Затем, опять обратившись лицом, сказала:
- Ступайте без меня, мистер Скотт. У вас очень немного времени. Идите по тропе и примерно через сто ярдов увидите дома. Слева в длинном зеленом сооружении вы сможете переодеться. Оставьте там ваше платье и отправляйтесь в главное здание. Оно коричневого цвета, не ошибетесь.
- О'кей, благодарю вас. Кстати, боюсь, я не уловил вашего имени.
Она опять улыбнулась, весьма улыбчивая особа (я, надо сказать, тоже непрерывно ухмылялся).
- Меня зовут Пегги.
- Замечательно. Надеюсь, я вас увижу, Пегги?
- Конечно. Мы скоро встретимся.
Я задумчиво затрусил по тропе, стараясь припомнить, что она мне говорила. По большей части я ничего не слышал, как будто смотрел телевизионную программу с выключенным звуком. По-моему, она что-то толковала о зеленом здании, куда мне надо зайти и... Нет, никогда!
Я развернулся, бросился назад к калитке и заорал:
- Выпустите меня!
В глазах Пегги возникло неподдельное изумление.
- Что?
- Мне коварно вонзили в спину кинжал!
- Вам плохо?
- Нет, женщина, мне хорошо, но, кажется, произошла некоторая путаница. Что вы имели в виду, когда приказали мне идти в зеленое здание и снять одежду?
- Не глупите, - рассмеялась она. - Вы же не собираетесь все время ходить одетым?
- Послушайте, леди. Мисс Пегги. Там будут другие люди?
- Конечно. Примерно сотня постоянных членов клуба Фэйрвью.
- Откройте, наконец, мне всю правду. На них нет никакой одежды?
- Ну конечно. Какие глупые вопросы вы задаете.
- Где я нахожусь? - завопил я. - Что это за место? Во что я влип? Вы... нудисты?
Она слегка поморщилась:
- Мы не называем себя нудистами. Мы натуристы. Поборники здоровья, любители солнца. Перестаньте издеваться надо мной, мистер Скотт. Вы прекрасно...
- Давайте начистоту - вы нудистка?
Она покачала головой и легонько рассмеялась.
- Ну хорошо, в некотором смысле нас можно называть и нудистами, если посмотреть под определенным углом зрения.
- Ладно, - сказал я, - но мне пора уходить. Я ухожу. Все было очень мило, но я говорю вам: "Прощайте".
Пегги нахмурилась.
- Вы это серьезно, Скотт? Я думала, вы шутите.
Я коснулся замка и сказал:
- Ничего страшного. Вы знаете, незаменимых людей нет. С другой стороны, я, конечно, уникален. Так что...
Ее личико сморщилось. Она вела себя словно младенец, готовый залиться слезами.
- Теперь я вижу, что вы говорите серьезно. Как это ужасно. Вы же знаете, мы не сможем подыскать замену. Все погибло. Съезд назначен на послезавтра, и затрачена уйма сил на подготовку. Вы должны помочь. Ваш отказ разобьет их сердца. О...
- Успокойтесь, радость моя. Вы... - Тут я прервал фразу. Эта девушка, кажется, думала, что я знаю чертовски много о том, что происходит в Фэйрвью, хотя на самом деле я не знал ни черта. Наверное, не стоило откровенно демонстрировать свое невежество, поэтому я пояснил: - Сожалею, Пегги, но я вспомнил, что у меня есть иные... обязательства.
Гримаска отчаяния не оставляла ее лица, потом, очевидно, новая идея разгладила морщинки, и она сказала:
- Вы не должны так поступать. Большинство готовилось к этому событию весь год. Постойте здесь, мистер Скотт, пока я не сбегаю за мисс Редстоун. Она наставит вас на путь истинный.
Повернувшись вокруг своей оси, Пегги в отличном темпе побежала по тропинке. Со своего места я немного полюбовался тем, как работают ее ноги, вздохнул, извлек пачку сигарет из кармана брюк, закурил одну и глубоко затянулся. Надо успокоиться и попытаться мыслить логически.
Из этого намерения ничего не вышло. Даже если бы я сумел вернуть себе спокойствие и холодную голову, последующие события легко отбросили бы меня в первоначальное состояние растерянности и головокружения.
Пегги впорхнула в поле моего зрения и воскликнула:
- Слава Богу, он еще здесь!
Она остановилась, чуть-чуть сойдя с тропы, часто и тяжело дыша, и я расслышал топот других ног. И вот произошло явление. Появилась еще одна обнаженная женщина. Но сказать "еше одна обнаженная женщина" было бы так же нелепо, как констатировать, что "гора Эверест выше, чем те холмы". Ее я тоже никогда не видел. Совершенно точно - это не Вера Редстоун. Однако я твердо знал, что эту не упущу. У меня не возникло намерения скрыться от нее. Машинально я даже сделал несколько шагов навстречу. Незнакомка подбежала и остановилась передо мной. В ней было примерно пять футов шесть дюймов, волосы - словно расплавленная бронза, живые голубые глаза, длинные темные ресницы. Загорелое тело.
От тонкой талии чистая линия шла вверх к твердым грудям и по спине спускалась к ровным хорошо развитым ягодицам. Она являла собой картину, олицетворяющую здоровье, красоту, секс и чистую радость жизни.
Обратившись ко мне, явление мягко произнесло:
- Ничего говорить не надо, - и добавило: - Ты иди, Пегги, мистер Скотт и я вскоре последуем за тобой.
Когда она повернула голову, бронзовые волосы засветились под солнцем. Пегги кивнула и урысила.
- Вы чуть было не погубили все, мистер Скотт, - сказала девушка. Пегги в полной прострации.
Я нашел в себе силы произнести:
- Она не может быть в прострации большей, нежели я.
- Простите, это моя вина. Я так спешила, когда звонила вам, и так волновалась. Из-за того... одним словом, когда вас пытаются убить, вы можете потерять способность четко выражать мысли.
- Мисс, - заявил я, - вы не мисс Редстоун. Я имею в виду Веру: Когда она... э... вы звонили, я пришел к умозаключению, что говорю с миссис Пупелл. Это единственная мисс Редстоун, о которой мне довелось слышать.
- Вера моя сестра, а я Лаурел Редстоун.
- Тогда кто же, к дьяволу, Сидни?
- Сидни - это тоже я, - рассмеялась девушка. - Наверное, вы слышали это имя от мамы. Полностью я зовусь Сидни Лаурел Редстоун. Со школьных времен абсолютно все, кроме мамы, зовут меня Лаурел. Однако нам надо поторопиться, мистер Скотт. Мне не следует отлучаться надолго.
У нее был замечательный смех, радостный, немного гортанный. И голос теплый, нежный, чуть хрипловатый, словно глоток свежего воздуха, так соответствовал зелени деревьев и трав. Она стояла в двух футах от меня, глядя чуть снизу вверх с полуулыбкой на полных ярких губах. Было заметно ее сходство с миссис Редстоун. Высокие скулы, большие глаза удивительной голубизны. По словам матери, ей двадцать два года.
- Поторопимся, мистер Скотт.
- Зовите меня Шел.
В этой обстановке формальности казались бессмысленными.
Она повернулась и пошла. Я же стоял, словно дуб, прочно вросший корнями в землю. Пройдя шагов пять, она остановилась и произнесла мягко, но настойчиво:
- Мы должны спешить. Члены Совета ждут вас, Шел.
Ее улыбка при слове "Шел" сияла ярче летнего солнца. Как прекрасно.
И когда Сидни двинулась вновь, я оказался рядом с ней.
Мы прошли по тропе, молча вступили в прохладу деревьев. Сквозь сплетение ветвей над головами пробивались лучи солнца. Здесь я остановился.
- Послушайте, - начал я, - нам надо объясниться. Так сказать, прояснить ситуацию. Эта девица, Пегги, сказала, чтобы я, ха-ха! снял с себя всю одежду.
Лаурел посмотрела на меня с любопытством и нахмурилась:
- Шел, вы же знали, что такое Фэйрвью, не так ли? Когда я говорила с вами по телефону?
- Нет, - ответил я еле слышно.
- О, Боже! Я решила, что вы наверняка все знаете. И когда вы появились здесь, - она фыркнула, - вы были, мягко говоря, изумлены.
Озабоченность совершенно исчезла с ее лица, и она рассмеялась. Но смеялась Лаурел в одиночестве. Когда она прекратила смеяться и вздохнула, я уже был в ее власти.