И от совпадений нельзя было не вздрогнуть! Оказалось, что обе наши подлодки потерпели аварию, возвращаясь из своего первого похода. На обеих пожар начался в кормовых отсеках и обе затонули, потеряв свою продольную остойчивость из-за попадания забортной воды в кормовые отсеки. В обоих случаях оказались погибшими командиры подлодок: на К-8, если мне не изменяет память, капитан 2-го ранга Бессонов, а на "Комсомольце" капитан 1-го ранга Ванин. В обоих случаях на борту погибших субмарин находились старшие начальники, причем в обоих случаях в одной и той же должности - заместители командиров дивизий. Оба они остались живы и были впоследствии переведены служить в Ленинград.
Кроме того, на обеих подлодках были люди с одинаковыми или почти одинаковыми фамилиями. Так, например, на К-8 был старшина 1-й статьи Колойда, а на "Комсомольце" капитан 1-го ранга Коляда - и тому, и другому удалось остаться в живых. Но в то же время на К-8 был старший лейтенант Шостаковский, а на "Комсомольце" лейтенант Шостак - и оба они погибли.
Фамилия Шостак вообще (как, кстати, и фамилия Колесников) оказалась на нашем флоте отмечена особой печатью трагичности. Первым её обладателем, насколько я помню, был знаменитый ушаковский капитан, герой штурмов Измаила и Корфу, Иван Шостак, который погиб, выйдя в Черное море из Севастополя на линейном корабле "Толгская Богородица" во время сильного шторма. Фамилию с этим же корнем - Шостаковский - носил и заместитель командира печально известного трофейного корабля "Новороссийск", затонувшего по так до сих пор и невыясненной причине в 1955 году прямо в Севастопольской бухте. Выпускниками Севастопольского же высшего военно-морского инженерного училища были погибший на К-8 старший лейтенант Шостаковский и погибший позднее на АПЛ К-278 "Комсомолец" лейтенант Шостак.
Ну как тут не поверить в мистику?..
Или вот ещё такая деталь. Единственным, кто остался живым из всего состава минно-торпедной части подлодки К-8, оказался старшина торпедистов мичман Станислав... Неживой. Причем, что особенно удивительно, до своего похода на К-8 мичман Неживой служил на не менее печально известной среди моряков-подводников АПЛ К-19, получившей за свои бесконечные аварии кличку "Хиросима", - и он и там остался живым, хотя и попал на ней в одну из её страшных аварий!
Вот и не верь, что связь людских судеб пишется за нас Кем-то свыше...
Ну и ещё кое-что по поводу ЧП с этими подлодками. Нетрудно заметить, что на всех на них - и на К-8, и на "Скорпионе", и на "Сибилле" с "Эридисом", и на "Комсомольце" (а кроме того ещё - на К-116, К-308, К-42, К-131 и на американской АПЛ "Трэшер") аварии произошли хотя и в разные годы, но в одном и том же месяце апреле, причем АПЛ К-8 и АПЛ К-278 "Комсомолец" затонули в один и тот же день - 12 апреля. Я не случайно тогда встрепенулся, увидев в статье про Виллема Баренца дату 12 августа - число 12 вообще, как я заметил, играет какую-то особенную роль в судьбе людей в погонах. Причем не только на море, но и на суше. Так, я однажды читал, что ещё во время Первой мировой войны, 12 августа 1915 года, при проведении Дарданелльской операции, не участвуя ни в каком сражении, бесследно исчез сразу целый 5-й Норфолкский батальон в составе 122 человек. Попадались мне и другие случаи, связанные с числом 12. Скажем, в память по той же самой "Трэшер" в Портсмуте ежегодно, в каждом апреле, приспускают флаг - и делают это тоже именно 12 числа, в день, когда спасатели обнаружили на поверхности океана большое масляное пятно и прекратили дальнейшие поиски...
- ...Ты, часом, не готовил себя в подводники? - не удержался как-то от вопроса Лячин, выслушав от меня очередную порцию "субмаринной" информации, и мне послышалась в его голосе доля определенной зависти.
- Я вон всю свою жизнь занимаюсь этим делом, а не знаю и половины того, что ты рассказываешь!
- Нет, я вообще не люблю воинскую службу, меня тяготят все эти ограничения - подъем, отбой, жизнь по уставу... Хотя, как я сейчас вспоминаю, был у меня в детстве один случай, который чуть было не сделал из меня "подводника". Я уже и не помню точно, сколько мне тогда было - лет, наверное, шесть или семь... Наверное, все-таки ещё до школы. Помню только, что у нас во дворе тогда все вдруг принялись упражняться в остроумии, выдумывая названия всяких несуществующих кинофильмов - ну, типа там "Путешествие слона в жопе таракана" и им подобные. Дескать, а что это ты, Иван Петрович, дома сидишь, когда весь народ в кинотатр на новый фильм побежал? А что там, спросит сдуру собеседник, за фильм такой? "Яйца на проводах", захохочет остряк. Спеши посмотреть, а то оборвутся!
- Да, да, я помню, - усмехнулся командир, - было такое поветрие...
- Ну и вот, наряду с целой кучей других, вошло в оборот и название с подводной лодкой. Только и слышишь вокруг - привет, мол, куда это ты собрался? Да в кино. Какое? "Подводная лодка в степях Украины"! И - все вокруг хохочут.
- Точно, ходила такая хохма...
- Да. Но мы-то тогда ещё малышней были, и нам эта подводная лодка каким-то боком въехала в сознание... Вот. А рядом с нашим двором располагалось некое многолетнее строительство, тогда эти долгострои чуть ли не на каждом шагу встречались - до сих пор помню этот потемневший от времени, исписанный ругательствами забор, за которым несколько лет подряд рабочие сооружали какое-то здание, потом в нем, если не ошибаюсь, открыли булочную...
И, припоминая события двадцатилетней давности, я начал рассказывать историю своего первого хождения в "подводники".
...В один из погожих весенних деньков, когда земля уже вовсю покрылась яркой травой и мы сменили надоевшие ботинки на легкие сандалии, рабочие СМУ наконец-то завершили свою непомерно долгую работу, разобрали и увезли на место какого-то нового долгостроя забор, и нашим глазам открылась полувросшая в землю длинная черная цистерна с очень похожей на люк подводной лодки крышкой. Ну и, естественно, мы тут же в неё полезли.
Два моих приятеля Витька и Сашка были на год-другой постарше меня, поэтому, быстро взобравшись на верх цистерны, они довольно легко откинули закрывавший её вход "люк" и спустились по какой-то там лесенке внутрь, а я, почти уже вскарабкавшись следом за ними, вдруг сорвался с приваренных к круглой поверхности цистерны перекладинок и, царапаясь о её шершавый бок, грохнулся вниз, не знаю, как, при этом не убившись, но достаточно сильно подвернув себе ступню правой ноги. Ревя во всю глотку и зовя маму, я пополз в сторону своего подъезда, забыв и о "подводной лодке", и о нырнувших в её утробу пацанах. И только уже поздно вечером, когда я сидел дома весь в зеленке, с туго забинтованной ступней и ел перед сном свою любимую гречневую кашу, залитую холодным молоком, кто-то позвонил к нам в дверь нетерпеливым длинным звонком и, посмотрев в глазок, кто там, мама впустила в квартиру родителей Витьки и Сашки. Оказывается, что они до сих пор ещё не вернулись домой и даже не прибегали сегодня обедать, хотя никогда ещё раньше о еде не забывали! А поскольку мы играли обычно вместе, то ко мне и пришли спросить, не знаю ли я, куда они могли подеваться.
Оторвавшись от тарелки с кашей, я сказал, что после обнаружения подводной лодки я их больше и не видел, так как безвылазно сижу дома. "Он чуть себе ногу не сломал, - пояснила мама, - пришлось даже скорую вызывать. На какую-то бочку на стройке полез, да свалился с нее". "Это никакая не бочка, а подводная лодка, - пояснил я. - Из степей Украины. Витька с Сашкой в неё залезли, а я тоже хотел, но упал". "Какая бочка, где она? встрепенулся отец Витьки.