Но Санциско этого и не заметил. Он вглядывался в Тьерна, слово проговаривал про себя слова, поразившие его. Лицо стало серьезным, глаза сузились.- Отводить?Сельдеринг посмотрел на него с подозрением, не понимая, что тот различил за его словами.- Конечно. Вся его сила его была только в том, что бы отвести глаза в нужный момент. Это умет любая деревенская колдунья.Не слушая его, Санциско сказал:- Это решение. Отвести глаза! Действительно, простые приемы самые действенные.
Он ухватил себя за голову и несколько минут ходил перед членами Совета.- Да, - сказал он наконец, - одно слово, а сколько последствий!... Вот кто решит все наши проблемы!Он положил руку на плечо Тьерна и тот не решился ее сбросить.- Ты хотел применить силу - попробуй. Придется поехать в Пинск и сделать так, что бы какое-нибудь племя напало на город.- И что же будет дальше?- В суматохе, неизбежной при осаде, я думаю, ты найдешь возможность выкрасть либо талисман, либо ребенка. И тогда....Оба они замерли, не говоря ни слова. От этой точки мысли их пошли разными путями. Через несколько секунд Санциско улыбнулся. Тьерн тоже. Каждый из них думал о своем. У Сельдеринга были свои резоны. Сделав то, что оказалось не под силу Игнациусу - достав талисман, он станет главой Совета и тогда он станет действовать иначе, так, как велит ему его разум, не опирающийся на замшелые традиции.За своей улыбкой Санциско скрывал уверенность в исходе этой беспроигрышной для него игры. Если его соперник достанет "Паучью лапку", то он сумеет обернуть это как победу мудрости Совета, а если Тьерну не удастся сделать того, чего он так добивался, причем теми способамами, которые он же сам и избрал, то место покойника в Совете займет кто-нибудь другой, поумнее и поспокойнее и жизнь после этого наверняка станет лучше.Перед гостями, все еще живо обсуждавшими последний трюк мага, уже выступали сирийские танцовщицы. Танец отвлек внимание приглашенных от маленькой группы гостей, обступивших хозяина виллы и оживленно что-то обсуждавших.Хозяин озабоченно сдвинул брови.- Это действительно будет трудно, почти невозможно. Путь силы - путь достойный, но крайне сложный и опасный. Возможно, на этом пути придется столкнуться с самим Белояном!Санциско посмотрел на членов Совета. В глазах кое-кого из них засветилось понимание.- Победить такого противника- это великая честь, - задумчиво сказал Арквед. Он не стал расшифровывать, что это означает.- Это же верная смерть! - воскликнул простодушный Калис. Он знал Белояна и, представляя себе силу Тьерна, точно знал, чем кончится это противостояние.- Это риск. Большой риск, но не неизбежность, - не согласился с ним Санциско. - Я уверен, что Тьерн найдет способ не встречаться с Белояном. С его стороны это будет самое разумное...Янгевит, тоже не понявший расчета главы Совета возмутился:- Как это возможно? Тьерну предстоит влезть в медвежью берлогу и умудриться не встретиться с хозяином.Санциско невозмутимо кивнул.- Да. Именно так. И это возможно, если он не воспользуется магией! Путь силы, который выбрал Тьерн не пересекается с путем магии.Внутренне усмехаясь, он посмотрел в глаза Тьерну, окончательно загоняя того в угол.- Если ты будешь опираться на силу, то знания мага тебе не понадобятся. По существу перед тобой выбор: если ты использует силу мага, то твоим противником будет Белоян, если ты не применишь ее - то противником окажется Пинский князь. В этом случае ты наверняка останешься в живых.Тьерн спокойно слушал его и тут, впервые, в сознание Санциско закралось сомнение в исходе дела. Что-то было за душой у Тьерна, что позволяло ему спокойно, с едва скрытой усмешкой стоять и ждать когда он закончит фразу. Когда глава Совета умолк Тьерн немного помолчал.
Потом медленно залез в карман, вынул оттуда золотой и подбросил его в воздух. Никто не понял, что это значило, но многозначительность поступков сковала рты магов молчанием. Монета улетела вверх, под потолок и вернулась обратно. Посмотрев, что выпало Тьерн серьезно спросил:- А если я обоих привезу? Примете?Этот вопрос словно скользкая рыба из рук выскользнул из сознания Санциско.- Кого?Тьерн молчал, любуясь замешательством главы Совета.- У Ирины только один сын. Или ты хочешь привезти еще и княжну? - переспросил тот.- Я говорю о "Паучьей лапке" и сыне Ирины.Санциско дрогнул лицом и ничего не сказал. Тьерн и не ждал ответа. Это был вызов. Он бросил перчатку и Санциско поднял ее. Напряжение между магами росло и, казалось, через мгновение по залу запрыгают молнии, посыплются искры. Сельдеринг, чувствуя всеобщее замешательство, произнес:- Хозяин забыл о своих гостях. Я думаю, что мы сделали то, за чем сегодня собирались. Прощайте. Я скоро вернусь.Он любезно поклонился и спустился по лестнице, оставляя за спиной праздничный шум веселья. Мраморная лестница вывела его за ворота, и он остановился перед домом.Вилла Санциско не была ни большой, ни богатой. Глава Совета не любил блеска и жил скромно. Тьерн усмехнулся. Когда он станет Главой Совета, у него все будет иначе. Императрица щедро награждала тех, кто служил ей. А он будет не из последних.
Глава 3
Избор толкнул дверь ногой и встал на пороге.Изнутри ударило легким хлебным духом, шумом, песнями. Тут все было как обычно - корчма веселилась. Воздух гудел голосами, хотя умных разговоров тут сроду не велось, а все больше дрались, пели песни и выпивали полной мерой, оттого и бывали в ней не мудрецы да пророки ( хотя и эти временами попадались), а простые княжьи люди- воины, поселяне, купцы.Низкий зал заполняли столы, лавки, люди и бочки с пивом. Народу было- не протолкаться, но Избор уже увидел, то что хотел. За столом, что приткнулся почти к очагу, сидел Исин и двое приятелей. Огонь бросал на них яркие сполохи, и потные лица от того казались откованными из старой меди. Люди хохотали, гремели кружками и изредка взревывали, требуя к себе внимания хозяйки и закуски. Их стол занимали широкогорлые кувшины и миски. Почти загороженный ими, положив голову на столешницу, пристроился еще один собутыльник. Этому уже было не до веселья. Лысая голова лежала неподвижно посреди пустых кувшинов и отсвечивала той же медью, что и лица дружинников. Избор оценил жирные складки на затылке, ширину плеч и понял, что вместе с княжескими дружинниками отдыхает какой-то купчик или селянин. Наверняка и пьют за его счет, подумал Избор. Хозяйка корчмы, Моряна, любила дружинников, но в долг у нее не напьешься. Дело свое хозяйка знала.- Что празднуем? - спросил Избор, усаживаясь рядом. - Или наоборот, горе топим?Он подхватил с блюда крепкий соленый огурец и с хрустом разгрыз его. Десятники почтительно подвинулись, освобождая место для воеводы.После того как они привезли Брячеславу жену, Гаврила Масленников, едва встав на ноги, горя непонятным нетерпением, уехал в Киев, к Белояну, а они остались. Исин наслаждался своим сотничеством, а Избора Брячеслав сделал воеводой, разглядев в нем кроме умения драться, что само по себе в этих местах ценилось, еще везучесть и светлый ум.За тот год, что они с Исином оттрубили в Пинске, про них чего только не говорили, но они предпочитали отмалчиваться. Даже Исин и тот только загадочно улыбался, когда его расспрашивали о прошлом, да намекал, что у хазарского кагана к нему личный счет и что если б не преданность Ирине, то он бы... Ему и верили и не верили, только ведь сотничество просто так не дают.- А это кто?Избор кивнул на лысину напротив себя. Исин повернулся всем телом, улыбнулся.