- И куда спешить? Может, сгорел твой дом? Каково тяжело на пепелище, сам знаю.
Во сне Кузька увидел Вуколочку: грустный и молчит. А вдруг и вправду всё сгорело? Или по Кузьке скучает? "Завтра приду", - утешил его Кузька, проснулся и вспомнил, как домовые управляются с болезнями:
- Ой вы, лихорадушка с лихоманушкой, трясовичка с огневичкой! Приходите ко мне в гости. - Домовёнок помолчал и добавил: - Вчера! Да не забудьте! Вчера приходите, пожалуйста!
Кузьке сразу стало легче. Лежит себе в коробе, поправляется. Пусть болезни гадают, как это им прийти не завтра, не сегодня, а вчера. Уснёт домовёнок, а какая-нибудь смелая козявка сядет ему на нос или на брови, навестит больного. И, проснувшись, Кузька встретит сё пристальный взгляд.
Но вот проснулся, а вместо козявки на него глядит Медведь. Кузька забился под сухие листья, на самое дно короба. Медведь листья раскопал, Кузьку вынул и вручил ему гостинцы: калину да рябину. Съели ягоды с мёдом, и домовёнок спросил, не покажет ли ему Медведь дорогу домой.
- А это чем не дом? - оглядел Медведь лешачью берлогу.
- Дом - это когда есть печка! - объяснил Кузька.
Уточнив, что такое печка, Медведь сказал, что от неё дому только вред и опасность. Кому холодно, пусть обрастает шерстью. Кузька вспомнил про. пожар, помрачнел. Но тут вошла Лиса:
- Что значит, когда медведь через пень скачет? - дразнила она. Значит, либо пенёк невысок, либо медведь сердит.
Кузька засмеялся, спросил Лису про свой дом. Лиса вместо ответа стала выпытывать: живут ли куры в избе вместе с людьми или где-нибудь отдельно? На Кузькины слова, что в избе хорошо, там горячая каша, пареная репа, топлёное молоко, Лиса усмехнулась:
- А у нас, что ли, всё холодное? Не вся еда растёт, некоторая бегает! Неправ медведь, что корову задрал. Неправа и корова, что в лес зашла. Хи-хи-хи!
Медведь так и покатился по полу со смеху. А Кузька решил больше не говорить им про свою деревеньку: жалко кур и скотину.
- Говоришь, дома тебя ждут, - обрадовался дед Диадох, влезая в берлогу. - А теперь и в лесу друзья завелись.
Когда все ушли, Кузька улёгся поудобнее. Разговаривает сам с собой то голосом Афоньки или Адоньки, то басом, как Сюр, то пищит, как Вуколочка, Сам не заметил, как пошёл в пляс с друзьями-домовятами. В середину хоровода опустился горшок с горячей кашей. И Кузька проснулся. "Кыш отсюда!" - сказал он нахальным козявкам, они лезли ему прямо в глаза. Но это был солнечный луч. И в нём лихо отплясывала лесная мелюзга, у которой оказались не только лапки и усики, но и крылья.
Кузька весело вылез наружу и чуть было снова не заболел - от страха. Дед Диадох с Лешиком волокли к берлоге корзину, а в ней копошились ящерицы с оторванными хвостами, больные жуки, ещё кто-то...
- Кузя поправился! - обрадовался Лешик. - Теперь помогай других лечить!
- Ой, напасти незнакомые, звериные и насекомые! - дрожащим голосом позвал домовёнок. - Приходите вчера!
- Вчера они и пришли, - сказал дед Диадох. - Буря напоследок совсем разгулялась!
Что ж, полечим по-своему, по-лесному. А семь ветров помирились, улетели каждый в свою сторону. Просил их узнать про твою деревеньку. Какой-нибудь из них принесёт весточку с твоей родимой стороны. Будем ждать.
БЕЗДОМНЫЙ ДОМОВОЙ
Маленький домовёнок ждать не умел. Сундучок в руки - и к Могучему дубу. Если уж ноги сами принесли его в лес, то пусть сами и уносят отсюда. Долго ли бежал, коротко ли, вдруг слышит: собаки лают. Значит, деревня рядом. Кузька, откуда силы взялись, продирается сквозь кусты. Выскочил на поляну, а там дед Диадох с Лешиком деревца пересаживают и поют. Песни у леших без слов, похожи на собачий лай с подвыванием.
- Молодо-зелено! - показал дед Кузьке на тонкие рябинки. - Теснятся, глупые, подрастут - и ветку вытянуть некуда.
Утром Кузька с сундучком - опять из лесу.
Но уже не туда, куда ноги несут, а куда глаза глядят. Бежал, бежал, слышит стук топора. "Ну, думает, - пристроюсь под телегой, люди и не заметят, кого с дровами везут".
А это не топор стучит. Дед с Лешиком сухостой валят.
- Сами не свалим, - объяснил Лешик, - от ветра упадёт на кого и придавит.
- Дело не медведь, само в берлогу не уляжется. - Старый леший тюкал ладонью, как топором, по чахлым деревцам. - Вот мы и управляемся, старый да малый. И не в лад, да ладно. И не хитро, да кстати.
На другой день подул ветер, верхушки деревьев кланялись ему вдогонку. "С родной стороны!" - обрадовался Кузька, побежал против ветра. Бежит, бежит, слышит щёлканье кнута. Скорей к пастуху со стадом! А это дед Диадох стучит в ладоши. А над ним по веткам мчится стадо, да только беличье, перегоняют его лесовики из ельника в орешник.
- Кузя! - кричит Лешик. - Ветер прилетал, весточки не принёс. Нету вон в той стороне твоей деревеньки!
Несколько дней собирал Кузька с белками орехи, лучшие клал в кузовок гостинец из леса для друзей-домовят. А потом с сундуком да с гостинцем бежал, бежал, а кругом один лес - тоска зелёная. Со злости начал грибы сшибать лаптями. Вдруг слышит:
- Пошёл, нашёл, потерял! Потерял, нашёл, пошёл!
Люди ходят, грибы ищут! Надо пойти за ними потихоньку, да ещё в корзины грибов подложить незаметно. Глядь, а это и не люди вовсе. Дед Диадох и Лешик собирают под ёлками какие-то красные ягоды. Съел одну - невкусно.
- Семена ландышей, - сказал старый леший. - Птицы отнесут их в Обгорелый лес.
Печален лес без ландышей... Пошёл, нашёл, потерял!
- Потерял, пошёл, нашёл! - отозвался Лешик. - Поговорка у нас такая. Повторяй за мной, Кузя!
- Пошёл, нашёл, потерял! - нехотя подтянул Кузька.
- Потерял, пошёл, нашёл! - И дед Диадох вручил домовёнку сверкающий сундучок - сокровище домовых.
Как это Кузька потерял его в лесу? Лучше самому пропасть, чем вернуться домой без сундучка! Никуда он больше не бегал. Сидит на пне, ждёт, не побегут ли от ветра верхи деревьев. Пять ветров прилетали, никаких вестей с родной сторонки, все стороны чужие. И всё кругом домовёнка - чужое. Цветы не те: горошек мышиный, лён кукушкин, капуста заячья, всё не на грядке, а в беспорядке. Сколько ни дёргай, ни тебе красной морковки, ни жёлтой репки. Даже лопухов нет. И птицы не те: никто не кукарекнет, не закудахчет. Гуси и утки только в небе гогочут, пролетая стаями. Чего они в небе не видали? Чириканья много, а воробья ни одного. Мыши и те другие: про кошек слыхом не слыхали, домовых не дразнят Лиса с медведем куда-то пропали, поговорить не с кем
- Дед, а дед, - говорил Лешик, - этак Кузя у нас зачахнет, на корню высохнет.
Давай сведём его домой!
- Беда! - тихо, как сухие листья шуршат, отвечал дед. - Всяк кулик на своём болоте велик. Давно б вывели его из леса, да ведь не знаем, цела его деревенька или нет. Каково ему будет одному на пепелище в чистом поле, да ещё зимой? Будем ждать, не тот ветер, так другой принесёт весточку.
Чего-чего, а ждать лешие умеют. Дождись-ка, пока из жёлудя ещё один Могучий дуб вырастет. А лешим хоть бы что, ждут себе, поджидают.
- Не умею я ждать, - горевал Кузька. - Мы, домовые, только праздники умеем ждать, тут уж ничего не поделаешь.
- Вот и хорошо, - сказал дед Диадох. - У нас в лесу скоро праздник. Гостем будешь. А зимой такие гости придут, что и хозяевам воли не дадут: мороз-трескун да вьюга-метелица. Ну да темна ночь не навек...
ОСЕННИЙ ПРАЗДНИК
Маленький домовёнок дождался лесного праздника.