Мне была знакома такая жажда приключений. Когда-то давным давно я тоже с нетерпением ждал встречи с опасностью.
Но у мальчика был сильный характер. Он быстро взял себя в руки и покладисто сказал:
- Ну, так и быть, я подожду, пока опасность придет сама. И кстати, где он, ваш хваленый юнга?
И только лишь я заметил, как хитро блеснули его глаза. Капитан, не зная, что у мальчика уже что-то появилось на уме, облегченно вздохнул и сказал:
- Вот и договорились! А пока мы будем думать, как вернуть тебя домой, ты будешь жить в одной каюте с ним, с нашим юнгой. А вот он сам, наш лихой Иван Иванович, - и капитан торжественно указал на меня.
- Неужели этот старик и есть легендарный юнга? Ну и ну! Да я бы в вашем возрасте, дедушка, уже давно стал адмиралом, - разочарованно произнес Толик Слонов.
Я, как все считают, прошел сквозь огонь и воду3, но мне еще никогда не приходилось выслушивать такие обидные слова. И дело вовсе не в намеке на то, будто мне до сих пор не удалось дослужиться до звания просто матроса. Ведь мальчику невдомек, что даже самые прославленные адмиралы в свое время страстно мечтали о том, чтобы прослужить в юнгах до старости лет, и пока только мне каким-то образом удалось добиться этой невиданной чести. Меня в его словах задело другое: он, даже не подумав, сказал, что я дедушка! В то время как моя родная внучка и та никогда так не обращалась ко мне. Она называла своего дедушку, как и положено, юнгой.
"Ну подожди, - рассердился я про себя. - Мы еще посоревнуемся с тобой. Посмотрим, кто моложе душой".
Не отличаясь особой выдержкой, я все же ничем не выдал своей обиды. Но капитан на всякий случай сказал:
- Что касается нашего юнги, то тут ты, мальчик, глубоко не прав. Юнга не может быть дедушкой, потому что в судовой роли эта должность отводится самому юному духом!
Пока капитан говорил, и на мой взгляд, убежденно и с достаточным красноречием, Толик крутил головой, уже высматривая объект для своей будущей проделки.
- Посмотрим, посмотрим, на что вы способны. И правду ли о вас говорят, сказал он мне, продолжая изучать такелаж и надстройки.
- Неправду, неправду. Я ничего не умею, - шепнул я тайком, мне не хотелось расстраивать экипаж, который считал, что я умею все.
- Так уж и ничего? - не поверил Толик. - А это что за колбаса тянется за нами? - спросил он, разглядев среди низко клубящихся туч баллон с нашим грузом.
Глаза мальчишки сверкнули, и я понял, что в его голове закипела работа. Он прикидывал, что можно сделать с баллоном такое, чтобы это неминуемо вызвало опасность. Над главной целью нашего рейса нависла страшная угроза.
И тогда я тоже пустился на хитрость. Я сказал чистейшую правду. Я сказал, что в баллоне дым из труб цементного завода, и Толик тотчас потерял к нему интерес.
- Итак, юнга, пока мы не встретим идущий в Европу корабль, наш юный гость будет вашим товарищем. Играйте, бегайте! Ведь вы же еще сами в душе ребенок.
- Ваш приказ будет выполнен! - ответил я молодецки, но впервые за всю долголетнюю службу распоряжение капитана не принесло мне обычного удовольствия.
И даже наоборот, я с тревогой предчувствовал, что меня ожидает такое испытание, какого не выпадало за всю мою полувековую карьеру на море. Но конечно, никто из нашей славной команды так никогда и не узнал об опасениях, овладевших мной в ту минуту.
- Прошу следовать за мной, - бодро сказал я, не выдавая своего мрачного настроения, и повел подопечного в экскурсию по буксиру.
- Нос... Корма... Труба... Палуба, - пояснял я на ходу. - Сделаны, между прочим, из необычайно прочного материала. Не сломать, не согнуть. Не стоит даже пытаться. А это борт. За бортом океан. Там глубоко. Больше чем с ручками. И еще. Нет, правда, таблички. Но скоро будет. "В океане злая акула".
Словом, лучше не искушать судьбу, - говорил я с тонким намеком.
Но Толик будто забыл про свое намерение, пропустил мои устрашения мимо ушей и по дороге засыпал меня градом головоломных вопросов:
- А вы бы смогли определить стороны света, когда нет ни солнца, ни звезд? И компаса, конечно!..
- А как зовут рыбу, что проплыла за бортом?..
- А есть ли теперь пираты? И могут ли они взять нас на абордаж?
Мне понравилась любознательность Толика, и я объяснил, как нужно ориентироваться, не имея компаса в непогоду.
- Все дело в том, - сказал я, невольно удивляясь сам только что пришедшей мне мысли, - что тучи стараются те места на небе, где расположены солнце, луна или звезды, замазать погуще, чтобы не пробивался свет. Таким образом, на месте звезд появляются черные пятна, которые точно соответствуют рисунку созвездий. Или одно большое черное пятно, если речь идет о солнце или луне.
Я достал из кармана брюк блокнот и шариковую авторучку и для примера нарисовал черное созвездие Большой Медведицы.
- Ну, а рыба? - спросил Толик. - Вон та, что плывет рядом с нами. Ее как зовут?
- Ее зовут Гриша. Это тунец Гриша. Я помню его еще вот таким, - и я показал на свою ладонь.
- А пираты? Вы ничего не сказали про пиратов! - не унимался Толик.
- До пиратов еще очередь не дошла, - спокойно заметил я. - Так вот, что касается пиратов и прочих морских разбойников, то лично тебе следует опасаться только одного из них - матерого хулигана Пыпина.
Произнося это, я вдруг всей кожей своей, всем нутром ощутил опаляющую близость первого приключения. И точно: сейчас же с мостика донесся тревожный возглас вахтенного:
- Аврал! За кормой цунами!
Я обернулся и обомлел. За нами гналась, точно огромная злая собака, волна высотой с телевизионную башню в Останкино. Однако мне было достаточно одного-единственного взгляда, чтобы определить, что эта преследующая нас гигантская волна не имеет ни малейшего отношения к цунами и даже не приходится ему дальней родственницей. Я сразу разгадал ее секрет, понял, чьих рук это дело.
Нас преследовал легкий на помине хулиган Пыпин. Еще не потеряв надежды уничтожить наш баллон, он приделал к носу несомненно похищенного судна широкий нож бульдозера и пустился за нами в погоню. По дороге от Новороссийска его морской бульдозер собрал все маленькие волны в кучу и теперь толкал перед собой высоченную волну, чтобы безжалостно обрушить ее на хрупкую палубу маленького буксира.
Итак, я уже нечаянно раскусил коварно сплетенный замысел Пыпина, для этого мне хватило одного-единственного, как я говорил, рассеянного взгляда. Но догадались ли об искусственном происхождении волны мои товарищи? Я в этом не был уверен и потому, оставив Толика на корме, побежал на мостик, чтобы совершенно случайно попасть на глаза капитану.
Капитан в это время тревожно вглядывался в бинокль, безуспешно пытаясь отыскать причину столь внезапного появления водяной горы. Заметив меня, вертящегося на мостике перед самым его носом, капитан опустил бинокль и, как бы между прочим, спросил:
- Юнга, вы, кажется, что-то сказали? Говорите, не стесняйтесь. Если что-нибудь не так, мы, как старшие товарищи, вас поправим.
Я, как и положено, смущаясь, рассказал капитану о своих догадках.
- Молодец юнга! По-моему, вы нашли верное объяснение странному явлению природы. Это и вправду не что иное, как очередная проделка хулигана Пыпина. Но я опасался, что вам не удастся заметить то, что должно быть ясно с первого взгляда каждому опытному моряку, - сказал капитан и одобрительно потрепал меня по плечу.
Мое положение на судне не позволяло ему признать все, как было на самом деле.
- Ну-с, юнга, а теперь скажите, что должен сделать капитан в такой обстановке? - лукаво спросил капитан, ценой великих усилий скрывая свою озабоченность.