- Но ведь ей только двадцать четыре года, мистер Уоллес.
- От несчастного случая, например, можно погибнуть в любом возрасте.
- Если ее не станет, капитал, принадлежащий ей, вольется в общий и не будет существовать самостоятельно.
- Какова же сумма этого общего капитала?
- Видите ли, мистер Уоллес, мистер Торенс был одним из самых богатых людей в мире. Я затрудняюсь назвать цифру.
- Деньги мужа унаследовала миссис Торенс, и в случае смерти дочери все, по-видимому, перейдет к ней?
- Да, других наследников нет.
- Но у Анжелы есть брат. Акленд кисло улыбнулся:
- Да, Том Торенс. Но он лишен наследства с тех пор, как два года назад ушел из дому. Сейчас у него нет никаких прав. - И больше
претендентов нет?
- Есть кое-какие дарственные. Например, мистер Торенс завещал некоторую сумму слуге Сэнди. Сразу после смерти хозяина он получил пять тысяч
долларов. - Вы полагаете, мистер Акленд, что эти ежемесячные снятия со счета десяти тысяч долларов говорят о шантаже?
Акленд сложил кончики пальцев вместе и сразу стал похож на епископа.
- Мистер Уоллес, я уже тридцать шесть лет занимаюсь финансовыми делами. Мисс Торенс двадцать четыре года и, как мне кажется, она вполне
нормальна. Она имеет право делать со своими деньгами все, что хочет. Мы с ее отцом были большими друзьями и полностью доверяли друг другу. Я
обещал, что, если с ним что-нибудь случится, я не спущу глаз с Анжелы, когда она вступит в право наследования. С миссис Торенс мы тоже всегда
были дружны, и она охотно пользовалась моими советами в области финансов, а в случае необходимости - и помощью. При сложившихся обстоятельствах
я не решался сообщить ей об этих ежемесячных изъятиях известной вам суммы. Мне казалось неэтичным вмешиваться в их семейное дело. Я молчал
десять месяцев, но, так как это продолжалось, счел все же своим долгом сообщить миссис Торенс и, признаюсь, не исключал возможности шантажа.
- Мне понятна ваша позиция, мистер Акленд.
- То, что я сказал вам, мистер Уоллес, не подлежит разглашению. Авторитет вашего агентства очень высок, поэтому мы обратились именно туда.
- Мы ценим ваше доверие, мистер Акленд. Не могу ли я увидеть мисс Торенс хотя бы издали?
- Нет ничего проще. Завтра она наверняка придет за деньгами. Я устрою так, что вы увидите ее приход и уход. Остальное будет зависеть от
вас.
- Отлично. В какое время она будет здесь?
- Обычно она приходит в десять. Приходите без четверти и ждите в холле. Мисс Керч подаст вам знак, когда она появится.
В кабинете прозвучал мягкий зуммер, и мистер Акленд изменился прямо-таки на глазах: он больше не был приятным собеседником, передо мной
сидел хищный и жестокий банкир. Он снял трубку, кивнул и сказал:
- Через три минуты, мисс Керч, - затем, не меняя выражения лица, взглянул на меня и резко произнес: - Извините, мистер Уоллес, больше не
могу уделить вам ни минуты. Если в дальнейшем...
Я поднялся и стал прощаться.
- Возможно, появится необходимость в еще одной встрече с вами, мистер Акленд. Сейчас я не смею вас больше задерживать. Завтра я буду здесь
ровно в девять сорок пять, - Пожалуйста. Не сомневаюсь, что вы разрешите эту маленькую проблему.
Я очень много слышал о вашем агентстве.
Садясь в машину, я думал о завтрашнем дне. Мне не терпелось увидеть Анжелу Торенс.
***
Гленда Керри внимательно выслушала мой рапорт, прерывая его иногда своими замечаниями.
- Миссис Торенс хочет, чтобы все было сделано быстро. Она упомянула о нашем высоком гонораре, - закончил я.
- Все они о нем говорят, но все же неизменно приходят к нам, - заметила Гленда с улыбкой. - С чего ты намерен начать?
- Пойду завтра в банк и прослежу, куда она денет деньги, а если повезет, сделаю несколько снимков. Билл уже пытается выудить что-нибудь о
Торенсах из газет.
- Хорошо, начинайте с этого, - и она сняла телефонную трубку.
Билла я застал в нашей комнате за пишущей машинкой и передал ему слово в слово свой разговор с миссис Торенс и Аклендом.
- Вот пока и все, - подвел я черту. - Меня удивляет только, почему миссис Торенс, которую, похоже, совершенно не интересует дочь, теперь
тратит большие деньги и обращается к нам за помощью, подозревая шантаж. Почему?
- По-моему, Дирк, мотивы миссис Торенс не должны нас интересовать. Все эти «почему» да «отчего»...
- А мне кажется, что это дело будет интересным. Скорей бы посмотреть на Анжелу. Только это нужно сделать очень аккуратно, Билл. Я войду в
банк и буду ожидать сигнала Акленда. А ты будешь ждать снаружи. Я дам знак, и ты поедешь впереди нее. Она, конечно, тоже будет на колесах. Наша
задача - не потерять ее из виду. Очень может быть, что нам повезет, и мы сразу окажемся у цели.
- Да, Дирк, нет ничего проще.
- Что тебе удалось узнать из газет?
- Есть кое-что интересное. Я провел утро в «Геральде» и перелистал подшивки за прошлые годы. О Торенсе там довольно много: он ведь был
важной птицей. Вот, например: он был главным партнером маклерской фирмы «Торенс и Чартерис», самой крупной в городе. У них есть отделение в
Нью-Йорке, но основные клиенты у них в этом городе. У Торенса был собачий нюх на биржевую конъюнктуру: он безошибочно угадывал, когда купить
облигации и акции, а когда спустить их. Он не только помогал зарабатывать своим клиентам, но и обогащался сам. В тридцать пять лет, когда он уже
был преуспевающим маклером, Торенс женился на Кэтлин Ливенгтон, дочери Джо Ливенгтона. Тот бурил нефть и как раз перед свадьбой дочки потерял
все, напоровшись на три пустых колодца подряд. Представляешь, как им всем повезло, когда Кэтлин заарканила Торенса: ее семья была совсем на
мели. У Торенсов родилось двое детей: Том и Анжела. Но в газетах о детях почти ничего нет, зато много интересного о том, как миссис Торенс
транжирит денежки мужа. Она занимается благотворительностью. Кроме того, на ее знаменитые приемы валят прямо-таки толпы. В прошлом году Торенса
нашли мертвым в библиотеке их дома. Тогда ему едва исполнилось шестьдесят два. Он страдал сердечными приступами, от которых пытался избавиться в
течение последних десяти лет жизни. Нервы у него были никуда: надорвался, сколачивая состояние для себя, но не забывал и о заправилах бизнеса в
городе. Ни для миссис Торенс, ни для врачей это происшествие не было неожиданностью, и заключение о смерти не вызывало сомнений. Единственное,
что несколько смутило полицейского инспектора Герберта Даусона, - это рана на виске убитого.., усопшего, то есть, но в медицинском заключении
было написано, что смерть наступила после того, как во время сердечного приступа мистер Торенс, падая, ударился головой об угол своего
письменного стола.