное дело, впал в кому. Подводные лодки ему как-то никто не заказывал, а возить из Сибири минибалкеры или какие там морские посудины было накладно. Сунулась было на завод какая-то омская компания, возжелавшая наладить выпуск не то катеров, не то снегоходов, но директор, доворовывавший последние станки, завопил, что иностранные шпионы в лице омичей желают за копейку прибрать к рукам секретное военное производство и тем нанести непоправимый удар обороноспособности страны. Омичи и правда платили недорого, благо завод по производству подводных лодок в Сибири стоил примерно столько же, сколько завод по производству льда на Северном полюсе. В общем, после вопля директора омичей с позором выгнали, завод внесли в список неприватизируемых предприятий стратегического значения, и больше никто не мешал директору разворовывать его дальше.
Чернореченсксоцбанк располагался на главной площади города, напротив обкома партии, в новой своей инкарнации называвшегося мэрией, и наискосок от здания "Чернореченскугля". На площади чернела толпа, и Черяга испугался было, не разгневанные ли это вкладчики- но тут же увидел, что толпа стоит подальше от банка и поближе к угольному концерну.
Перед зданием концерна стоял грузовик, из Дощатого кузова надрывался человек.
- Мы не отступим перед провокациями Москвы и натовских спецслужб! - кричал человек - вечная память товарищам, павшим в борьбе за правое дело!
Новость о расстреле пикета, видимо, оставалась новостью номер один.
Но опытный взгляд Черяги уже заметил в ней некоторую удивительную странность- никто как будто не спешил называть виновников происшествия, хотя на первый взгляд это было несложно. Не так много "мерседесов" с ахтарскими номерами имелось в распоряжении "новых русских", чтобы никто не мог вычислить, кто именно пригрозил пикетчикам "мы еще вернемся".
Черяга остановил машину прямо перед зданием банка.
Дом был трехэтажный, весь в завитушечках эркеров, ложных арок и стрельчатых окон. Еще в детстве дом этот всегда напоминал Черяге торт, усаженный кремовыми розочками.
У торта была вполне заслуженная трудовая биография: он был выстроен в начале века местным купчиком, затем конфискован под ГубЧК, а после войны отдан горкому комсомола. Теперь торт сверкал новой бледно-голубой краской, и белые, высоко изогнутые брови эркеров как бы удивленно глядели на Дениса сверху вниз. Денис запер машину и прошел внутрь. Пятнистый охранник .с автоматом заступил ему дорогу.
- Вы к кому?
Черяга вынул красную книжечку.
- У вас кто главный по безопасности?
Через пять минут к Черяге спустился высокий пожилой человек при галстуке и кобуре. Звали человека Аркадий Головатый. Головатый внимательно изучил черягинскую книжечку и поинтересовался:
- Вы Вадиму не родственник?
- Брат.
- Мои соболезнования.
Они вместе прошли в небольшой кабинет на втором этаже. Кабинет был хороший и светлый, и плотные шторы на окнах, несмотря на солнечный день, были задернуты, чтобы не давать бликов на вделанную в стену гроздь мониторов. Мониторы почему-то были выключены. В правом углу кабинета, близ стола, стоял пузатенький ребристый сейф. Показалось Черяге или нет - но Головатый кинул на сейф какой-то затравленный взгляд.
- Садитесь, - радушно сказал начальник охраны, и Черяга опустился в большое удобное кресло напротив стола.
Мониторы системы наблюдения вспыхнули на секунду, показывая пустой коридор банка и толпу на площади, и опять погасли. "Что-то у них барахлит система", отметил Денис.
- Мой брат от вас шахтерам еду возил? - спросил Черяга.
- Нет, - удивился начальник охраны, - он четвертый месяц как ушел.
- Ушел? Отчего?
- Ну если точнее, его уволили. Вымогал у ларечницы деньги.
- И куда он ушел?
- Понятия не имею. Вы, конечно, брат и можете обидеться.
- Не обижусь.
- Он от нашего имени вымогал деньги. Черяга помолчал.
- И что же вы с ним сделали?
- Не убили - и то скажи спасибо. Его счастье, что он только начинал. А то за такое и без яиц остаться можно. Дерьмо был ваш братец, Денис Федорович, и ваше счастье, что его вчера хлопнули, а не во время бандитской разборки. Потому что биографию он бы вам точно испортил - как же, важняк, а брат - в преступной группировке.
- Чьей?
- Я уже сказал - откуда я знаю?
В голосе начальника охраны неожиданно прорезалась истерическая нотка - так визжит басистая пила, натыкаясь на вросший в бревно гвоздь.
- А вы уверены, что стреляли именно по пикету? - спросил Черяга.
- А по чему же? По воробьям, что ли?
- Ну представьте себе, что стреляли по Вадиму, а пикет попался заодно.
- Да кому он сдался,- с досадой сказал Головатый, - тут вони от этого дела! Мэру уже из Москвы звонили, телефон оборвали. Кто будет так шестерку убирать - левой ногой через правое ухо?
- А кто стрелял в пикет?
- А я-то откуда знаю? Я начальник УВД или банк охраняю?
- Но говорят, туда днем подъезжал "мерседес". Не так много таких машин в Ахтарске...
- А кто его знает, "мерседес" или не "мерседес". Там двадцать человек было, один говорит "мерседес", другой "вольво", третий "пежо". Шахтеры что, в иномарках разбираются? "Мерседес" на слуху, вот они и говорят "мерседес". А может, не "мерседес". Может, "ауди". А может, "шкода", извините за неприличное слово...
- Ну, "шкода" вряд ли...
- Согласен. Но факт остается фактом - любой ахтарский новый русский или авторитет мог вчера напороться на этот пикет. Вы думаете, в Ахтарске иномарок мало? Только у меткомбината - тридцать "ауди". Ихний директор, Извольский, жутко кататься любит. Зальется по ушки - в тачку и в путь. Один гаишник его остановил и с работы вылетел. Теперь они так делают: все остальное движение блокируют, а тачка пьяного директора по осевой летит. Разобьется, так хоть в одиночку.
- Я его вчера по радио слышал,- сказал Черяга.