- Я хочу говорить с леди Брендой Ласт.
- Тони, милый, это я, Бренда.
- Какой-то идиот сказал, что я не могу с тобой говорить.
- Я поручила позвонить тебе оттуда, где я обедала. Нукак,веселишься
вовсю?
- Тоска зеленая. Я с Джоком. Ему не дают жизни чушки. Ну как, можно нам
к тебе заехать?
- Нет, нет, только не сейчас, милый. Я жутко устала и ложусь в постель.
- Ну так мы к тебе едем.
- Тони, а ты не пьян, самую чуточку?
- В драбадан. Так мы с Джоком едем к тебе.
- Тони, я запрещаю. Слышишь? Я не допущу,чтобвыздесьбуянили.У
этого дома и так плохая репутация.
- Мы с Джеком смешаем его репутацию с дерьмом, когда приедем.
- Тони, слушай меня, пожалуйста,неприезжайсегодня.Будьхорошим
мальчиком, останься в клубе. Слышишь, ну пожалуйста!
- Сию минуту будем. - Он повесил трубку.
- О господа, - сказала Бренда.-Тонинасебянепохож.Позвонив
Брэтт-клуб и добудь Джока. До него скорее дойдет.
- Я говорил с Брендой.
- Так я и понял.
- Она у себя. Я сказал, что мы заскочим к ней.
- Превосходно. Сто лет ее не видел. Очень уважаю Бренду.
- И я ее уважаю. Она молодчина.
- Да, молодчина, ничего не скажешь.
- Вас просит к телефону дама, мистер Грант-Мензис.
- Какая дама?
- Она не назвалась.
- Ладно. Подойду.
Бренда сказала:
- Джок, что ты сделал с моим мужем?
- Он выпил, только и всего.
- Выпил - не то слово. Он буйствует. Послушай, он грозится приехать.Я
просто валюсь с ног от усталости, мненеподсилувынестиегосегодня.
Скажи, ты меня понял?
- Конечно, понял.
- Так ты уж, будь добр, удержи его, ладно? Ты что, тоже пьян?
- Самую малость.
- Господи, а тебе можно доверять?
- Сделаю все, что смогу.
- Звучит не оченьобнадеживающе.Досвиданья.Джон,тебепридется
уехать. Эти буяны могут в любую минуту ворваться.Утебяестьденьгина
такси? Возьми у меня в сумке мелочь.
- Звонила твоя дама сердца?
- Да.
- Помирился?
- Не совсем.
- Зря, всегда лучше помириться. Дернем еще коньяку или прямозакатимся
к Бренде?
- Давай дернем еще коньяку.
- Джок, ты ведь воспрял духом, верно? Нельзя падатьдухом.Явотне
падаю. Раньше падал, а теперь нет.
- Нет, я не падаю духом.
- Тогда дернем еще коньяку и поедем к Бренде.
- Идет.
Через полчаса они сели в машину Джока.
- Знаешь что, на твоем месте я не сел бы за руль...
- Не сел бы?
- Ни за что. Скажут еще, что ты пьян.
- Кто скажет?
- Да тот тип, которого ты задавишь. Обязательно скажет, что ты пьян.
- И не ошибется,
- Так вот, я на твоем месте не сел бы за руль.
- Идти далеко.
- Давай возьмем такси.
- К черту все, я вполне могу сесть за руль.
- Давай вообще не поедем к Бренде.
- Нет, как можно не поехать, - сказал Джок, - она нас ждет.
- Я не могу идти пешком в такую даль. И потом,онавроденетакуж
хотела нас видеть.
- Ей будет приятно, если мы приедем.
- Да, но это далеко. Пойдем лучше куда-нибудь еще.--Аяхочук
Бренде, - сказал Джок, - ужасно уважаю Бренду.
- Она молодчина.
- Молодчина, что и говорить.
- Давай возьмем такси и поедем к Бренде.
На полпути Джок сказал:
- Давай не поедем к Бренде, Давай поедем куда-нибудь еще. Давайпоедем
в притон разврата.
- А мне все равно. Вели ему ехать в притон разврата.
- В притон разврата, - сказал Джок, просовывая голову в окошечко.
Машина развернулась и помчалась к Риджент-стрит.
- Можно ведь позвонить Бренде из притона.
- Да, надо ей позвонить. Она молодчина.
- Молодчина, что и говорить.
Машина свернула на Голден-сквер, а оттуда наСинк-стрит,сомнительной
репутации райончик, населенный в основном уроженцами Азии.
- Знаешь, а он, по-моему, везет нас к Старушке Сотняге.
- Не может быть. Я думал, ее давным-давно закрыли.Новходбылярко
освещен,иобшарпанныйшвейцарвшапчонкеиобшитомгалунамипальто
подскочил к такси и распахнул перед ними дверцу.
Старушка Сотняга ни разунебылазакрыта.Втечениежизницелого
поколения, пока, как грибы после дождя, нарождались новыеклубы,ссамыми
разными названиями и администраторами и самымиразнымипоползновениямина
респектабельность, безбедно проживали свой короткий ичреватыйопасностями
век и принимали смерть отрукполициииликредиторов,СтарушкаСотняга
неколебимо противостояла всем кознямврагов.Неточтобыеесовсемне
преследовали - вовсе нет. Несть числаслучаям,когдаотцыгородахотели
стеретьееслицаземли,вычеркивалиизсписков,отбиралилицензию,
аннулировали право на земельный участок, весь персонал и сам владелецтои
делосадилисьвтюрьму,впалатеподавалисьзапросы,создавались
всевозможные комитеты, но, какие бы министры внутреннихделиполицейские
комиссары ни возвеличивались, чтобы затем бесславно уйти вотставку,двери
Старушки Сотняги всегда были распахнуты настежь с девяти вечерадочетырех
утра,ивклубевсегдабылоразливанноеморесомнительногокачества
спиртного.