Опять не будет этому конца.Что есть мой микрофон? Кто мне ответит?Теперь он - как лампада у лица,Но я не свят, и микрофон не светит.
Мелодии мои попроще гамм,Но лишь сбиваюсь с искреннего тона,Мне сразу больно хлещет по щекамНе движимая тень от микрофона.Я освещен, доступен всем глазам.Чего мне ждать: затишья или бури?Я к микрофону встал, как к образам.Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре.
МЫ ВРАЩАЕМ ЗЕМЛЮ-----------------
ИЗ ДОРОЖНОГО ДНЕВНИКА
Ожидание длилось,а проводы были недолги.Пожелали друзья:"В добрый путь, чтобы все без помех".И четыре страныпредо мной расстелили дороги,И четыре границышлагбаумы подняли вверх.
Тени голых берездобровольно легли под колеса,Залоснилось шоссеи штыком заострилось вдали.Вечный смертник - комарразбивался у самого носа,Превращая стекло лобовоев картину Дали.
И сумбурные мысли,лениво стучавшие в темя,Всколыхнули во мнену попробуй-ка останови.И в машину ко мнепостучало военное время.Я впустил это время,заменшанное на крови.
И сейчас же в кабинуглаза из бинтов заглянулиИ спросили: "Куда ты?на запад? вертайся назад..."Я ответить не мог:по обшивке царапнули пули.Я услышал: "Ложись!берегись! проскочили! бомбят!"
И исчезло шоссемой единственный верный фарватер.Только елей стволыбез обрубленных минами крон.Бестелесый потокоптекал не спеша радиатор.Я за сутки путине продвинулся ни на микрон.
Я уснул за рулем.Я давно разомлел до зевоты.Ущипнуть себя за ухоили глаза протереть?Вдруг в машине моейя увидел сержанта пехоты."Ишь, трофейная пакость, - сказал он,удобно сидеть".
Мы поели с сержантомдомашних котлет и редиски.Он опять удивился:"Откуда такое в войну?Я, браток, - говорит,восемь дней как позавтракал в Минске.Ну, спасибо, езжай!будет время, опять загляну..."
Он ушел на востоксо своим поредевшим отрядом.Снова мирное времяв кабину вошло сквозь броню.Это время гляделоединственной женщиной рядом.И она мне сказала:"Устал? Отдохни - я сменю".
Все в порядке, на месте.Мы едем к границе. Нас двое.Тридцать лет отделяетот только что виденных встреч.Вот забегали щетки,отмыли стекло лобовое.Мы увидели знаки,что призваны предостеречь.
Кроме редких ухабовничто на войну не похоже.Только лес молодой,да сквозь снова налипшую грязьДва огромных штыкаполоснули морозом по коже,Остриями - по мирномукверху, а не накренясь.
Здесь, на трассе прямой,мне,не знавшему пуль,показалось,Что и я гдето здесьдовоевывал невдалике.Потому для меняи шоссе, словно штык, заострялось,И лохмотия свастикболтались на этом штыке.
ПЕСНЯ О МОЕМ СТАРШИНЕ
Я помню райвоенкомат."В десант не годен. Так-то, брат.Таким как ты, там невпротык..." и дальше - смех."Мол, из тебя какой солдат,тебя - так сразу в медсанбат..."А из меня такой солдат, как изо всех.
А на войне, как на войне.А мне и вовсе, мне - вдвойне.Присохла к телу гимнастерка на спине.Я отставал, сбоил в строю.Но как-то раз в одном бою,Не знаю чем, я приглянулся старшине.
Шумит окопная братва:"Студент, а сколько дважды два?Эй, холостой! А правда графом был Толстой?И кто евоная жена?..."Но тут встревал мой старшина:"Иди поспи, ты ж не святой, а утром - бой".
И только раз, когда я всталВо весь свой рост, он мне сказал:"Ложись!..." - и дальше пару слов без падежей."К чему те дырка в голове?!"И вдруг спросил: "А что, в МосквеНеужто вправду есть дома в пять этажей?..."
Над нами шквал. Он застонал,И в нем осколок остывал,И на вопрос его ответить я не смог.Он в землю лег за пять шагов,За пять ночей, и за пять снов,Лицом на запад и ногами на восток.
ЧЕРНЫЕ БУШЛАТЫ
посвящяется евпаторийскому десанту
За нашей спиной остались паденья, закаты,Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидемый взлет!Мне хочется верить, что черные наши бушлатыДадут нам возможность сегодня увидеть восход.
Сегодня на людях сказали: "Умрите геройски!"Попробуем, ладно, увидим, какой оборот.Я только подумал, чужие куря папироски:Тут кто как сумеет, мне важно увидеть восход.
Особая рота - особый почет для сапера.Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей.Напрасно стараться, я и с перерезанным горломСегодня увижу восход до развязки своей.
Прошлись по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных,И тут я заметил, когда прокусили проход:Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнухУже повернулся верхушкой своей на восход.
За нашей спиною в шесть тридцать остались, я знаю,Не только паденья, закаты, но взлет и восход.Два провода голых, зубами скрипя, зачищаюВосхода не видел, но понял: Вот-вот и взойдет.
Уходит обратнона нас поредевшаярота.Что было - не важно, а важен лишь взорваный форт.Мне хочется верить, что черная наша работаВам дарит возможность беспошлинно видеть восход.
ВЫСОТА
Вцепились они в высоту, как в свое.Огонь минометный, шквальныйНо снова мы лезим, хрипя, на нееЗа вспышкой ракеты сигнальной.
Ползли к высоте в огневой полосе,Бежали и снова ложились,Как будто на этой высотке все-всеДороги и судьбы скрепились.
И крики "Ура!" застывали во рту,Когда мы пули глотали.Шесть раз занимали мы ту высоту,Шесть раз мы ее оставляли.
И снова в атаку не хочется всем,Земля - как горелая каша.В седьмой - мы возьмем ее насовсемСвое возьмем,кровное,наше.
А может, ее стороной обойти.Да что мы к ней так прицепились?!Но, видно, уж точно все судьбы-путиНа этой высотке скрестились.
Все наши деревни, леса, городаВ одну высоту эту слилисьВ одну высрту, на которой тогдаВсе судьбы с путями скрестились.
АЛЬПИЙСКИЕ СТРЕЛКИ
Мерцал закат, как блеск клинка,Свою добычу смерть искала.Бой будет завтра, а покаВзвод зарывался в облакаИ уходил по перевалам.
Отставит разговоры.Впепред и вверх, а тамВедь это наши горы,Они помогут нам.Онипомогут нам!
А до войны вот этот склонНемецкий парень брал с тобой.Он падал вниз, но был спасен,А вот сейчас, быть может, онСвой автомат готовит к бою.
Отставит разговоры.Впепред и вверх, а тамВедь это наши горы,Они помогут нам.Онипомогут нам!
Ты снова здесь, ты собран весь.Ты ждешь заветного сигнала.А парень тот - он тоже здесь,Среди стрелков из "Эдельвейс".Их надо сбросить с перевала.
Отставит разговоры.Впепред и вверх, а тамВедь это наши горы,Они помогут нам.Онипомогут нам!
РАССТРЕЛ ГОРНОГО ЭХА
В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,помеха,На кручах таких, не какие никто не проник,никто не проник,Жило-поживало веселое горное, горное эхо.Оно отзывалось на крик, человеческий крик.
Когда одиночиство комом подкатит под горло,под горлоИ сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет,в обрыв упадет,Крик этот о помощи эхо подхватит, подхватит проворно,Усилит и бережно - в руки своих - донесет.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,и зелья,Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,топот и храп,Пришли умертвить, обеззвучить живое, живое ущелье,И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,потеха,И эхо топтали, но звука никто не слыхал,никто не слыхал...К утру расстреляли притихшее горное, горное эхо,И брызнули слезы, как камни, из раненых скал...И брызнули слезы, как камни, из раненых скал...
РАЗВЕДКА БОЕМ
Я стою, спиною к строю.Только добровольцы - шаг вперед.Нужно провести разведку боем.Для чего? Кто ж сразу разберет.
Кто со мною? С кем идти?Так, - Борисов, так, - Леонов,И еще этот типИз второго батальона!
Мы ползем, к ромашкам припадая.