Действительно, кончики ножек уже начинали понемногу таять и распадаться. Да и углы столешницы тоже. Изъятая из зеркала неодушевленка долго не живет.
Ветеран зазеркалья наконец-то выиграл - и повеселел.
- Отыгрываться будешь? - спросил он.
- Хватит, надоело... - Юноша отложил колоду. - Дядя Семен! А как там оно было... в Элладе?
- Н-ну... - Ветеран в затруднении огляделся. - Как тебе сказать, Егор?.. Зазеркалье - оно и в Древней Греции зазеркалье. Поменьше, правда, помутнее, да и отлив другой... Такое, знаешь, смугловатенькое... Ну, понятно! Зеркала-то из чего делали? Медь, бронза...
- Да нет, я не о том! Кого ты там отражал-то?
- Хм... - Ветеран с самодовольным видом огладил черные мешки под глазами. Словно усы расправил. - Отражал, Егорка, отражал... Кого только не отражал! Люди были - нынешним не чета. Аминокл, сын Кретина, - слыхал про такого? - Сдвинул брови, покосился на радостно осклабившегося Егора. - Да ты не скалься, не скалься! Смешно ему!.. Этот Аминокл, между прочим, когда флот Ксеркса разбился, такое состояние нажил, что другим и не снилось...
- И ты его отражал?
- Ну, не совсем его... - уклончиво отвечал дядя Семен.
- А кого?
- Раба его...
- А-а... - Егор был явно разочарован.
Ветеран обиделся.
- Ты это чистоплюйство свое брось! - прикрикнул он. - И вообще запомни: не бывает плохих людей - бывают только плохие отражения. Уразумел?..
Помолчали. Конечно, жизненный опыт их был несопоставим. У Егора первое зеркальное воплощение, а у дяди Семена - трудно даже сказать какое. Похоже, он и сам уже сбился со счета. Честно сказать, с памятью у отражений еще хуже, чем у нас. И хотя дядя Семен заговаривал об античности часто и с удовольствием, мало что в нем осталось от древнего грека. Да и немудрено: вон сколько веков прошло...
- Ты вот, чем тут со мной в картишки резаться, лучше бы на биржу заглянул... - посоветовал вдруг ветеран. - Посмотри, потолкайся, распорядителей поспрошай: как, что? Очередь займи...
- Успею еще, - беспечно отвечал Егор. - Какие наши годы!
- Ну это как сказать! - зловеще ухмыльнулся дядя Семен. - Человек, он, знаешь, сегодня - есть, завтра - нет. Вот пришибут твоего Егорку дружки - что делать будешь?
Юное отражение тревожно задумалось на секунду.
- Ага! Пришибут! - презрительно проговорило оно. - Как бы он их сам не пришиб!.. Ничего! Здоровый. Отмашется.
- А наркоты переберет?
На этот раз юноша задумался надолго.
- Или Васенька наш, не дай бог, зеркало расколошматит по пьянке, продолжал травить душу ветеран. - В осколочники ты не пойдешь - ты уже к большому формату привык... Так?
Егорка мрачнел на глазах.
- Если расколошматит - это всем нам кранты... - угрюмо сказал он. - И тебе тоже...
- За меня не волнуйся... - насмешливо, с превосходством заверил дядя Семен. - Не пропаду... На бирже меня тыщу лет знают, и потом - я ж характерный! Бомжа отразить? Отражу... Панка? Запросто... Да хоть референта туркменбаши!
- А путану?
Ветеран покряхтел.
- Нет... - признался он со вздохом. - Путану, пожалуй, не смогу. Женщины для меня, Егорушка, до сих пор загадка...
Егор покусал губу.
- А вообще часто приходилось без работы болтаться?
- Да сплошь и рядом! Я же о чем с гобой толкую-то? Не замыкайся, не замыкайся ты на своем Егорке! Выпало свободное время - одного попробуй из себя слепить, другого... А иначе - придешь на биржу, там тебе скажут: "Покажи, что умеешь!" Ну, ты им, понятно, Егорку... "Ну что? - скажут. Хороший Егорка! Нормальный Егорка! А ну-ка еще кого-нибудь? Хотя бы в общих чертах..." Вот тут-то ты и посел... Это, знаешь, как называется? Отражение одного человека. Скорчил рожу - да при ней и остался! Ох сколько я их таких перевидал... Он бы и рад кого другого отразить - не может, Егор, не может! А то бывают еще такие, которые и могут, да не хотят...
- Это как?
- Самый тяжелый случай...
- помолчав, хмуро молвил дядя Семен. Привяжется отражение к человеку - и больше никого уже знать не желает. Человек умер давно, а отражение так и бродит себе по зазеркалью. И ладно, если просто бродит! А то ведь еще и в зеркало влезть норовит...
- Ух ты! - Егор зябко передернул плечищами. - Это, пожалуй, покруче будет, чем с обслугой! И что с ними потом - с такими?
- То же самое. Персоналия нон грата! Слыхал такую хохму? Под зад коленом - и привет!
- Да нет... Я про тех, которые в зеркало не лезут, а просто бродят...
- Стол видишь? - спросил дядя Семен.
Егорка моргнул, потом опасливо покосился на расплывшийся, подтаявший угол столешницы - и как-то сразу осунулся, видимо, представив, что нечто подобное происходит с ним самим. Жутко все это. Рыба тухнет с головы, отражение распадается с лица. А главная жуть в том, что само-то оно этого не замечает...
Интересно, сколько времени можно продержаться, не подходя к зеркалу? Год? Два?.. Во всяком случае, не больше...
Отражение № 3
Из тягостного раздумья Егора вывел голос дяди Семена.
- Ну, что? - задумчиво промолвил ветеран, поглядывая на заметно сместившийся сплюснутый шар биржи. - Мнится мне, что Васятку нашего забрали надолго. Пойдем, Егор, кое-что покажу... - И, встав, направился к серой коробке павильона.
Егор растерянно посмотрел ему вслед.
- А бугор вернется? - напомнил он.
- Вряд ли, - не оглядываясь, отозвался ветеран и шагнул в павильон прямо сквозь стенку.
...Отражение комнаты было и вправду мутновато. Если бы не старый стеллаж с пропылившимися книгами - типичная берлога алкоголика: строй готовых к сдаче пустых бутылок под окошком, свесившийся с дивана матрас, затоптанный и прожженный в нескольких местах ковер...
- Да... - с сожалением констатировал дядя Семен. - Со стеклышком он, конечно, того... зря...
Изнанка новенького зеркала смотрелась удручающе: двойные размашистые разводы, оставленные влажной тряпкой, успели засохнуть - и теперь отражение воздуха в пограничном зазеркалье казалось слоистым.
- Ну вы, ребята, совсем обнаглели!.. - жалобно проскулил кто-то из невидимой обслуги. - Куда ж вы в павильон? Да еще сквозь стену! Не положено ведь... Дядя Семен! Ну ты-то вроде постарше! Нам же за вас влетит...
- Примолкни, - вполне дружелюбно посоветовал дядя Семен - и жалобный голосок примолк.
Егорка боязливо поглядывал на пустой прямоугольник зеркала. Дико ему было и непривычно находиться в павильоне просто так, не видя напротив своего двойника, все движения которого следует незамедлительно угадывать и повторять.
- А чего мы сюда, дядя Семен? - спросил он полушепотом.
Вместо ответа тот нагнулся, кряхтя, и извлек из-под стола отражение крупного зеркального осколка, похожего на лезвие ятагана.
- Эх ты! - сказал Егор. - Это откуда? Дай глянуть!
- Все, что осталось от старого зеркала, - пояснил дядя Семен. - Я так думаю, что Васька его незадолго до нас долбанул. Остальное-то стекло вынесли, а это - вроде и на виду лежит, а проглядели...
- Вот попомни мои слова... - злобно шептались в пустом углу. Нарочно потом на место не положит...
Там колыхалась похожая на рваный чулок паутина.
Бережно приняв зеркальный ятаганчик обеими руками, Егорка с трепетом заглянул в него - и увидел свою сведенную гримасой физиономию.
- Слушай... - потрясенно выдохнул он. - А нас-то там кто отражает?
Дядя Семен крякнул, поскреб в затылке.
- А хрен его знает! - ответил он со всей искренностью и забрал стекло. - Штору задерни... А сам в угол отступи. Вон в тот, в правый...
Егор повиновался. В комнате совсем потемнело. Сиял лишь прямоугольник настенного зеркала. Окошко в реальный мир.
Дядя Семен передвинул стул и, сев к зеркалу спиной, стал смотреться в осколок. Смотрелся долго. Губы его шевелились.
- И чего? - спросил наконец Егор.