По радио директор Извольский вовсе не звучал как человек, который рассекает по осевой. Он звучал как человек, который катался по улицам - и расшибся насмерть.
Было ясно, что никаких животрепещущих фактов Черяге в этом кабинете не обломится, потому как господин Головатый из тех людей, кто относятся к фактам скупо, как Центробанк к золотовалютным резервам, и всегда предпочитают их хранить на донышке души или что у них там душу замещает. Черяга уже привстал, прощаясь, а потом вдруг неожиданно спросил:
- Аркадий Петрович, вы извините, что спрашиваю. Я отсюда пятнадцать лет назад уехал. Тогда, при советской власти, в городе куча собак была. Просто стаи повсюду бегали. А сегодня я ни одной собаки что-то не видел. Что с ними случилось?
- Съели собак, - сказал начальник охраны.
- Кто?!
- Как кто? Шахтеры. И сурков всех съели в степи.
Кабинет Головатого был расположен на втором этаже, сразу за длинной чередой дубовых дверей с табличками "председатель правления", "первый зам. председателя". Где-то сверху бесшумно дышал кондиционер, августовское солнце дробилось на свежепокрашенных стенах, и сквозь огромные окна площадь внизу и собравшийся не ней народ казались незначительной деталью пейзажа. Было крайне странно, что человек, ответственный за безопасность банка, не знает, к кому ушел его бывший охранник. По идее Головатый должен знать каждого братка в городе, и если он этого не знает- его пора выгонять за профнепригодность. Аркадий Головатый не производил впечатление профнепригодного человека.
Черяга медленно пошел к лестнице, разглядывая по дороге таблички.
- Дениска! Ты?
Черяга оглянулся. Из кабинета справа выглядывал полный сорокалетний мужчина с буйной шевелюрой и глазами цвета чернослива, прятавшимися за толстыми стеклами черепаховых очков.
Денис некоторое время стоял удивленно, а потом спросил:
- Кеша?
Иннокентий Стариков, более известный своим соученикам по 2-й городской школе как "попугай Кеша", рассмеялся и хлопнул Дениса по плечам.
- Каким ветром к нам занесло?
- В отпуск.
- И как же ты до нас добирался?
- На машине.
- Хорошая машина-то? Денис молча ткнул в окно:
- Вон стоит.
Кеша молча уставился на темно-зеленый внедорожник, ожидавший хозяина на площадке у входа.
- Ну ты даешь! - сказал он с добродушной завистью. - Прямо как у Извольского.
- Что?
- У Извольского, директора Ахтарского металлургического, такая же тачка. Я даже думал - не он ли прикатил плакаться перед шахтерами? А это, оказывается, твой. Слушай, ты обедал?
- Нет.
- Пойдем, угощаю. У нас внизу отличная столовка.
Столовка внизу Чернореченсксоцбанка оказалась скорее уютным рестораном. В небольшом подвальчике тихо журчала музыка, на крытых скатертями столах стояли свежие букетики цветов, и официантки в коротких юбочках покачивали бедрами вполне соблазнительно.
При виде Кеши Старикова они засуетились: видно, он занимал в банке немалый пост.
- Слушай, - спросил Стариков, - а ты, вроде, юридический кончал? Ты где сейчас работаешь?
- В Генпрокуратуре. Важняк.
Стариков едва не поперхнулся коньячком, и тут же усиленно задвигал ушами, видимо соображая, откуда у следователя-бюджетника джип такой же, что и у директора металлургического левиафана. Видимо, соображения Старикова оказались весьма для Дениса благоприятны, он просиял, залпом проглотил коньяк и хмыкнул:
- Надо же! То-то твой братишка говорил, что с тобой посоветуется.
- О чем?
Глаза Старикова сузились и стали как две смотровые щели:
- А он не посоветовался?
- Нет. Так о чем он должен был посоветоваться?
- Ну как о чем. Жалко парня. Отсидел на малолетке, вернулся- а тут капитализм анфас и в полный рост. Куда ему податься? В верхи не берут с его биографией, а низам не платят. Сильно ему хотелось из этой помойки наверх выпрастаться, а его еще раз утопили.
- Это когда за рэкет чуть не посадили?
- Ну да.
- А что там случилось?
- Да я, извини, не безопасностью в банке занимаюсь. Но я так понимаю, что Вадик был приставлен к нам от определенных кругов, чрезвычайный и полномочный атташе при правительстве союзной страны. И нашему Головатому это надоело, и он устроил всю эту историю с ларьком и рэкетом.
- Подстроил?
- Зачем подстроил? Это некачественная работа - выдумывать, чего не было. Насколько я слышал, все имело место в самом натуральном виде: жалоба ларечницы и доблестная операция по задержанию рэкетиров областным РУОПом. Операция чрезвычайно неприятная для Вадима, ибо в ходе дальнейших разбирательств выяснилось, что имело место некоторое крысятничество, и что суммы, которые твой братец приносил определенным кругам, были несколько меньше тех сумм, которые взимались с торговцев.
- И на кого Вадим работал?
Тут Кеша, кажется, понял, что наговорил лишнего.
- Да слушай,- покраснел он,- откуда я знаю? Я зампред, а не следак, мое дело пассив с активом сводить.
Задумался и выудил из внутреннего кармана пиджака прямоугольничек визитки.
- На вот, возьми.
. Тут официантка в юбочке размером с носовой платок принесла старым друзьям по глубокой тарелке душистой ухи и по двум востроносым пирожкам с блестящей от масла корочкой, и Кеша с увлечением начал хлебать уху.
- Ну, как тебе наш прифронтовой город? - спросил Стариков немного погодя, когда неприятный разговор об "определенных кругах" был забыт, и утерян, и заеден горячим пирожком с визигой. - Кошмар! Палаточный городок, что твоя крымская бухта. Я свою семью в Испанию отослал, не дай бог, эти гаврики людей бить начнут.
- Не начнут, - сказал Черяга.
- Ты уверен?
- Я уже спрашивал, почему, мол, сидите на рельсах, а не громите посредников. А они мне отвечают, что посредников охраняют менты и бандиты.
- Но опять-таки, - указал Стариков, - зачем они сидят на рельсах? Чтобы власть разобралась с посредниками и особняками. Так какая разница, кто стекла бить будет- шахтеры или РУОП?
- А что, тебе есть за что бить стекла? - спросил Черяга, - ты же вроде как банкир, а не посредник.
- Ах, Дениска! В нашем городе два сословия - те, кто добывает уголь, и те, кто его продает, и нет в Чернореченске ни копеечки, на которой бы не было угольной пыли. Будь то копеечка сиротская или бандитская.
- И как же ваш банк связан с угольщиками?
Попугай Кеша развел полными белыми руками. На левом запястье сверкнули платиновым светом "VacheronConstantin".
- Счета "Чернореченскугля" мы держим? Мы. Опять же бюджетные счета... Виталий Афанасьевич!
Попугай Кеша даже привстал.
В полуподвальчик спускался важный мужчина в белом пиджаке и белых же брюках. Рядом с ним семенила крупная женщина в сиреневом костюме и с огромными золотыми серьгами в ушах. Третьим спускался Головатый.
- Вот, Виталий Афанасьич, познакомьтесь, - сказал попугай Кеша, - мой бывший школьный приятель, а теперь следователь по особо важным, из Генеральной прокуратуры, - Денис Черяга. Да ты, Данька, может, помнишь Витю Лагина - он с Ростовской улицы?
- Здравствуйте, - сказал Денис, вставая. По внезапно изменившейся суетливой манере Кеши он понял, что перед ним глава Чернореченсксоцбанка.
- А это Елена Сергеевна, наш главбух. Елена Сергеевна качнула огромными серьгами и приятным баском спросила:
- И что же следователь делает в нашем банке?
- Я так понимаю, что вы приехали разбираться с угольными деньгами?осведомился Виталий Афанасьевич.
- Они пусть сначала разберутся, кто кабель украл, - обиженно сказала главбух.
- Какой кабель? - спросил Денис.
- Да телефонный кабель, двести метров, - с неохотой ответил попугай Кеша,врезались в асфальт и вытянули кабель.