И ваши имена, которые мне незнакомы, не прозвучат для моего слуха.
- Ты прав, - сказал пришелец. - И мы очень рады, что ты это понимаешь.
Дену хотелось спросить, как же все-таки говорят его гости, почему их беззвучные слова слышны, но он считал такой вопрос несовместимым со своим достоинством верховного жреца и промолчал. С детских лет ему внушали, что жрец никогда и ни при каких обстоятельствах не должен проявлять любопытства. Люди должны думать, что жрецы всё знают, что для них нет тайн.
Но он тут же убедился, что вопрос и не нужен его странным собеседникам.
- Ты хочешь знать, - сказал один из них, - как мы говорим с тобой. Мы постараемся объяснить, но не сейчас, а позднее. Ты хочешь знать, откуда мы явились. Этого мы не сможем объяснить. Ни сейчас, ни после. Мы можем только показать тебе то, что помогло нам явиться сюда.
ЧЕРНЫЙ ШАР
Геза присутствовал при том, как на крыше их дома была сделана рабами удивительная комната пришельцев. Закончив суточное дежурство в храме, он был свободен три дня и провел их в обществе голубых гостей.
Пришельцы вели себя скромно, старались ничем не стеснить хозяев, предупредительно отвечали на каждый вопрос. Но часто случалось, что ответ следовал раньше, чем спрашивающий успевал произнести первое слово. Это было замечено всеми и еще больше усилило суеверный ужас рабов, которые все до одного готовы были убежать сломя голову, если бы привычка к повиновению не удерживала их.
Все, кроме Рени.
Молочный брат Гезы, товарищ его детства и близкий друг, Рени во всем подражал Гезе и внешне не выказывал никакого страха. Постепенно он стал посредником между пришельцами и остальными рабами, получал указания и передавал их другим.
Рабов ничему не учили. Они были неграмотны и дики. Рени учился вместе с Гезой, правда тайком. Ни отец Дена и Гезы, ни сам Ден, когда отец умер, никогда бы не допустили, чтобы раб получил какие бы то ни было знания. Но Геза считал иначе, и передал своему брату все знания, которыми обладал сам.
Может быть, потому и не боялся Рени пришельцев?
Слух о них быстро распространился по всей стране. Страх и любопытство овладели всеми. Уже на следующий день после их появления дом верховного жреца стал местом паломничества высших сановников страны. С самого утра начали прибывать богато украшенные носилки, несомые рослыми рабами. Каждый старался найти благовидный предлог для визита; подражая жрецам, знать считала ниже своего достоинства обыкновенное любопытство.
Даже Роз и Бора, гордые и надменные властители страны, не выдержали и один за другим прибыли к Дену. Не придумывая подобно своим подданным никаких предлогов, они прямо потребовали показать им пришельцев.
Бора явился с дочерью. Именно тогда Геза впервые увидел ту, которая потом заняла все его мысли. Лапа была очень красива и держалась еще более гордо и надменно, чем ее отец. Гезу поразило, что молодая девушка отнеслась к необычайным существам, которых увидела первый раз в жизни, с полнейшим равнодушием. Небрежно скользнув взглядом по пришельцам, Лана отвернулась от них и притворно зевнула. Сам Бора был сильно удивлен и, пожалуй, даже испуган. Он ни слова не сказал пришельцам и, пробыв в доме не более десяти минут, поспешил удалиться.
Зато Роз пробыл долго. Он сидел, внимательно рассматривая пришельцев, молчал и все больше и больше хмурился. Ден сказал гостям, кого они видят перед собой. Но на пришельцев это сообщение не произвело никакого видимого впечатления. Розу это не понравилось. Он резко поднялся и вышел из комнаты, пригласив Дена следовать за собой.
Они долго беседовали наедине. Как узнал потом Геза, Роз настаивал на немедленной казни пришельцев, - он считал их опасными для спокойствия страны.
Дену с трудом удалось убедить его подождать и выяснить, кто такие пришельцы, откуда они явились и каковы их намерения. В конце концов Роз согласился. Тогда Ден попросил оградить пришельцев от людского любопытства. Эта просьба отвечала намерениям самого Роза, и он отдал приказ, чтобы никто не смел подходить к дому верховного жреца под страхом смерти.
- Они знают то, чего не знаем мы, - объяснил Ден брату. - От них мы получим новые знания. Вот почему я убедил Роза пощадить их жизнь.
- Ты думаешь, их можно казнить? - спросил Геза, все еще считавший, что пришельцы если и не духи зла, то все-таки какие-то духи, а потому бессмертны.
- Не знаю, - ответил Ден, и тень тревоги прошла по его лицу. - Но если бы попытка лишить их жизни не удалась, это было бы в тысячу раз хуже.
В тот день Геза не понял, что хотел сказать Ден этой загадочной фразой.
Пришельцы действительно обладали знаниями. Удивительными и таинственными знаниями. В этом пришлось наглядно убедиться, и очень скоро.
По их указаниям рабы изготовили деревянный каркас семигранной комнаты и установили его на крыше, проделав в ней люк. Все семь стен и потолок имели большие отверстия, квадратные на стенах и семигранное на потолке. Потом был сделан низкий стол, но в форме пятигранника.
Затем рабов удалили.
То, что произошло после ухода рабов, Ден и Геза запомнили на всю жизнь.
Пришельцы внесли в эту необычную комнату (которую даже трудно было назвать комнатой), со всех сторон открытую ветрам, свой черный шар. Один из них достал узкую ленту, сделанную из незнакомого светлого металла, и тщательно отмерил расстояние от поверхности стола до какой-то известной только ему точки в воздухе. А потом... они положили, именно положили, в эту точку черный шар и... выпустили его из рук.
Ден и Геза не верили своим глазам. Шар не падал!
Им стоило большого труда, огромного усилия воли заставить себя остаться на месте.
Один из пришельцев посмотрел на их побледневшие от страха лица и улыбнулся.
- Вы удивлены? - сказал он. - Но это не... - опять слово словно провалилось в сознании. - Просто неизвестное вам явление. Придет время, и вы, я имею в виду людей, поймете, как это происходит.
Они ничего не могли ответить от волнения.
Пришельцы отошли от стола на несколько шагов. Шар висел неподвижно. И вдруг... он вспыхнул ярким белым светом.
Пламя факелов и светилен тускнеет при свете солнца. Сейчас был день. Но шар освещал стол и шесть человек, стоявших возле, столь сильно, что ясно были видны тени.
Потом свет начал меркнуть. Он слабел все больше, превратился в узкий луч, который из белого стал зеленым, и неожиданно завертелся над поверхностью стола, освещая ее концентрическими кругами.
Это было уже слишком. Вряд ли нашелся бы хоть один человек на Земле, который смог бы выдержать подобное испытание. И оба брата не выдержали. Они кинулись к люку, спасая свой разум, забыв о гордости и достоинстве жрецов.
Оказавшись внизу, в комнате Дена, они молча посмотрели друг на друга и... рассмеялись.
Это было то, что много веков спустя люди назвали словом "истерика".
Они успокоились не скоро. Первым заговорил Геза.
- Что это? - сказал он. - Что это было? Ден, ударь меня! Я должен убедиться, что не сплю.
Ден долго молчал.
- Это знание! - сказал он наконец. - Это мудрость! Никому, слышишь, Геза, никому ни слова! Тайны этих людей должны принадлежать нам, нашей касте.
- Людей?! Ты считаешь, что они люди?
- Конечно, люди. Не такие, как мы, но люди.
Так родилась фраза, которую Ден потом повторял бессчетное количество раз.
Дена сильно беспокоило, как отнеслись пришельцы к их явному бегству. Не будут ли голубые смеяться над ними? Он знал, что если заметит с их стороны насмешку, то сам без колебаний пошлет пришельцев на казнь, чем бы ни кончилась такая попытка.
Но пришельцы и не думали смеяться.